Усташский министр смерти - анатомия преступления Андрия Артуковича - Бранимир Станоевич

При проведении следствия нашими властями сразу после освобождения, кроме могил, нельзя было обнаружить другие следы преступлений. Некоторые детали преступлений были установлены на основании показаний свидетелей. Кроме них следственная комиссия заслушала очевидцев эксгумации и сожжения трупов итальянскими войсками. Установлено следующее:

"Массовые убийства на острове совершались в месте под названием Фурнажа. Жертвы закапывали в общих могилах - больших и меньшего размера, но были и отдельные могилы на территории вокруг лагеря.

Большинство общих могил находится в Фурнаже и непосредственной близости от нее. Здесь обнаружены следы трех больших общих могил в форме рвов, которые были выкопаны итальянскими солдатами. Первая общая могила состоит из б продольных рвов, соединенных поперечным рвом. Поперечный ров составляет в длину 56 метров и в глубину 2-3 метра, в ширину - около 3 метров; глубина шести продольных рвов - около 2 метров, длина - до 7 метров. Несколько дальше в направлении моря обнаружены следы еще одного рва длиной 13 метров, 1,5 метра шириной и 0,5 метра глубиной. Несколько севернее от Фурнажи находится еще один ров длиной 19 метров, шириной 5 и глубиной 3 метра".

Согласно показаниям свидетелей Павла Ловрича и Николы Цара, присутствовавших при эксгумации, рвы были доверху заполнены трупами, среди которых были трупы женщин, детей, стариков и взрослых мужчин. Почти у всех жертв руки были связаны за спиной проволокой. Иногда женщины были связаны с маленькими детьми спиной к спине. Предполагается, что это были матери со своими детьми.

Следы на трупах свидетельствовали, что жертвы были или расстреляны, или заколоты ножами, или же убиты ударами тупых предметов. У многих детей незаметно внешних следов повреждений, поэтому делается предположение, что дети были брошены в ров живыми и там задохнулись.

Павел Ловрич видел труп женщины с распоротым животом, стянутым проволокой. В животе находился ребенок около б месяцев. В другом месте он видел труп женщины, связанной с 4 детьми, один из которых в предсмертной агонии схватил зубами мать за ногу выше колена и в таком положении скончался.

Свидетель Иво Билич видел труп женщины, живот которой был распорот, а в нем находился ребенок; второго ребенка мертвая женщина сжимала в руках. Были также трупы молодых обнаженных девушек с отрезанными грудями; у большинства из них по всему телу виднелись следы ножевых ран или ударов тупым предметом.

Донесение об эксгумации командира итальянского санитарного отряда, поручика санитарной службы д-ра Санте Стацци директору санитарного отделения V армейского корпуса от 22 сентября 1941 года подтверждает приведенные выше показания свидетелей.

"После удаления всех камней осторожно, слой за слоем, лопатами была снята земля по всей длине могил на глубину от 5 до 20 сантиметров. Показались руки, часто связанные, ноги - босые, иногда обутые, лица или затылки.

При подобном способе захоронения появление частей тела или голов из земли все же является исключением, хотя мы часто сталкивались и с этим, так как почти всегда после удаления земли наталкивались на слой камней, которыми придавливали трупы и которые необходимо было убрать, прежде чем приступать к эксгумации трупов.

Мы попытались разобраться, почему сверху находятся камни, и, проведя эксперимент на еще неиспользованной части кладбища, пришли к выводу, что захоронение совершалось следующим образом: людей со связанными верхними конечностями или связанных по двое-трое ставили на груду земли, выброшенную из рва при выкапывании, и они падали в ров, сраженные автоматной очередью или смертельно раненные холодным оружием. В тот момент, когда смерть еще не наступила, что весьма вероятно, так как подтверждается и положением трупов, с обеих сторон рва сбрасывались крупные камни, которые увлекали за собой землю. Таким образом захоронение осуществлялось с минимальными усилиями и очень быстро. Тот факт, что закапывали смертельно раненных, но еще живых людей, подтверждается искаженным и трагическим выражением лиц большинства трупов.

Извлекать трупы было очень трудно, поскольку они лежали беспорядочно. Одних бросили головой вниз, других - в согнутом положении, руки и ноги одних трупов переплелись с конечностями других, некоторые были связаны друг с другом и лежали в самых невероятных позах.

Иногда трупы были навалены друг на друга по пять слоев, в других местах их было меньше, в зависимости от глубины рва, имевшего каменистое дно. Почти у всех мужских трупов руки и ноги были связаны. Вблизи ямы валялись гильзы от пулеметных патронов, но на многих трупах, которые еще хорошо сохранились, можно было обнаружить смертельные раны на груди, спине, шее, нанесенные холодным оружием... У одной молодой женщины ножом были полностью отрезаны груди. В двух ямах были обнаружены только трупы женщин с детьми, в других же ямах - вперемешку трупы мужчин, женщин и детей.

Состояние трупов было неодинаковым в разных зонах, так как захоронения осуществлялись в разное время. Вынув труп, мы клали его на носилки, переносили к костру и сжигали. Одного костра хватало для сжигания около 20 трупов. Из-за разложения некоторых трупов, уже взявшихся землей, сжигание шло медленно, но было полным, так что не оставалось ничего, кроме пепла.

Так был сожжен 791 труп, в том числе 407 - мужских, 293 - женских и 91 детский в возрасте от 5 до 14 лет. Среди них был и грудной ребенок в возрасте около 5 месяцев.

Человек, помогавший мне в поисках мест погребения, которые надо было привести в порядок, сказал, что большинство депортированных в лагерь Слани было сброшено в море с привязанными к шее камнями, а многие покончили с собой, бросившись в воду..."

ИВАН ФЕСТИНИ:

"На праздник Успения в 1941 году в мою закусочную утром зашли несколько усташей, охранявших лагерь. Среди них были и Мараш Мартин и Фачини Векослав. У всех у них были видны следы крови на одежде, сапоги и руки были запачканы землей. Они говорили между собой: "Да, сегодня ночью было много крови. Прикончили около 700 сербских и еврейских паразитов"".

Йосип Даткович слышал об этой бойне от усташа Луки Варичевича, который рассказывал, как маленькие дети, рыдая, умоляли его: "Дядя жандарм, прошу тебя, не убивай нас".

В то же утро на праздник Успения, как показал свидетель Юре Персен, в местечко Паг прибыло около 60 усташей. Они хотели унести из городской церкви статую богородицы. В церковь усташи ввалились с оружием, в окровавленной одежде, на их ножах были видны следы крови. Это вызвало среди населения города сильное негодование и протесты, поэтому они вынуждены были отказаться от своего намерения.

Большинство интернированных было утоплено в море, непосредственно в Велебитском проливе, вдоль пагского побережья. Связанных и избитых заключенных грузили на корабли, а потом выбрасывали в море. Пагские рыбаки еще долго после этого вылавливали трупы сетями.

Около 30 усташских палачей участвовало в массовых убийствах за плату 100 кун в час. Свидетелю Юраю Персену рассказал об этом усташ Дуе Касторчич из Пага.

Ночью с 19 на 20 августа усташи свернули лагерь на Паге, а оставшихся в живых узников увели с собой.

Усташский палач ЙОСО ОРЕШКОВИЧ рассказал на допросе о себе и о событиях в лагере Слани:

"Еще будучи учеником шестого класса гимназии в Госпиче, в 1939 году я вступил в религиозную организацию "Крестоносцы", где якобы для того, чтобы привить религиозные чувства, нас воспитывали в усташском духе. На собрания к нам приходили Юрица Фркович и Юцо Рукавина, которые читали нам лекции, имевшие антисербскую и антикоммунистическую направленность. Нашим лозунгом было: "Во имя Христа убей антихриста!" Антихристами были евреи и коммунисты. Мы сформировали и свою ударную группу, которая по ночам совершала вылазки против людей, придерживавшихся левых взглядов. Когда вспыхнула война и югославская армия развалилась, мы участвовали в ее разоружении. Мы сразу же вступили в ряды усташских формирований, поскольку считали это своим национальным долгом. Меня и еще некоторых уроженцев Госпича направили в лагерь Слани, расположенный на острове Паг. Среди его узников были преимущественно евреи, сербы, а также прогрессивно настроенные хорваты. По прибытии в лагерь меня поразило то, как издевались там над заключенными. Они спали под открытым небом на территории лагеря, обнесенной колючей проволокой. Кормили их только соленой рыбой, не давая при этом воды, из-за чего многие сошли с ума от жажды. В это время прибыла новая партия узников. Наши командиры приказали нам отобрать 200 заключенных, отвести их к морю и уничтожить. Я и некоторые мои товарищи не смогли этого сделать. Нас ругали, высмеивали, какие же, мол, вы хорваты и усташи. Говорили, что тот не усташ, кто не может с улыбкой убить серба, еврея и коммуниста. Чтобы приобщить нас к убийствам, нам, юношам, давали вино и ликер. Подводили к нам девушек из числа заключенных, раздевали их догола, говорили, что можем взять любую, но после полового акта должны убить ее. Так некоторые юноши, опьяненные вином и страстью, начали убивать. Я не смог пойти по этому пути. Я испытывал отвращение и откровенно сказал об этом.