Боярышня Евдокия - Юлия Викторовна Меллер

Дуня выгнула бровь. Оказывается, не все поддались сладким речам и просто затаились. Селифонтов прожигал её яростным взглядом, но она не дала ему высказаться:

— Под гнётом чужой веры не так-то просто раскрыть крылья, и полёт будет недолговечен.

— Так и рука московского князя тяжела, — вдруг высказался один из посадников.

— Так и новгородцы не медовые пряники! — парировала Евдокия. — Но сейчас вам всё ещё предлагают идти плечом к плечу, а вот потом — горе побежденным!

— Не первый раз воюем с Москвой и не последний, — оптимистично буркнул другой важный новгородец.

Дуня посмотрела на него и криво улыбнулась. Наверное, он что-то почувствовал, потому что задор истаял, а лицо его стало настороженным.

А Дуня с тоской подумала о том, что огромная республика из-за таких вот недалеких оптимистов уже опустела людьми. И что Москва больше не станет сюсюкаться с Великим Новгородом, потому что внешняя политика меняется на глазах.

Османы захватили не только Константинополь, но и итальянские колонии в Крыму, а это повредило основным торговым связям Москвы, и прежнее разделение торговых отношений с Новгородом больше не работает.

До сих пор князь пытался идти дипломатическим путем, но больше добра и согласия не будет. И Борецкая как раз это понимает, как и то, что сегодняшней Новгородской республике не выжить без вхождения в состав сильного государства.

Жаль, что она выбрала Литовско-польское княжество. И жаль, что республика в некотором смысле повторяет судьбу римской империи, прогнив на самом верху.

— А мне обидно за люд новгородский! — со злостью выпалила Евдокия, сжимая кулаки. — За что им лить кровь раз за разом?

— За свободу! — тут же ответили ей.

— Московский князь объединяет исконно русские земли, чтобы все мы стали единым, цельным, сильным государством. Поэтому ему важно, чтобы везде были одинаковые законы, и он настаивает на их соблюдении.

Евдокия повысила голос:

— А снисходительное отношение Казимира к новгородским вольностям только доказывает, что новые земли он согласен принять в виде колонии. Мол, вы в своей деревне до поры до времени можете делать, что хотите. А вот когда обратного пути не будет, то тогда вас всех в бараний рог скрутят и от мнимой свободы даже памяти не останется

— Нас не скрутишь!

— А много ли вас останется после войны с Москвой? Москва, Тверь, Псков, Касимское ханство стеной встанут, но не позволят Литве забрать под себя Новгород. А надо будет, так другие княжества подтянутся и выступят с нами заодно. Вольно вам на чужбине, так езжайте туда, никто не держит, но земли не трожьте!

— Не тебе тут распоряжаться! — прошипел Селифонтов, видя, что соплячку слушают.

Никто из собравшихся не говорил так открыто за Москву. Даже её сторонники всё больше тайные разговоры вели, чтобы не попортить давно налаженные торговые связи. А если кто из простых рот отрывал, то их быстро затыкали. Способов для этого много.

— А жаль, что мне не тут распоряжаться, — не отступила Евдокия, — у меня бы лучше получилось, чем у тебя или у Борецкой.

Кто-то насмешливо фыркнул, а Дуня гордо прошагала к бильярдному столу. Какой-то тучный посадник двумя руками держал кий и внимательно наблюдал как собрался бить по шару боярин Овин. Каждый удар игроков сопровождался бурными комментариями.

Игровой накал ненадолго увлёк Дуню, она даже успокоилась, а то от волнения её потряхивало. Но сильный удар в спину вытолкнул её вперед и падая, она ударилась подбородком о бортик стола. Всё вокруг взорвалось шумом, все разом закричали… женщины помогли Дуне подняться, приложили платок к разбитой губе, а потом перед ней поставили её обидчика.

— Ты? Я тебя знаю, — не веря своим глазам, воскликнула она.

Немного истории.

В описываемый период не только московский князь занялся сбором земель. Повсюду шел схожий процесс. Войной или выгодным браком, но именно в это время шло образование сильных государств и начиналась экспансия дальних земель.

Да, Колумб ещё не добрался до Америки, но есть Африка. А ещё все искали Индию.

В это время образовывался круг сильных правителей, с которыми можно было вести политику и республикам в этом "королевском кругу" не было места хотя бы потому, что они не могли выставить от себя человека, который нес бы ответственность за всех.

Возвращаясь к Великому Новгороду, то посадники не могли не понимать, что их выдавливают ото всюду. Не отступают исконные враги, а к ним добавились противодействия новых торговых союзов, а ещё повсюду активно поднимался вопрос веры и лояльность правителей стала завязана на вере.

Всё это не такая уж проблема, если за спиной стоит государство.

Новгородская знать обстановку понимала, но из-за не сходящихся личных интересов тянула в разные стороны. Ярким лидером была Борецкая. Можно только предполагать, что это была за женщина, раз её имя дошло до наших дней!

Она была опытным политиком, матерым олигархом и умным управленцем, но, к сожалению, уж точно не радетелем за свой народ. Однако, в памяти остались красивые лозунги Борецкой и жесткое вхождение Новгорода в состав московского княжества. Такого соединения никак не должно было случиться, но всё произошло по наихудшему варианту, причем не только для Великого Новгорода, но и для Москвы.

Глава 11.

Дуня узнала обидчика, но никак не могла вспомнить, как его зовут. Когда она отводили его в приказную избу ставить отметку о его прибытии на службу, то слишком была погружена в свои мысли.

— Кто это? Как он здесь оказался? В поруб его! — раздавалось со всех сторон.

Парня скрутили и потащили вон. За него попробовал вступиться какой-то воин, но ему тоже заломили руки.

Дуня промокнула платком губу, крови больше не было. С опаской она повела плечами, чтобы проверить не поврежден ли позвоночник, но вроде бы было всё в порядке.

Шок стал отпускать. Удар был слишком неожиданным и поначалу ей показалось, что её сломали пополам.