Изгнание (СИ) - Ланиус Андрей

Неожиданно остановился и, оглядев, подошел к ней старичок, восхищавшийся Ладен в ресторане. Ладен вспомнила, бросилась к нему: «Помоги мне, умоляю!..» «Что случилось?» ‑ спросил он удивленно.

«Виз… Мой муж. Его забрали сюда. Он не критикан, поверь». «Это неудивительно. А что я…» «К Ворху. Надо попасть к нему, я все объясню…»

«Долго. До утра твоего мужа прочистят так, что он забудет свое имя». «Что же делать? Помоги мне. Я никого не знаю здесь, никого. Я заплачу. У меня есть деньги».

«Я прощаю тебе слова о деньгах, ‑ оборвал он ее резко и насторожился, как будто поймал преступника, которого уже не отпустит. ‑ То, что сказала ты, ‑ это обещание взятки. За одно только это можно привлечь тебя к анализу мировоззрения. Ты понимаешь, что поставила под сомнение праведность цузаров, на плечах которых держится весь мир? Так вся твоя семья о нас думает? Теперь понятно, почему взят на психозондаж твой муж».

«Но я же не о взятке, ‑ взмолилась насмерть перепуганная Ладен. ‑

Я думала, может быть, штраф…»

«Я уловил, о чем ты думала. Но успокойся. Я прощаю тебя. Пойдем…»

«Куда? У меня сын… Он пропадет без меня. Пожалей!»

«Ты не поняла меня. Пойдем выручать твоего мужа. Ты очень его любишь? Готова на все?»

«Да‑ а…»

Они прошли в проем входа, ударивший струями горячего воздуха тепловой защиты, опускались на лифте, опять шли по внутреннему коридору с множеством дверей. В одну, из них вошли и оказались в комнате отдыха за служебным кабинетом, как объяснил старик.

«Кстати, зовут меня Гульбер, ‑ назвался он и, кивнув на мягкое ложе возле столика с подставом для курения и фруктами, сказал мысленно, очень мягко и естественно: ‑ Раздевайся, ложись…»

«Я… не понимаю тебя…»

«Все понимаешь, ‑ нахмурился Гульбер. ‑ Что другое ты могла бы

преподнести Ворху? Может, свои жалкие гроши?…»

«Я люблю мужа», ‑ сказала Ладен с отчаянием, все еще надеясь, что старик над ней сжалится.

«А это не унижение ‑ твой подвиг во имя любви, ‑ поторопил старикашка, ловко расстегнув застежку ее ланджамена. ‑ Ты спасешь мужа. Конечно, это неприятно, но пойми, ты отдаешь свое тело на мгновения, а возвращаешь себе и мужу тысячелетия. Ведь знаешь, критиканы и всякие враги Нового Порядка лишаются права на вечность, теряют свободу, детей ‑ все теряют», ‑ говорил ей мысленно цузар и переводил взгляд с одной застежки на другую, которую тут же расстегивала Ладен, пока ланджамен не упал к ее ногам.

… Ладен не помнила, как она оказалась в своем флайере, где уже валялся в беспамятстве Биз, как вылетела за город. Перед глазами стояло, не желая оставлять ее, сморщенное, трясущееся личико Гульбера. Нет, старик цузар не помог Бизу. Он действительно занимал высокий пост и мог остановить психотрепанацию, но в момент, когда это нужно было сделать, Гульбер развлекался с уступившей ему Ладен. Но Ладен не знала ничего и, садясь во флайер, где уже спал крепким сном Виз, верила, что выполнила свой долг жены и друга, сделала для спасения мужа все возможное.

Но муж ли он теперь? Первый раз Ладен подумала об этом во время полета, когда Виз, открыв глаза и с непониманием глядя на нее, на разбросанные по кабине флайера вещи, на спящего ребенка, спросил, морщась от боли: «Где я? Болит голова… почему болит голова? У‑у…»

Ладен замерла, боясь того момента, когда он заглянет в ее мозг, все поймет, будет потрясен… Но Виз ‑ она это явственно видела ‑ не узнал ее. Закрыл глаза, пересиливая приступ боли. Ладен вновь испугалась, теперь уже не за себя ‑ за него: неужели не помнит? Неужели Гульбер солгал?…

«Ты Ладен», ‑ с усилием произнес он и подумал, какая она старая. А спит ее сын, должно быть…

«Виз, ‑ бросилась к нему Ладен, вцепилась руками, стала трясти. ‑ Говори же, говори…»

«Почему ты не пришла?… Халгер брал у отца флайер, и мы летали на зеленый остров. Всем так было весело», ‑ сказал он фразу семилетней давности, и Ладен зарыдала: Виза «обработали» до возраста учебы, когда он даже не был в нее влюблен.

«Почему ты плачешь, Ладен? Прекрати, мне больно. Почему мы… здесь?»

«Ты мой муж. Ты полюбил меня, и я… Мы поженились».

«Я люблю Венду».

«Выслушай, Виз. И постарайся понять…»

С усилием он слушал ее рассказ ‑ как расстался с Вендой, полюбив Ладен; как стал службистом эгрегера юго‑западного каскада энергостанций, женился на Ладен и у них родился сын Гулик; как они прилетели в столицу, чтобы выпросить у матери денег; как он был пойман на каких‑то мыслях и психотрепанирован…

«Этого не может быть», ‑ сказал Виз. Устало отвернулся, чтобы уснуть, и в голове его замелькал калейдоскоп его юношеских лет: девчонки, флайеры, увеселительные палаты, купания ‑ стандартный набор радостей зеленых юнцов.

Вот тогда и пришла к Ладен отнимающая силы уверенность, что все ее старания бесполезны. У нее нет мужа. В лучшем случае, будет второй взрослый ребенок, которому предстоит повторно влюбиться в зрелую женщину.

… Как ей сообщили позже, опасных для Нового Порядка мыслей у Виза не нашли, а открытие, о котором он намекнул Ладен, оказалось самой банальной фантазией. Ладен вспылила:

«Тогда зачем?… Почему?…»

«Затем, что мы должны знать мысли кселян, чтобы обеспечить сплоченность, ‑ наставительно проговорил с видеоэкрана службист из Билярга. ‑ Твой прямой долг жены ‑ сообщать нам все о муже, тогда бы он не пострадал. Так что сама виновата. Прощай».

Экран погас, а Ладен еще долго смотрела, видя на нем отвратительное лицо Гульбера. Говорила ему, глядя в маленькие бегающие глазки:

«Зачем тебе наши мысли? Нет своих?! Мой муж фантазер. Но он умел думать. А ты? А вы?»

«Так их, так! Хи‑хи‑хи», ‑ услышала Ладен ментальный смех кого‑то, подслушивающего ее мысли. Передернулась, как от удара по самому больному.

Чтобы быстрее избавиться от добровольного надзора любопытствующих соседей, Ладен включила первый попавшийся канал видеопередачи и внимала каждому слову диктора. На этот раз говорилось об искусстве создавать радость. Сладкоголосая красавица, которая вчера щеголяла своими пышными формами в вечерней развлекательной программе для мужчин, сейчас поучала их избегать проблем:

‑ Блаженство создает избыток, ‑ наставительно произносила она, изо всех сил стараясь удержать на лице мудрую строгость и. выговаривая слова, смысла которых красавица явно не понимала. ‑ А у нас есть избыток во всем. Осуществилась вековая мечта кселензов о создании общества счастья и радости. Так радуйтесь! Каждый день и всему. Никаких проблем! У нас есть все: пища, жилье, вещи. Нам не надо трудиться: за нас это делают скуды. Нам не надо ломать головы над сложными проблемами ‑ для этого у нас есть думающие рабы. Каждый делает свое ‑ провозгласил Новый Порядок. Низшим ‑ труд, нам ‑ блаженство. Но если ты хочешь иметь чуточку больше, чем все, если ты имеешь таланты управления ‑ служи, поднимай свою квоту власти. Гильорт приветствует служебную активность, ибо мы каста правящая и все наше благополучие было создано благодаря мудрому управлению хозяйством Кселены. А лично я призываю вас, милые мужчины, радоваться жизни и любить нас. Право, это лучшее употребление ваших сил, энергии и фантазии… ‑ кокетливо улыбалась красотка. Сбросив наконец остатки чопорности, она объявила танец «Блаженство Лени» и растворилась в появившейся на экране группе женщин, раздевавшихся под лучами восходящего Зведона.

Под впечатлением передачи Ладен невольно подумала: может и надо жить именно так ‑ развлекаться, не видеть проблем? Хотя бы сейчас. Она даже представила, как однажды проснется, поднимется с постели и встанет под лучи Зведона, яростно бьющего в их широкое, во всю стену спальни, окно. Ощутит его жар, потрясет своими золотыми космами и вновь станет беспечной, как краснокрылка, веселой и бесконечно счастливой…

За стеной послышался призывный крик Гулика:

‑ Мама, он не дает!..

Сын жаловался на отца, отнявшего у него игрушку.

… В эгрегере, куда пришла Ладен за помощью, отказались от Виза с подчеркнутым негодованием: