Изгой - Дмитрий Шатров

class="p1">Пол в мраморе, в чёрно-белую клетку, на стенах тканевые панели в обрамлении тёмного дерева, на потолке многоярусные хрустальные люстры. По центру противоположной стены — широкая лестница на верхние этажи, застланная натуральным ковром. Рядом с ней двойные створки лифта со стрелочным указателем над ними. По правую руку — уголок отдыха для жильцов: камин, журнальный стол на толстых ножках и четыре мягких кожаных кресла. По левую — массивная стойка рецепции.

От неё-то меня и окликнули.

— Чего изволите, сударь? — произнёс портье, придирчиво рассматривая нового посетителя. То есть, меня.

Он был одет в тёмно-синий костюм с атласной жилеткой, галстук-бабочка стягивал воротник белейшей рубашки, остроносые туфли сверкали бликами отражённого света. Волосы блестели от бриолина, причёску перечёркивал идеальный пробор, под носом чернели стрелочки тонких усов. На холёном лице ни единой эмоции, как у дворецкого из хорошего дома. Напоминал Фицджеральда в молодости и выглядел аристократичнее меня, каким я сегодня утром вышел из дома.

— Чего изволю? Лучший номер в вашей гостинице, — уверенно заявил я и принялся выкладывать на стойку купюры.

Здесь магия денег сработала хуже. В смысле, вышло дороже. Набриолиненный брезгливо щурился на жёванные бумажки, но, когда их количество достигло тридцатки, накрыл стопку журналом и уже благожелательнее посмотрел на меня.

— Как прикажете записать?

— Пиши… — в последний момент сработала паранойя и я передумал называть даже своё новое имя. — Пиши, мистер Икс.

— Мистер Икс? — его бровь слегка дрогнула.

— Мистер Икс, — подтвердил я, положив на страницу синюю ассигнацию. — Я путешествую инкогнито.

— Понимаю, — кивнул тот, смахнув пятёрку отработанным жестом, и заполнил нужные графы. — Багаж имеете?

— Нет, я налегке.

— На сколько предполагаете остановиться у нас?

— Думаю, пока дня на три, потом продлю, если что.

— Хорошо. Могу предложить вам люкс, стоимостью сорок целковых за сутки. Есть полулюкс, он встанет дешевле.

— Не надо дешевле, — высокомерно скривился я и уточнил. — Люкс — это лучшее из того, что в наличии?

— Есть ещё императорские апартаменты, но они, к сожалению, забронированы на неопределённое время.

— Жаль, очень жаль, — протянул я, продолжая отыгрывать роль законспирированного нувориша. — Хорошо, пусть будет люкс. Оформляйте.

— Будьте любезны внести в кассу сто двадцать рублей авансом.

Похоже, набриолиненный всё ещё сомневался в моей платёжеспособности, и эти сомнения стоило быстрее развеять. Я сунул руку за пазуху, нащупал первую попавшую пачку и небрежно бросил на стойку. Оказалась зелёненькая. Триста рублей.

— Здесь слишком много, — заметил он с внезапно потеплевшими интонациями.

— Пусть будет, — я небрежным жестом подтолкнул к нему деньги. — В счёт дополнительных услуг.

— Что желаете? — голос портье стал вовсе медовым.

— Ужин в номер, костюм постирать, починить, погладить. Ботинки начистить. Пока это, потом ещё что-нибудь придумаю.

— Будет исполнено в лучшем виде, ваш номер триста двенадцатый, — он с поклоном вручил мне ключи с деревянным шаром брелка и крикнул в сторону: — Гришка!

У стойки, как по волшебству материализовался нескладный вихрастый парнишка в бордово-белой униформе, кепи и галстуке-бабочке.

— Чегось?

— Не чегось, а чего изволите, сколько тебя можно учить, телепень деревенский… — недовольно буркнул портье. — Проводи гостя в номер. Да смотри, не напортачь там.

— Идёмте, барин, — подхватился Гришка и, чуть не бегом, направился к лифту.

— Да не спеши ты так, торопыга, — донеслось вслед.

* * *

Половой, лифтовой, симпатичная этажная горничная обошлись мне ещё в червонец, и я, наконец, оказался в номере.

Действительно, люкс — обстановка не хуже, чем дома. Я сейчас имел в виду особняк Смолокуровых. Четыре комнаты: гостиная, спальня побольше, спальня поменьше и кабинет. Совмещённый, но просторный санузел. Интерьер в спокойных светло-серых тонах, уже привычный перебор с позолотой. Мебель в стиле ампир. На стенах картины. В вазонах живые цветы. Был даже камин в кабинете. Короче, пойдёт.

Я выбрал себе спальню побольше и первым делом вывалил всё бабло на кровать — остохлебенило ходить живым банкоматом. Туда же скинул нож, пистолет, снял браслет с водяными патронами. Разделся до без трусов. Набросил на плечи белый махровый халат, найденный в шифоньере, сменил туфли на удобные мягкие шлёпки и, прихватив пачку пятёрок почище, снова вышел в гостиную.

— Вот и ещё одну проблему закрыли, — довольно протянул я, ещё раз осмотревшись, и наткнулся взглядом на телефон.

Абсолютно антикварного вида, в корпусе из сандалевого дерева, с инкрустацией из слоновой кости и диском набора, он стоял на зеркальном комоде. Рядом обнаружился лист плотной бумаги с перечнем служебных гостиничных номеров. Я провёл пальцем по списку, отчеркнул ногтем нужный и набрал 0–06.

— Ресторан, — хрипло отозвался динамик.

Сегодня гуляем. Надо же как-то отметить начало самостоятельной жизни и первое успешное дело. Статус изгоя на повод для праздника, естественно, не тянул.

— Хочу заказать обслуживание в номер триста двенадцать.

— Сей секунд, мистер Икс, я только ручку возьму…

О как. Меня уже знают на кухне. Очевидно, слухи о моей щедрости дошли и до них.

— Простите за ожидание, мистер Икс, готов записывать. Чего пожелаете?

— Пожелаю… наверное, мяса. Нормальный стейк в меню есть?

— Разумеется. Нежнейшая, мраморная говядина Абердин. Прямые поставки от производителя. Из Воронежа, правда, но ничем не уступает Шотландским заводчикам…

«Вот на хрена мне это знание?», — подумал я и перебил: — Годится, пусть будет стейк Абердин.

— Вам какой прожарки? — уточнил собеседник и зашёлся в скороговорке: — Рэ? Медиум рэ? Медиум? Медиум велл? Велл дан?

— Средней прожарки, — выбрал я и, прежде чем мне ответили, дополнил заказ: — И бутылку шампанского.

— Замечательно! У нас широчайший выбор игристых вин! Дом Периньон, Луи Родерер, Вдова Клико. Итальянские Просекко, Асти. Из наших рекомендую Абрау-Дюрсо из коллекционной серии…

— Давай Луи Родерер.

— Брют? Дукс? Деми-сек?

— Полусладкое.

— Замечательный выбор. К шампанскому могу посоветовать устриц. Сегодня утром привезли с Изумрудного побережья. На льду, — тон собеседника стал заговорщицки-доверительным. — Осталось три дюжины. Как предпочитаете? С лимончиком? Или а ля натюрель?

— Никак не предпочитаю. Я эти сопли на дух не переношу. Давай лучше икры, — сказал я, начиная терять терпение.

— Превосходно! Икры какой?

— Баклажанной, ёрш твою меть… — буркнул я с изрядной долей сарказма.

— Пардон муа?

— Чёрной говорю, давай.

— Белужьей? Осетровой? Севрюжьей? Есть уникальная белая…

— Дружище! — рявкнул