Жизнь счастливая, жизнь несчастная - Алёна Митина-Спектор

но при мысли, что я сейчас куда-то пойду, покину пределы квартиры, стало тревожно. Заворчал кишечник, как бы говоря мне «сиди дома, никуда не ходи». Я присела за стол. Рядом что-то говорил муж, но я не слушала. Мой взор был прикован к снежинкам, нарисованным на окне морозной ночью. На какое-то время я забыла про тревоги, про реальность… Собралась и отправилась за тортом.

В магазине сновали туда-сюда нерасторопные бабушки с тележками. Они так и норовили оттоптать мне ноги или толкнуть. Я замечала всех и каждого. Меня, казалось, не видит никто. Я то и дело уворачивалась от людей и старалась никого не задеть. Я не могу себе позволить стать такой же небрежной, такой же невоспитанной гориллой, как все эти люди в магазине. Наверное, они не знают, что можно делать покупки и не терять при этом человеческого достоинства, оставаться тактичными и вежливыми.

В последнее время я стала думать о том, что мне порой сложно заставить себя выйти из дома… Люди представляются мне гадкими и противными, и это отбивает у меня всякое желание идти за порог. Неприязнь к роду человеческому, как известно, не берётся из ниоткуда. Равнодушие или злость близких, школьных учителей и одноклассников может обернуться тем, что впредь ты будешь неосознанно ждать от другого человека гадости и видеть в окружающих отражения своих обидчиков.

Одним безмятежным летним вечером я совершала прогулку с дочерью, которая ехала в коляске. Перед тем, как перейти дорогу, я посмотрела по сторонам. Справа ехала иномарка, но она была довольно далеко. Неторопливым прогулочным шагом я повела коляску и когда достигла половины пути внезапно, на полном ходу мимо пронесся чёрный автомобиль. Он резко нас обогнул, и не сбавляя скорости скрылся. Я перешла на другую сторону дороги, остановилась и покрутила пальцем у виска вслед удаляющейся иномарке.

Спокойный летний вечер сменило тревожное чувство. Я была уверена, что машина далеко и мне показалась, что она была тёмно-зелёная, а не чёрная. Тогда откуда появилась эта иномарка? Обычно в Кочках водители достаточно обходительные и пропускают пешеходов, а к хорошему отношению легко привыкнуть. Может, я не рассчитала расстояние до машины и надеялась, что она остановится и пропустит нас… Что я уяснила из этой ситуации, так это то, что ненормальные люди могут быть опасны, а ненормальные люди за рулём опасны в двойне.

Большинство людей считают себя нормальными, и критерии нормальности у каждого свои. Что один человек может себе позволить, другой делать не станет по собственным моральным соображениям. Но есть вещи, которые большинство людей сочтут ненормальными. Во всяком случае, должны счесть, иначе получается, что мы живём в больном обществе… Хотя, если подумать, в какой-то степени так и есть. Границы дозволенного размыты, что хорошо, а что плохо не разберёшь.

Я была свидетелем различных некрасивых ситуаций. Ситуация с чёрной иномаркой не последняя из этого списка. Однажды я привела сына в детский сад и услышала, как воспитательница в присутствии детей говорила о том, что все люди – свиньи, поскольку бросают мусор где попало. Да, люди бывают некультурными, но определённо не все. Не стоит высказывать столь негативное восприятие мира при детях. Другая ситуация произошла на детской площадке. На моих глазах мать довела свою двухлетнюю дочь до слёз, упорно запрещая ей играть в песочнице с другими детьми. «Ты запачкаешь одежду!» – кричала она. Для этой женщины чистая одежда ребёнка была превыше навыков общения её чада с другими детьми и удовольствия, которое получила бы малышка от игры в песочнице. Я позволяла играть своим детям в грязных лужах, они пачкались с ног до ушей, а я видела радость на их личиках. Но жители села Кочки не одобрили моих методов воспитания. Некоторые откровенно косо на нас смотрели; позже я узнала, что меня называли плохой матерью, а про моих детей говорили, что они всегда ходят грязные и неопрятные. И наконец, среди ситуаций на тему нормальности и ненормальности, случай с медсестрой, которая вышла в ночную смену и включила музыку на телефоне, звучавшую на всё отделение роддома.

Одним погожим днём я шла из магазина, а по той же тропинке на встречу мне неторопливо шёл человек с синдромом Дауна. Его глаза были широко распахнуты, словно он удивлялся всему, что видел вокруг. При виде его я ощутила внутри себя душевное тепло, радость, словно я долго шла по пустыне и наконец-то увидела человека. Я улыбнулась душой, когда проходила мимо и подумала, что мы с ним похожи. И я и он – мы не такие, как остальные. Если остальные считают себя нормальными, значит мы – ненормальные и можем этим гордиться.

В селе я общалась с разными людьми: одни были разговорчивы и легки на подъём, другие высокомерны, но могу сказать, что здесь произошли видные изменения с тех пор, как я была школьницей. Стало больше крупных магазинов, машин, и немалая часть среди водителей – девушки и женщины, которые ведут себя особенно деловито: держат бизнес, одеваются как с обложки глянцевого журнала, носят каблуки и шпильки и всем своим видом говорят, что так просто к ним не подойдёшь. Они ведут себя как городские фурии, видимо забывая, что живут в крошечном селе с разбитыми дорогами, по улицам которого разливаются запахи навоза и костров, где летом на тропинках лежат коровьи лепёшки, вокруг которых снуют мухи.

На улицах села порой встречаются грязные оборванные люди. Они устало передвигают ногами, шаркая подошвами рваной изношенной обуви. А вот женщина садится в автомобиль, который подъехал, чтобы забрать её с работы. Она причёсана и приодета, и всякие грязные оборванцы её не волнуют. Её больше заботит то, что с недавнего времени она входит в родительский комитет в детском саду, и теперь она решает, сколько денег родители будут отдавать на подарки воспитательнице. Пусть её муж изо дня в день ходит в одном и том же заношенном костюме – на новый нет ни желания, ни средств, зато воспитательница теперь получает презенты на день рождение, день воспитателя, новый год и восьмое марта. Нет, я вовсе не против подарков и даже сама по началу думала о том, чтобы выразить свою благодарность в виде коробки конфет. Но моё мнение переменилось, когда я увидела, что скрывается за навязчивым желанием женщин дарить подарки и насколько бездумны их траты.

В очередной раз я почувствовала, насколько для меня чужды взгляды и устремления некоторых местных особ. Регулярные денежные поборы вызывали во мне внутренний протест и я зареклась, что не поддамся