Мой личный Царь Чудей - Елена Тёмная

режущая по сердцу подобно стекловате. Всё тело пробила дрожь, и каждой своей клеточкой я ощутила откат. Потухающее пламя перетекало в ноющий тревожный стыд. Он до краёв наполнил меня энергией, потребностью что-то быстрее сделать! Убежать от этой тишины! Убежать от самой себя. Поднялась на ноги, огляделась. «Бля, теперь весь пол будет липким. Надо скорее прибрать». Хотела было отправиться за ведром и шваброй, как вдруг Демьян заявил:

— Ты для меня не наставница с привилегиями.

— Знаю. Я просто… вспылила. Прости. Не знаю какая собака меня укусила…

Его тёплая ладонь коснулась моей, а после Демьян крепко обнял меня, прижимая к своей груди, поглаживая по голове. От этого жеста внутри меня разлилось что-то тёплое, успокаивающее. Но дрожь не схлынула, а наоборот — усилилась. Ноги подкашивались, ноздри забились, и ничего уж не разглядеть из-за потока горячих слёз. Обилие противоречивых чувств сводили с ума! Доводили до отчаяния. Я так долго держала всё в себе, игнорировала, заталкивала мысли подальше, заглушала тревоги повседневной рутиной, что теперь этот нарыв переживаний лопнул. И истерика властно поработила мой рассудок.

— Ты моя драгоценная девушка. Ты та, кто привела меня в этот мир, и научила как в нём жить. Ты та, без кого я тоскую, и мне становится страшно. Я не хочу уезжать, какие бы награды и титулы мне не сулили, потому что ничто из этого мне не заменит тебя, Соф. Я очень сильно люблю тебя. И да, я понимаю, сколь коротка твоя жизнь по сравнению с моей. Мне всё равно. Я хочу потратить каждый миг, отведённый нам, на счастливую жизнь. Позволь мне остаться, Соф. Позволь остаться с тобой, прошу!

— Говоришь, как зависимый, — хмыкнула я, сглатывая тяжёлый ком. — Так не пойдёт, ты же это понимаешь? Ты должен научиться самостоятельности.

— Должен? Кому?

— Себе, глупенький. Ты же расстроился не из-за пустяка. На самом деле ты хочешь поступить в тот институт, иначе бы не возникло такой дилеммы. И я тоже хороша: развела пиздадраму на пустом месте.

— Ты была великолепна в своём гневе. Я и не подозревал, что ты можешь так злиться, Соф.

— Больше провоцируй, и узнаешь каковы на вкус твои зубы. Левый — коронный, правый — похоронный!

— А. Кажется это называется: «рассердить суровую русскую бабу». Понял-понял. Впредь буду осторожен в выражениях.

— То-то же. Ну так что, ты готов принять решение? Останешься здесь, или всё-таки поедешь поступать?

— Не знаю. Мне хочется и поступить, и чтобы вы были рядом. Но как я могу требовать от тебя такого, когда ты сама учишься в желанном учреждении? Неправильно вот так вот отрывать тебя из дому, да и Егорка успел уже обзавестись здесь друзьями. Всё так сложно… Слишком сложно…

— Как я люблю говорить: Добро пожаловать во взрослую жизнь! Легко здесь не бывает никому. Ни нищим, ни чинушам, ни волшебным крылатым чудям. Что бы ты ни решил, тебе потом жить с последствиями, Демьян. Но знай одно: какой бы ты ни выбрал путь, я поддержу его. И постараюсь быть рядом, насколько это возможно.

— Тогда… Тогда поехали со мной! Наверняка в Петербурге тоже хватает достойных пекарских учебных заведений. Это же, как-никак — культурная столица России! И Егорку туда возьмём.

— Не уверена, что мне хватит проходных баллов для тамошних…

— А я заколдую кого хочешь!

— И плевать на последствия?

— Абсолютно. Я — бывший Царь Парящего Замка! И пора бы мне научиться позволять себе исполнять те или иные капризы! Я на войне бывал! Жопу рвал ради Народа! Я это заслужил, мать вашу!

— Ну, в таком случае… — задумалась я, сражаясь со своей внутренней тёмной сущностью. — Ай, в пизду! Поехали!

— Ты это серьёзно? Правда?

— Угу. В Бредянске всё равно делать нечего. А в Питере может появится возможность открыть свою собственную пекарню. Всегда мечтала печь свадебные торты на заказ.

— Ура! — воскликнул Демьян поднимая меня за талию. Закружил вокруг, ярко улыбаясь. Я сначала завизжала от неожиданности, но потом тоже смеялась. По крайне мере до тех пор, пока он не поставил меня обратно на пол, а там я случайно наступила прямо на осколок чашки.

— С-с-с, ай! Сука! Больно в ноге!

— Прости-прости-прости! Сильно поранилась? Я… Я с-сейчас принесу аптечку!

Демьян засуетился, я села на диван. Керамический осколок вошёл неглубоко, но всё равно было жутко больно его вытаскивать. Хлопоты моего чудилы смотрелись одновременно заботливо и комично: он мне и тазик с водой, и ватные тампоны, и спирт. Я чуть не визжала, когда резко щипало рану. Потом он намазал бепантенкой, заклеил пластырем, обвязал марлей, и сверху ещё эластичный бинт наложил. «И когда это он успел всему научиться?», гадала я.

Вот так и закончилась ещё одна наша «настоящая» ссора.

* * *

Когда мы сообщили Егорке о скором переезде, то он поначалу расстроился. Эти его нечеловеческие глазёнки с тёмными склерами разбивали мне сердце.

— Значит, я больше не увижусь с Антоном? И с остальными тоже?

— Не говори ерунды. Интернет творит чудеса. Ты всегда сможешь пообщаться с ним через Дискорд, или Зумер. Или через что вы там нынче общаетесь?

— Но физически мы больше не увидимся! Это жопа! Полный отстой.

— Я понимаю, Егор, — утешающе поглаживая мелкого по голове, отвечала я. — Но в Питере ты отыщешь новых друзей. Поступишь в новую школу. Знаешь сколько там всего интересного? Эрмитаж, Дворцовая площадь, театры, Нева. Много всего! Хочешь включу трэвл-гид на Ютубе? Сам не заметишь, как влюбишься в этот город!

— Давай!

И до самого утра мы прилипли к экрану ноутбука. Сначала трэвл-гид, потом фильмы, снятые в Петербурге: «Брат»; «Майор Гром»; «Питер FM». Уже на втором фильме мелкий крепко спал, а увлечённый сюжетами Демьян так и не сомкнул глаз.

На следующий день он связался со своими подругами из Копенгагена, поинтересовался, нет ли кого-нибудь из Парящего Замка, кто решил осесть в Питере. Камилла направила Демьяна к челику, который точно что-то должен знать. Тот порылся в своих заметках и нарыл одного чудя. Таким образом через сарафанное радио Демьян узнал о бывшем лакее, прислуживавшем Царице Майе. Связавшись с ним, они поговорили.

Я украдкой взглянула на экран, где увидела странного неопрятного панка: немытые патлы, острые уши, радужные разводы в склерах глаз, и ярко-жёлтые как молодые одуванчики зубы. Его звали вроде «Фэлдью» или «Филимоном»? Но в России он назывался Филиппом, (коротко Фил). Сразу с порога узнал бывшего Царя чудей, радостно вопил о чём-то, чуть ли не писаясь в штаны. Демьяну стало даже как-то неловко, общаясь с ним.

— В скором времени я