Обратная сторона медали - Ольга Борискова

уважение. Сильная и целеустремлённая, Алиса не отступила, не сдалась, не осталась бесцветным именем среди многих, столь же талантливых, но так и не сумевших раскрыть себя. И, наверное, Лизе хотелось бы относиться к ней чуть хуже, чем было на самом деле. Просто потому, что для нее это, скорее всего, было бы правильно. Но она не могла. Просто не могла и всё.

Так и не взглянув на Стефана, Алиса прошла дальше. Он же не мог отвести от неё глаз. Черные брюки, тесно обтягивающие округлые ягодицы, короткий жакет с выглядывающим из-под него бледно-розовым шелковым топом… И широкая мужская ладонь, по-свойски лежащая на её тонкой талии. Они остановились возле лифтов, и Алекс, наклонившись, прошептал что-то ей на ушко. Рука его спустилась ниже, а Алиса, откинув голову, громко рассмеялась. Смех у неё был чувственный, с едва заметными хрипловатыми нотками. И без того помрачневший Стефан нахмурился ещё сильнее. Эта женщина не должна так смеяться… Он никогда не задумывался об окружавших её слухах. Про неё говорили слишком много – до Олимпиады в Пхёнчхане, во время, после… Но теперь Стефан видел всё собственными глазами. В памяти мигом всплыли отрывки каких-то статей, заголовки, фотографии… Неприязнь, волной окатившая его нутро, оказалась слишком сильной, чтобы он мог скрыть её. Ни одна женщина не должна вести себя подобным образом. Тем более, столь явно выставлять отношения такого рода для чужих взглядов…

– Как у Зои дела? – спросила Лиза, оставив Макса в обществе молодой японки, подошедшей к ним с блокнотом, чтобы получить автограф. – Стефан, – позвала Лиза, поняв, что он даже не слышит её.

Проследив за направлением его взгляда, Лиза удивлённо толкнула друга локтем в бок. Он опомнился и, повернувшись к ней, спросил:

– Что?

– Ты чего ворон считаешь?

Стефан сдвинул брови, пытаясь уловить суть её вопроса, и она сказала, перефразировав:

– Рот чего разинул?

– Что я сделал со ртом, Лиза? – переспросил он,

– Куда ты пялишься… – Лиза закатила глаза. – Смотришь куда, говорю?

Он слегка смутился и вновь непроизвольно кинул взгляд в ту сторону, где еще минуту назад стояла Алиса. Но холл был пуст.

– Никуда, – бросил он с несвойственным ему раздражением и, больше не сказав ни слова, направился к лестнице.

– Чего это с ним? – обернулась Лиза к Максу.

– Это твой дружок, – незамедлительно усмехнулся тот. – Тебе лучше знать.

Она покачала головой. Порой у неё даже приличных слов не находилось, чтобы ответить ему. Собственно, поэтому отвечать она ничего не стала и, сухо попросив, чтобы он взял её чемодан, пошла к лифтам.

В баре было немноголюдно. Перекинув ногу на ногу, Алиса размеренно покачивала держащейся на носке черной туфлей и задумчиво покручивала стакан, до середины наполненный коньяком. Её платье с глубоким вырезом на талии было стянуто черным лакированным ремешком и едва прикрывало острые коленки. Ненавязчиво играла музыка, столики были свободны, лишь в самом углу зала сидела парочка японцев и, оживленно жестикулируя, о чем-то спорила. За барной стойкой, увлечённо натирая белым полотенцем пивные бокалы, стоял невысокого роста парень.

Алиса вздохнула и поднесла стакан к губам. Едва пригубив, поставила обратно и сжала пальцами виски. Им с Алексом пришлось лететь с двумя пересадками, в Ванкувере и Токио, потому что прямой рейс из Сан-Франциско отменили из-за непогоды, и в тот момент она лютой завистью завидовала Ринке, которая вместе с Николасом вылетела на следующий день и уже без приключений добравшись до Осаки, разбирала вещи в своем номере. Почему-то только у неё вечные проблемы с перелетами. Даже Алекс посмеивался над ней, припоминая её приключения: то потерявшийся багаж с коньками и платьями, найденный лишь через три дня истерик и паники, то постоянные задержки рейса, ну и на сладкое – отмены вылетов. Как говорил Алекс: «Алиса и самолеты – это вечно отталкивающиеся друг от друга частицы».

Губы её сложились в некое подобие ухмылки, и она снова пригубила коньяк. Но не успела её рука коснуться барной стойки, как на соседний стул уселся Мартье. Она даже не удивилась его появлению. Этот человек обладал потрясающим качеством возникать именно в тот момент, когда она меньше всего желала его видеть.

Взгляд её лениво блуждал от маленькой пуговички на темно-серой рубашке к черным заплаткам на локтях, затем прошелся по руке и остановился на часах со стильным крупным циферблатом. Тех самых, что подарили ему при съемках ролика.

– И все-таки, у тебя реальные проблемы, Элис. – Услышала она его тихий мягкий голос.

Подавив необъяснимое желание коснуться пальчиком пуговички – чёртовой матовой пуговички на его рубашке, Алиса подняла голову и заглянула ему в глаза. Рука её непроизвольно сжала стакан крепче. Губы сложились в жесткую ухмылку.

– Единственная моя проблема, – произнесла она, – это холеный швейцарский мальчик, вечно сующий свой нос куда его не просят.

Стефан нахмурился, пытаясь разложить в голове её слова и понять, что конкретно она имела ввиду.

– Что тебе от меня нужно? – Алиса, не отводя от него вызывающего взгляда, одним большим глотком осушила стакан и с грохотом поставила на стойку.

– Почему ты так ведешь себя?

– Как я себя веду?

Стефан склонился к ней ближе и, понизив голос, заговорил на английском:

– Ты понимаешь, что у него жена и ребенок? Неужели ты вот так просто готова разрушить чужую семью?

Алиса недоуменно покачала головой. На миг она подумала, что он шутит, но говорил Стефан, похоже, абсолютно серьезно.

– Ты о чем? – спросила она.

– Тайное всегда становится явным, Элис, – продолжал он. – Просто поставь себя на место его жены. Каковы были бы твои чувства, если бы ты узнала, что твой муж изменяет тебе со своей партнершей?

Алиса, до которой наконец дошло, о чем говорит сидящий перед ней с видом философа и разглагольствующий о семейных ценностях Мартье, приподняла брови и, хмыкнув, повернулась к стойке, жестом подозвала официанта и заказала еще порцию коньяка.

– Тебе нравится быть любовницей?

Это было уже слишком. Она напряглась, полоснула его холодным, резким взглядом, но промолчала и, положив руки на стойку, неспешно вытянула пальцы.

Россия, Москва, 2009 год