Час Предназначения - Джеймс Гарднер

– Это я и так знаю, – проворчал я.

Старик улыбнулся… и неожиданно ударил меня по лицу. Удар оказался не сильным, но обжег меня, будто огнем.

– Ты ничего еще не видел, – прошипел он. – После того как настанет твое Предназначение, тебе еще не раз придется пройти испытание Рукой Патриарха. Если потребуется, я прикажу воинам, чтобы они держали тебя, – Боннаккуту это наверняка понравится. Моему учителю несколько раз приходилось удерживать меня силой, пока я не смирился со своей судьбой. И ты тоже с ней смиришься, служитель Патриарха.

– Я выберу себе женское Предназначение, – огрызнулся я. – Ты не сможешь сделать меня служителем Патриарха, если я буду женщиной.

– Если ты это сделаешь, парень, я превращу твою жизнь в ад. Ты знаешь, что я это могу.

– Не можешь. Самый священный принцип закона тоберов гласит, что каждый может выбрать себе мужской или женский пол, и никто не может быть наказан за свой выбор.

– Погоди, увидишь, – прорычал Хакур. – Когда я говорю, что ты будешь моим учеником, – это не мое желание. Это воля самого Патриарха. Это призвание. Приказ. Кем бы ты, возможно, хотел бы быть – меня не интересует. Ты поступишь так, как решил Патриарх.

В последний раз бросив на меня гневный взгляд, он поднес два пальца к губам и пронзительно свистнул.

– Дорр! Мы уходим.

Его внучка немедленно выскользнула из зарослей тростника. В одной руке она держала охапку грязной зелени, в другой – нож чуть покороче мачете Стек. Подозреваю, что Дорр просто срезала первый попавшийся пучок осоки, а затем пряталась в камышах, подслушивая. Вероятно, она все слышала – проповедь Хакура, его угрозы, но лицо ее было лишено какого-либо выражения. Не глядя в мою сторону, девушка подала Хакуру руку и помогла ему забраться в каноэ.

– Твое уединение закончилось, – бросил старик, устраиваясь на носу лодки. – Иди домой. И даже если боги и не послали тебе утку, ты знаешь, какого Предназначения от тебя они хотят.

Дорр опустила глаза. Возможно, ей было стыдно за своего деда, пытавшегося повлиять на мой свободный выбор. Одним ударом весла она оттолкнула каноэ от берега, и лодка быстро скрылась из виду.

Глава 9

ТИШИНА ДЛЯ ГОСПОЖИ МЕТЕЛИ

Первым делом я громко выругался – не слишком изящно, но от всей души, распугав всех лягушек, уток и ондатр на болоте. Затем я несколько минут растирал пальцы, пока снова не смог ими двигать. Пальцы тихо потрескивали, когда я сгибал и разгибал их, и мне не удалось до конца сжать их в кулак, но каких-либо серьезных повреждений заметно не было.

Я проверил, могу ли я держать смычок. Оказалось – могу.

Затаив в душе жестокую злобу на Хакура, я зашагал в сторону дома.

– Какое Предназначение мне выбрать – мужчину или женщину? – крикнул я, обращаясь к черному дрозду.

Птица улетела, не ответив. Иногда боги посещают землю в облике птиц, но эта, похоже, была самой обыкновенной.

– Мужчина или женщина? – обратился я к змее, пытавшейся скрыться от меня в высокой траве.

Змея даже чешуйкой не шевельнула.

– Мужчина или женщина? – спросил я у белки на верхней ветке вяза. По крайней мере, белка на меня посмотрела, и я воспринял это как добрый знак. – Понимаешь, сегодня День Предназначения, – объяснил я, – и мне нужно сейчас принять решение.

Белка решила, что мои проблемы слишком велики для ее маленького мозга, что, впрочем, неудивительно, поскольку мозг у нее размером с божью коровку. Одним прыжком зверек взлетел по стволу вяза и скрылся из виду.

– Спасибо большое! – крикнул я ей вслед. – Если я тебя когда-нибудь поймаю, можешь считать себя меховым воротником.

На белку мои слова, похоже, не произвели никакого впечатления. Хороший же из меня получится служитель Патриарха, если я не могу даже напугать древесную крысу.

Впрочем, это вовсе не означало, что мне хотелось быть служителем Патриарха.

Однако… было бы забавно оставить Боннаккута наедине с механической рукой минут на пять и выяснить, насколько соответствовала действительности вся его болтовня насчет Каппи.

Нет. Только не служитель Патриарха. Не ученик старого змея.

А если я выберу женское Предназначение, Хакур не сможет ничего со мной сделать. Правда, от его угроз превратить мою жизнь в ад, если я стану женщиной, у меня по коже бежали мурашки, но, по крайней мере, мне не пришлось бы больше общаться с ним и его рукой. К несчастью, стать женщиной означало для меня оказаться перед лицом всех тех обещаний, что моя женская половинка дала Каппи, включая обещание стать следующей Смеющейся жрицей.

Мужчина или женщина: служитель Патриарха или Смеющаяся жрица.

Боги, похоже, сговорились насчет того, что свое будущее я должен посвятить исключительно им.

Когда я добрался до поселка, улицы были пусты, хотя солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Впрочем, чего еще следовало ожидать, если День Предназначения считался праздником? Коров нужно было доить, а кур – кормить, но все остальные дела могли подождать и до завтра. Лодки не выходили на озеро. Кузница стояла холодной. Вода бежала по колесам, приводившим в действие лесопилку и мельницу, но сами колеса были застопорены на весь день.

Даже женщины, готовившие до поздней ночи еду для завтрашнего пиршества, могли не беспокоиться; приготовления в основном завершились, и мужчины были дома, присматривая за детьми. Отцы с охотой занимались этим именно в День Предназначения, пользуясь последним шансом увидеть своих мальчиков и девочек, прежде чем они станут… девочками и мальчиками.

Мысль об этом вынудила меня ускорить шаг. Сегодня Ваггерт должен был впервые совершить путешествие в Гнездовье. Многие годы я смеялся над родителями, которые тайком подсматривали за детьми, чтобы присутствовать в момент открытия, – но сейчас намеревался проделать то же самое. Нетоберы нередко заявляли нам, что изменение может травмировать ребенка – бывшие мальчики расплачутся при виде своей потери, бывшие девочки испугаются, обнаружив неожиданно появившийся «отросток». На самом деле это было не так. Дети, как правило, исследовали любопытными пальчиками новые части тела, явно испытывая новые интересные ощущения. По этому поводу чужаки тоже беспокоились – их удивляло, что родители гордо улыбаются, глядя, как их дети забавляются с собственными половыми органами. Хотя, честно говоря, особо беспокоиться было не из-за чего.

Я почувствовал запах жарящегося бекона еще до того, как открыл дверь кухни, и услышал тихое шипение мяса на сковороде, похожее на шелест летнего дождя. Мой приемный отец стоял у плиты, очевидно желая произвести впечатление на Ваггерта, который сидел, хихикая, за столом. Выражение лица мальчика не изменилось, когда он меня увидел, он даже не закричал: «Папа!», хотя и провел ночь без меня. Впрочем, я ушел, когда Ваггерт уже спал, и перепеленал его ночью, так что он, вероятно, даже не понял, что я уходил.