Зимовка на «Торосе» - Николай Алексеев

Сердечность моряков с танкера еще раз проявилась в следующей телеграмме, полученной экспедицией в день замерзания бухты Ледяной:

«Проходим Канин из Архангельска в Англию тчк Желаем успеха в вашей плодотворной работе».

Такие телеграммы особенно бывают дороги на далеких зимовках. В них чувствуется неразрывная связь огромной трудовой семьи нашей замечательной родины. Можно ли в этих условиях говорить о какой-то заброшенности, унынии, о всем том, что являлось непременным спутником работника Арктики дореволюционной эпохи?

15 октября были закончены оборудование бани и постройка на берегу продовольственного склада. Баня рубилась в Архангельске строительной организацией Главсевморпути для одной из зимовок на Новосибирских островах. Доставка этого сооружения была поручена «Седову», но так как ему не удалось пройти в море Лаптевых, то он передал баню нам. Сборка сруба на берегу бухты Ледяной была выполнена командой «Седова» в то время, когда «Торос» делал промер на банке к северу от острова Таймыра. Седовцы честно собрали все то, что было положено по «расписанию» строительной конторы в Архангельске, и при нашей последней встрече не забыли порадовать нас:

— Хорошо зимовать будете, товарищи! Мы вам не баню, а целый дворец выстроили, придете в Ледяную, так ахнете от удивления.

Когда мы осмотрели эту постройку, так действительно ахнули. Не баня и не дворец, а самый настоящий маяк высотой не менее 5 метров от пола до потолка. Не подумали архангельские строители, сколько надо будет сжечь драгоценнейшего угля для того, чтобы натопить такую башню в условиях арктических морозов и ветров. Позднее время не позволило нам снять несколько венцов собранного уже сруба, и мы всю зиму даже в весьма натопленной бане имели изморозь в углах.

Когда стены, пол и потолок бани были закончены, пришлось заняться разрешением вопроса о водоснабжении и оборудовании этого учреждения. Стирка обеспечивалась специальным кипятильником и стиральной машиной, переданными нам «Седовым» и получившими у нас громкое название «банно-прачечного комбината». Под воду для мытья пришлось использовать две больших железных бочки из-под бензина. Донья бочек с одной стороны были вырезаны, и сами бочки на треть своего корпуса вмурованы в сложенную из кирпича печь. Под каждой бочкой была устроена отдельная топка; рядом с ними примостилась топка от «каменки». Дымоход был сделан общий для всех трех топок. Всю эту отопительно-водяную систему мы отгородили деревянной переборкой (опять вспомнили танкер) и получили отдельный предбанник и помещение для мытья с полком и печью для поддавания пара.

Продовольственный склад наш был просто деревянным сараем, примыкавшим одной стороной к бане. В пожарном отношении это не было опасным, так как у нас строжайше соблюдалось правило, что, пока в топках был огонь, при них обязательно находился вахтенный. На всякий случай в помещении всегда имелось два огнетушителя со специальными патронами, действовавшими даже при температуре в —30°. В складе размещались мука, мясные консервы, макароны, конфеты и прочая снедь, не боявшаяся морозов. На корабле в трюме и в расходной кладовой оставался всегда минимум двухнедельный запас продовольствия.

Вокруг построек береговой базы в виде забора были сложены пустые ящики и остатки строительных материалов; совершенно в стороне от базы обосновался склад горючего в бочках. Устройством последнего склада закончилось оборудование вашего «города» на берегу. Между кораблем и берегом была протянута прочная телеграфная проволока, укрепленная на вмороженных в лед кольях. Эта проволока должна была служить «путеводной нитью» для ориентировки людей во время пурги в полярную ночь. Такой же «телеграф» надо было бы провести и перпендикулярно линии, связывающей судно с берегом, но, к сожалению, у нас нехватило на это материала. «Проволочные путеводители» в Арктике иногда могут сыграть существенную роль, и пренебрегать ими никогда не следует.

Работы на самом корабле по приведению его в чисто зимовочный вид тоже шли полным ходом. Прежде всего отеплили наш «свиносовхоз». Стены его обшили деревянным чехлом так, чтобы образовалась довольно значительная воздушная прослойка, куда был засыпан полученный нами с «Седова» шлак. Верхние люки также оказались под толстым слоем шлака, за исключением одного, через который производилась кормежка. Под ноги нашему «стаду» пришлось сделать деревянные решетки, чтобы по возможности избежать сырости. Необходимо заметить, что последняя все же сильно досаждала обитателям свинарника; во время его чистки свиней выгоняли на палубу, и многие из них простудились.

Для собак мы пытались сделать закрытый собачник на льду с подветреной стороны судна, но наши псы предпочитали почему-то оставаться на палубе даже в самые свирепые пурги; я не раз в темноте натыкался на снежные холмики, укрывавшие под собой свернувшихся калачиком собак.

Над тамбуром, ведущим в кубрик, был сделан деревянный чехол, защищавший вход в жилое помещение от снежных заносов и способствовавший лучшему сохранению в нем тепла. Судовой гальюн, облицованный внутри листовым железом, был превращен в «ламповую», где заправлялись и наливались керосином лампы и фонари. Где-либо в другом месте производить операции с керосином было категорически запрещено. Во избежание проливания керосина на палубу, над ней был сделай сплошной противень. Зимняя уборная в виде отдельной постройки была сооружена на левом подветреном борту корабля.

Палубные каюты превратились в склады гидрографического инструментария и спирта. Гидрологи, жившие в этих каютах во время плавания, переселились в две двуместные каюты, расположенные около столовой для команды. Столовая очистилась, наконец, от груды ящиков и тюков и поступила в полное распоряжение команды как столовая и красный уголок.

В мороз в —45°.

Носовая палуба и весь спардек, т. е. как раз те части, под которыми располагались жилые помещения, были засыпаны толстым слоем угля, выгруженного из трюма. Для отепления световых люков мы приготовили остекленные рамы, предполагая установить их на место при сильных морозах, пока же что люки оставались не забаррикадированными для лучшего обеспечения вентиляции. Выдавшаяся на наше счастье теплая зима позволила обойтись без защитных рам и… со свежим воздухом.

Внутри самого корабля, если не говорить о машинном отделении, мы не переделывали и не доделывали почти ничего, исключая заделки войлоком и досками четырех иллюминаторов в моей и капитанской каютах, выходивших в сторону господствовавших здесь зимой юго-западных ветров. В машине был разобран, вычищен и густо смазан главный двигатель, залит нефтью кингстон и разобщен гребной вал. Двигатели «Коммунист» и «Дейц» также по очереди прошли чистку и текущий ремонт. Для отопления машинного отделения, во время работы в нем людей, был установлен камелек с выводом дымовой трубы через глушитель главного мотора в выхлоп. Последним мероприятием по машине было обеспечение работы моторов динамо водой для охлаждения. Летом эта вода попадает в рубашки цилиндров непосредственно из-за борта по специальному трубопроводу. Мы очень опасались, что зимой вода настолько промерзнет у бортов, что закроет отверстие для приема воды; поэтому были приготовлены бочки, служившие баками для охлаждающей моторы воды.