Ставка на проигрыш - Михаил Черненок

- Давно в уголовном розыске работаете?

- В областном управлении - третий год, до этого работал в районе.

- Там, наверное, работа попроще?

- Как сказать... Тоже приходилось тугие клубочки распутывать.

- Сами сюда захотели?

- Нет. Я стараюсь жить по заповеди Андрея Петровича Гринева из "Капитанской дочки". Помните, как он сыну наказывал: "Слушайся начальников, за их лаской не гоняйся, на службу не напрашивайся, от службы не отговаривайся..."

- "И помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду", - быстро добавила Маковкина.

- Точно, Наташа. Мудрая пословица. Согласны?

- Согласна. Жаль, что не все ее помнят. - Маковкина задумчиво повертела меню. - Мне во многом непонятно поведение Холодовой. Она, расплатившись со Степнадзе за недостачу в магазине, снова встречается с ним. Что это - злой рок или пресловутая трудность разрыва с прошлым?

Бирюков задумался:

- Оступиться, Наташенька, очень легко - вылечить подвернутую ногу трудно. Надо не оступаться в жизни... Истина, конечно, прописная, может быть, поэтому ее часто забывают.

- Не могу понять и Пряжкину. На что Люся рассчитывает, убежав из клиники?

- С Пряжкиной дело проще. Она жива, и мы узнаем Люсин замысел, как только Голубев ее отыщет.

Однако Слава Голубев в этот вечер Пряжкину не отыскал. Люся после клиники не появлялась ни дома, ни на работе в парикмахерской, ни у Алика Зарванцева. Впустую обойдя больше десятка "Ветерков", "Парусов", "Лакомок" и прочих общепитовских точек с лирическими названиями, где постоянно толклись хмурые алкоголики. Голубев еще раз наведался к Зарванцеву, но теперь и самого Алика дома не оказалось. От соседей Слава узнал, что Альберт Евгеньевич по случаю предстоящей субботы укатил на собственном "Запорожце" на рыбалку.

Глава XXIV

Бирюков встретился с Наташей Маковкиной в семь утра у Дома культуры железнодорожников, возле которого в сквере по субботним дням бойко функционировал книжный рынок.

Вскоре появился первый книголюб. Смахивающий на пожилого одесского докера мужчина в надвинутом на лоб берете, зажав под мышкой два книжных тома в ярко-красном переплете, неспешно прошествовал по аллейке вдоль сквера и, оглядевшись, сел на крайнюю скамейку. Минут через десять к нему примостился интеллигентного вида очкарик с распухшим брезентовым баулом. Затем вразвалку подошли два гривастых парня, перетянутых широкими ковбойскими поясами. У каждого из них было по раздутому портфелю. Судя по тому, как парни сразу поставили портфели на землю, можно было предположить, что ноша их увесистая. Начался общий перекур, сопровождающийся ленивым разговором завсегдатаев.

С видом заинтересованных покупателей Бирюков и Маковкина подошли к скамейке.

Похожий на докера книголюб, глядя выпуклыми глазами на одного из гривастых парней, басил:

- Ты за кирзовые сапоги Шукшина мне не говори. Василий Макарович в этих самых отечественных сапогах сделал такую литературу, шо целая тысяча щелкоперов в заграничных штиблетах сообща не сделает...

Парень бросил в кусты желтенький фильтр докуренной сигареты, снисходительно усмехнулся:

- Литература, отец, прежде всего изящная словесность.

- Шо ты, сынок, в словесности понимаешь?

- Я филолог.

Глаза "докера" сердито сверкнули:

- Барыга ты! У филолога язык не повернется четыре десятки за двухтомник просить.

Парень поднял с земли портфель, кивнул гривастому другу - пошли, дескать, и оба молча направились к другой скамейке. Глядя им вслед, "докер" насмешливо прибавил:

- Филологи, сукины дети... - И вскинул глаза на Антона. - Не знаешь, у кого на двухтомник Шукшина можно "Слово и дело" Пикуля выменять?

- Не знаю, - ответил Антон.

- У филологов есть - не меняют. Подавай барыгам восемь пятерок наличными.

- Не дороговато ли?

- Спрос рождает предложение и цену. - "Докер" вытащил из кармана пачку "Прибоя", закурил и хлопнул широченной ладонью по худенькому плечу нахохлившегося рядом с ним очкастого интеллигента. - Сей гениальный мужик, к примеру сказать, изобрел новую форму обслуживания читателей. Детективы любишь?

- Люблю, - решил ответить Бирюков.

- О! Не завидую тебе.

- Почему?

- Потому шо таких любителей, как ты, миллионы, а Жора Сименон один, и тот на французском пишет. Читаешь по-французски?

- Нет.

- О!.. - "Докер" опять хлопнул "интеллигента" по плечу. - Только сей гений может тебя выручить. Все сименоновские детективы перевел на русский язык и отпечатал на машинке.

- Не все, а только некоторые из тех, которые у нас не издавались, смущенно возразил "интеллигент". - Самые интригующие.

- И сколько стоит один детектив? - заинтересовался Антон.

- Я не продаю...

- Он напрокат дает. Платишь четвертак залога и можешь неделю, до следующей субботы, зачитываться. Возвращаешь - из залога удерживается пятерка за амортизацию произведения. Во гениально, а?.. - затягиваясь папиросой, пробасил "докер".

"Интеллигент" с поспешной готовностью открыл брезентовый баул:

- К сожалению, Жорж Сименон весь на руках. Может, из журнальных публикаций что-нибудь вас заинтересует? Есть "Потерянный профиль" Франсуазы Саган, "Дом на набережной" Трифонова, детективы отечественные...

- Залог такой же?

- Дешевле. Всего десять рублей, за прочтение три рубля.

Бирюков полистал толстый, солидно переплетенный том. Это был своеобразный сборник детективов, опубликованных в разное время в отечественных журналах. Судя по основательно затертым страницам, сборник успел пройти не через один десяток читательских рук, и неизвестно, сколько еще предстояло ему пройти в будущем.

- Сименона сами переводите? - возвращая "интеллигенту" том, спросил Бирюков.

- Сам.

- Хорошо знаете французский?

- В совершенстве. Переводчиком работал.

"Докер" гулко щелкнул себя по горлу:

- За это дело выгнали.

"Интеллигент", смущенно зарозовев, хотел было что-то возразить, но возле скамейки словно споткнулся проходивший мимо бородач. Загипнотизированно уставясь на ярко-красный двухтомник Шукшина, лежащий рядом с "докером", он чуть заикнулся:

- П-продаете?

- Не п-продаю, м-меняю, - передразнил "докер".

Бородача вроде подхлестнули. Взволнованно заикаясь, он принялся рассказывать, что пишет по творчеству Шукшина кандидатскую, что ему крайне необходим этот двухтомник, за которым охотится второй месяц, и готов немедленно заплатить за него любые деньги.

- Сорок дашь? - в упор выпалил "докер".

- Р-рублей?.. - растерялся бородач, вытаскивая из кармана кошелек.

- Шо, долларами располагаешь? - усмехнулся "докер" и широкой ладонью накрыл двухтомник. - Не продаю. Я книжник - не барыга.

Бородач почти силой начал толкать ему деньги. "Докер" грозно сверкнул выпуклыми глазами, но вдруг смягчился и, как полководец, указывающий путь войскам, протянул руку в сторону перепоясанных ковбойскими поясами гривастых парней, разложивших свой товар на соседней скамейке:

- Купи у тех барыг "Слово и дело" Пикуля, в обмен получишь Шукшина.

Бородач обернулся со скоростью бумеранга, и Антон впервые увидел радость настоящего книголюба, с великим трудом раздобывшего заветное издание. В глазах "докера" тоже мелькнул довольный огонек. Ласково поглаживая полученный в обмен сиреневый переплет двухтомника, он подмигнул Бирюкову:

- Мелочь, а приятно. Дочка у меня историк, лучшего подарка ко дню рождения ей не придумаешь. - И, поднимаясь со скамейки, озорно показал язык нахохлившемуся "интеллигенту". - Куй деньги, изобретатель новых форм обслуживания, пока издатели мух ловят! Может, дворец, как Сименон, себе отгрохаешь...

Судя по всему, "докер" знал не только "порядки" книжного рынка, но и его завсегдатаев. Поэтому Бирюков завел разговор о седом грузине, который якобы обещал новый сборник зарубежного детектива. Предположение подтвердилось. "Докер" сразу догадался, о ком идет речь:

- Шо-то, парень, не то мне толкуешь. Не сезон теперь у Реваза сюда появляться.

- Как не сезон?

- Так, шо летом Реваз проводником на железной дороге катается. Закончит поездки, тогда можешь с ним встретиться. Только сомневаюсь, шоб ты у него здесь добрую книгу купил.

- Цены высокие назначает, как те друзья?.. - Антон кивнул в сторону гривастых парней, которых, словно долгожданных коробейников, со всех сторон обступили суетящиеся книголюбы.

- Реваз - загадка...

"Докер" неожиданно погрозил кулаком небритому, сморщенному мужичку с перебинтованным горлом, только что продавшему за три рубля толстый том в новенькой суперобложке из серии "Библиотека всемирной литературы", и сердито пробасил:

- Гоша! Еще раз увижу - в милицию сдам!

Мужичок испуганно юркнул в толпу.

- О разбойник с большой дороги! На похмелку у сына книги ворует, расстроенно проговорил "докер" и вдруг подозрительно покосился на Бирюкова. - Ты, парень, никак из органов БХСС, а?..