Ученица Холмса - Лори Кинг

«Боже мой, Рассел, да это же всего лишь двадцать пять футов. Ты стала ленивой в своем Оксфорде, целыми днями просиживая за партой или в библиотеке. Холода испугалась? Но наверху-то опять согреешься. У тебя действительно нет другого выбора. Так что вперед», – сказала я себе.

Пройдя по коридору, я спустилась на один лестничный пролет, затем прошла по другому коридору к другой лестнице в конце его. Она вела во внутренний двор. Я сняла шерстяные чулки, куртку и оставила их вместе с ботинками и сумкой в темном углу. Очки я положила в карман рубашки и застегнула его на пуговицу, после чего, глубоко вздохнув, бросила себя в объятия бушующей непогоды.

Температура, пока я была в здании, еще больше упала, у меня захватило дыхание, когда ледяная вода попала мне за шиворот. Я схватилась вмиг замерзшими руками за ветки плюща и начала подниматься, заметив, что пальцы ног перестают чувствовать что-либо. Я уже сто раз пожалела, что не попросила мистера Томаса вызвать полицию, но тем не менее продолжала подниматься почти механически.

Достигнув второго ряда темных окон, я уже могла видеть освещенные окна своей комнаты прямо у себя над головой. С удвоенной энергией я продолжила подъем. Медленно я поравнялась со своим первым окном и заглянула в щель между занавесок. В этой комнате никого не было, только горел камин. Проклиная все на свете, я, с трудом сгибая руки, переместилась к другому окну. Здесь плющ был тоньше, и я чуть не упала, но успела схватиться за карниз. Ветер заглушил шум, и я прильнула к окну.

На этот раз мне повезло больше. Даже без очков я могла разглядеть пожилую женщину, которую описывал мистер Томас. Она сидела у камина, склонившись над книгой и вытянув ноги в чулках. Я нашарила карман рубашки, расстегнула его и извлекла очки, едва их не уронив. Мне удалось в конце концов нацепить очки на нос, и лицо незнакомки сфокусировалось. Даже издалека она выглядела крайне мерзко, с ее отвратительной черной бородавкой, которая напоминала большое насекомое, ползущее по подбородку. Я отпрянула от окна и лихорадочно соображала, как мне быть. Нужно что-то делать, и побыстрее, пока мои руки совершенно мне не отказали.

Струйки ледяной воды стекали по моей спине к босым ногам. Мозг функционировал медленно из-за холода, но что-то в этой женщине показалось мне знакомым. Что же? Наступив одной ногой на каменный карниз, я вновь всмотрелась в фигуру. Может, ухо? И тут внезапно все встало на свои места. Я просунула свои многострадальные пальцы между рамами и попыталась открыть окно. Женщина подняла голову, затем встала и подошла, чтобы помочь мне. Я взглянула на «нее» со злостью.

– Черт бы вас побрал, Холмс, что вы здесь делаете? И, ради Бога, помогите мне забраться в комнату, а не то вам придется соскребать меня с тротуара.

Вскоре я стояла дрожа на ковре своей комнаты и вытирала очки занавеской, дабы как следует разглядеть лицо Холмса. Он стоял передо мной в поношенной одежде пожилой женщины с этой жуткой бородавкой на лице, ничуть не смущаясь тем, что заставил меня совершить такой подвиг – влезть в окно по плющу, да еще в такой дождь.

– Черт возьми, Холмс, ваша любовь к драматическим представлениям могла стоить мне сломанной шеи, а если после всего этого я заработаю воспаление легких, то это будет исключительно благодаря вашим фокусам. Отвернитесь. Мне нужно снять эту одежду. – Он послушно развернул стул к стене, и я неуклюже стянула с себя перед камином мокрую одежду, влезла в длинный серый халат, который оставила на табуретке еще утром, после чего взяла полотенце, чтобы вытереть волосы.

– Можете теперь повернуться. – Я кинула мокрую одежду в угол, чтобы разобраться с ней позже. Мы с Холмсом были близкими друзьями, но мне не хотелось размахивать своим нижним бельем перед его носом. Всякая дружба имеет свои границы.

Я подошла к ночному столику, взяла расческу и, подвинув табуретку к огню, стала расчесывать мокрые волосы, которые в тепле постепенно высыхали. Кончики пальцев, носа и ног начало покалывать, к ним возвращалась прежняя чувствительность. Холмс нахмурил брови.

– У тебя есть бренди?

– Вы же знаете, что я не пью.

– Я ведь не спрашиваю, пьешь ли ты, – произнес он терпеливо, – меня интересует, есть ли оно у тебя. Я хочу немного бренди.

– Тогда полагаю, что вам придется обратиться к моей соседке.

– Мне кажется, молодая девушка будет не очень рада визитеру вроде меня.

– Это не играет никакой роли, потому что она уехала на каникулы в Кент.

– Что ж, в таком случае будем считать, что она дала нам свое разрешение. – Он вышел в коридор, но потом его голова вновь появилась в дверях. – Кстати, не трогай эту штуку на столе – это бомба.

Я уставилась на черную коробку, опутанную множеством проводков. Вскоре вернулся Холмс с бутылкой моей соседки и двумя ее же бокалами. Он щедро наполнил мой бокал и налил чуть поменьше себе.

– Бренди не очень хорошее, но в этих бокалах оно может показаться вкуснее. Выпей, – велел он.

Я послушно отпила глоток, после чего сразу закашлялась. Но это заставило меня перестать дрожать, и, когда я допила, по всему моему телу до самых кончиков пальцев на ногах разлилось приятное тепло.

– Полагаю, вы знаете, что алкоголь – далеко не лучшее лекарство? – сердито спросила я.

Я действительно была сильно рассержена всем этим маскарадом, да еще эта бомба, лежавшая на моем столе.

– Если бы в этом не было необходимости, я бы не дал тебе бренди. Как бы там ни было, я вижу, что это тебе помогло, и давай побыстрее заканчивай со своими волосами и устраивайся поудобнее. У нас впереди долгий разговор. Ах, какой я стал в старости забывчивый. – Он подошел к корзинке, с какими женщины ходят за покупками, и достал оттуда сверток, который, как я сразу догадалась, был посылкой от миссис Хадсон. Мое настроение сразу поднялось.

– Какой приятный сюрприз. Дай Бог здоровья миссис Хадсон. Однако я не в состоянии вот так сидеть и есть перед грязной старухой, у которой по подбородку ползет насекомое. А если после вас в комнате останутся еще и блохи, то на мое прощение не рассчитывайте.

– Это чистая грязь, – заверил он меня и отклеил мерзкую бородавку, после чего встал и, сняв с себя юбку и блузу, сел уже прежним Шерлоком Холмсом.

– Вот теперь можете пожелать мне приятного аппетита.

Я закончила вытирать волосы и с жадностью протянула руку за пирожком с мясом. У меня были хлеб и сыр, но эти пирожки, даже двухдневной давности, были намного вкуснее.

Спустя некоторое время я отвлеклась от пиршества и заметила, что Холмс наблюдает за мной с выражением любопытства на лице, которое тут же сменилось его обычным выражением некоторого превосходства.

– Я была голодна, – сообщила я, сама не знаю зачем, вроде как оправдываясь, – я имела дело с ужасным преподавателем, из-за которого пришлось пропустить ленч и к тому же проторчать полдня в библиотеке. Что-то не могу припомнить, завтракала ли я сегодня. Впрочем, вполне возможно, что да, но это было уже давно.

– Что же тебя так захватило на этот раз?

– Тема, которая могла бы представлять интерес и для вас. Мы с преподавателем математики занимались проблемами теории и столкнулись с задачами, решение которых предложил ваш старый знакомый.

– Полагаю, ты имеешь в виду профессора Мориарти? – Его голос был таким же холодным, как и дождь за моим окном, но это меня не смутило.

– Совершенно верно. Я провела весь день, изучая некоторые статьи, опубликованные им. Меня интересовали ум и личность не меньше, чем математика.

– И какое впечатление сложилось у тебя об этом человеке?

– Приходит на ум сравнение с хитрейшим и коварнейшим зверем. Его хладнокровное и жестокое использование логики и языка меня потрясло. Мне казалось, в нем есть что-то змеиное, но это было бы несправедливо по отношению к змеям. Уверена, что если бы автор был мне незнаком, то даже один стиль его статей сам по себе заставил бы мои волосы встать дыбом.

– Будучи сама хорошим млекопитающим, ты сделала правильный вывод, – сухо заметил он.

– Ах, – произнесла я, чувствуя, что мой язык немного развязался под действием бренди, – я никогда не считала вас хладнокровным, разве не так, мой дорогой Холмс?

Какое-то мгновение он сидел очень тихо, а потом откашлялся.

– Да, ты права, благодарю.

Я предоставила ему возможность убрать со стола. Его движения казались мне ужасно неловкими, но поскольку он терпеть не мог, когда кто-то замечал его недуги, я ничего не сказала. Вероятно, его где-то просквозило в этой женской одежде, и теперь его ревматизм вновь разыгрался.

– Если вы положите это вон туда, то у меня будет прекрасный завтрак.

– К сожалению, нет, я должен положить все это назад в корзину. Это может пригодиться нам завтра.

– Холмс, я не хочу ни о чем и слышать. У меня на завтра планы. Я уезжаю в Беркшир. Я и так уже отложила эту поездку на три дня и не собираюсь больше задерживаться, даже из-за вас.