Крылов - Николай Степанов

В Казацком царил дух оппозиции. Опальный генерал и сын его постоянно издевались над сумасшедшим императором и его тупоумными приспешниками.

От деревенской скуки молодые князья спасались всяческими забавами. Решили поставить спектакль. Иван Андреевич взялся написать шуточную пьесу. Но чем больше он работал над ней, тем злее и политически острее она становилась. Вновь пробудился его сатирический талант. «Шуто-трагедия» «Трумф» осмеивала незадачливое царствование Павла и введенные им порядки, его желание онемечить Россию. Под покровом веселой шутки, балаганного представления Крылов нарисовал вовсе не смешную картину тогдашнего положения вещей.

Главным героем комедии явился немецкий принц Трумф, наглый и бесцеремонный захватчик. Он неожиданно нападает на мирного и глупого царя Вакулу и насильно берет себе в жены его дочь Подщипу. Подщипа же влюблена в трусливого и ничтожного князя Слюняя, из страха перед Трумфом готового отказаться от невесты. Огорченная Подщипа противится и заявляет Трумфу:

Нет, нет, о государь! Не льсти себя напрасно!Боюсь, с тобою мне супружество ужасно.

Коверкая русскую речь на немецкий лад, Трумф пытается успокоить плачущую княжну:

Паись, со мной? кафо? — На всех стреляй фелит!Не пось, не там тебе, красафис мой, ф опит;На карнафаль к тепе подсунься лишь тетинка,Мой псарь тотшас тафай он фухтеля на спинка.Мой стелай, штоп нихто на твой не смел клядитьИ в спальна сарска наш нихто не смей кадить:Ни графа, ни министр, ни сама генерала,Отна фельфебель мой, унд два иль три капрала.

В этом бесцеремонном поведении самоуверенного немчуры легко можно было узнать дикие прихоти и чудовищный деспотизм императора. Однако сатира Крылова была шире. Он высмеял в ней не только Павла I и его фрунтоманию, но и деспотизм самодержавной власти вообще. Автор «Почты духов» и «Каиба» не сдал своих позиций. Ему по-прежнему ненавистны произвол самодержавия, невежество и тупость его защитников.

Поэтому и кроткий царь Вакула изображен в шутейном виде. Он впал в детство и для забавы запускает ребячьи кубари. Напуганный нашествием немчина, царь Вакула собирает совет своих министров, чтобы решить, как им сопротивляться Трумфу. Вакула держит речь перед советом:

Ну, вот, бояре, в чем все дело:Нас семя вражье здесь немчинско одолело;Ведь, слышь, сказать — так стыд, а утаить — так грех:Я, царь, и вы, вся знать, — мы курам стали в смех.Нам, слышь, по улицам ребята все смеются;Везде за нами гвалт — бес знает где берутся!Частехонько ну, страм! — немчина веселя,Под царский, слышь ты, зад дают мне киселя!Сам Трумф, ругаться вам став заражен повадкой,Слышь, всем велит носить кафтаны вверх подкладкой.И уж задумал, слышь, содрать с вас парики,Чтоб лошадям своим свалять их в потники.Так, знать, нельзя ль самим содрать с него нам кожу,Иль, слышь, хоть, отманя к сторонке, треснуть в рожу,Да вон и с челядью отсель его прогнать.Ну, так ли, господа? Так, слышь, сберем мы рать!

Но воинственный призыв царя не вызывает восторга у его министров, давно уже оглохших или впавших в детство. Спасает положение цыганка, которая советует подсыпать в пищу Трумфа и его воинства «пурганцу», слабительного. Вакула так и поступает и побеждает обнаглевшего немца с его воинством. На радостях Вакула сам рассказывает об этой бескровной баталии, возглавляемой цыганкой:

Ну, слышь, с шайкою своейПо челяди его рассыпалася всей,Да подпустила всем заряда два чихотки,Да во щи пурганцу поболее щепотки;Так, слышь, у них теперь такая чихотня,А что еще смешней — такая беготня.Что наши молодцы их только окружили,Там немцы, слышь ты, все и ружья положили.

Не польстил Крылов и князю Слюняю и его невесте Подщипе. Он показал их жалкими пародиями на героев классических трагедий, придав им черты современных модников «петиметров», изнеженных праздностью, неспособных на подлинные чувства.

«Шуто-трагедия» Крылова являлась вместе с тем едкой пародией на псевдоклассические трагедии. Крылов жестоко высмеивал благородно-возвышенные монологи героев этих трагедий, их ходульный, риторический слог, искусственность и фальшь сценических коллизий.

С увлечением стали готовить постановку «шуто-трагедии». Тут во всем блеске проявились способности Федора Голицына. Он распределял роли, писал декорации и оборудовал сцену.

Крылов играл немецкого принца Трумфа и играл очень хорошо, заставляя зрителей буквально помирать со смеху. Роль цыганки исполняла Машенька Сумарокова.

Спектакль удался на славу: гости, собравшиеся из окрестных имений, были довольны, хотя и боялись прямо высказывать свои мнения. Всех давил страх: а вдруг сведения о «шуто-трагедии» дойдут до Павла, тогда не поздоровится ни Крылову, ни Голицыным, да и посетителям спектакля! Император всюду имел своих наушников, а за Голицыными установлено особое наблюдение.

Крылов тоже был обеспокоен. С затаенной тревогой все ждали вестей из столицы. Но пришла неожиданная радостная весть: Павел скончался! Вскоре просочились в Казацкое слухи и о подробностях его смерти. Император был задушен в ночь на 11 марта 1801 года. Калигула убит своими же приближенными в Михайловском замке, окруженном рвами с подъемными мостами, охраняемый множеством стражей.

Весть о смерти императора была встречена всеобщей радостью. На улицах обеих столиц разгуливали толпы разряженного народа. Снова появились франты в круглых шляпах, цветных жилетах и модных башмаках. Князь Сергей Федорович с сыном готовился к отъезду в столицу, куда их звали старые друзья. Надо было начинать новую жизнь и Крылову, похоронившему себя в глуши на целых восемь лет!

Дни Александровы

Умолк рев Норда сиповатый,Закрылся грозный, страшный взгляд, —

писал Державин по поводу смерти Павла. Казалось, что на смену леденящему Норду пришла весна, наступило время благополучия и милосердия.

В манифесте, объявленном при вступлении на престол, новый император заверял, что он будет: «Управлять богом нам врученный народ по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей государыни императрицы Екатерины Великия, коея память нам и всему Отечеству вечно пребудет любезна, да по ее премудрым намерениям шествуя достигнем вознести Россию на верх славы и доставить ненарушимое блаженство всем верным подданным нашим…»