Глубокоуважаемый микроб (сборник) - Кир Булычев

– Вас вчера в другой номер переселяли?

– Нет.

– У вас чужой мужчина в номере ночевал?

– Как можно, – ответила доярка, заливаясь румянцем.

Она была молода и красива, ее жених остался в Вологде.

– Значит, в двадцать три часа покинул? – спросила Дуся.

– Не было никого. – Глаза доярки наполнились слезами.

– Как можно!

Дуся поверила и удвоила наблюдение за директором. Тот попался через два дня.

Вот как это случилось.

В гостиницу сообщили, что утром прибудут двадцать аквалангистов-любителей, а туристский сезон уже начался, гостиница полна, и Дуся почувствовала, что обычный оптимизм директору изменяет. Она даже подслушала, как он звонил Белосельскому и просил избавить его от аквалангистов, а Белосельский, уверовавший во всемогущество директора, сказал коротко:

– Надо, Федя.

Другому он, может быть, уступил, освободил бы для такого экстренного случая общежитие речного техникума, но Федор начальника избаловал. Начальникам ведь тоже хочется иногда легкой жизни.

Так или иначе, Федор в тот день домой не пошел, а заперся в кабинете. В десять вечера Дуся подкралась к двери и услышала мужские голоса: директор был не один. Дуся приложила к замочной скважине ухо, но слов разобрать не смогла. Тогда она выбралась наружу и подошла к окну. Штора не доставала до подоконника, и Дуся смогла одним глазом заглянуть внутрь. Потом она упала в обморок. А когда пришла в себя от ночной свежести и звона комаров, то сразу же села писать жалобу на директора с требованием немедленно прислать ревизию и достойно наказать мерзавца.

Подводников кое-как разместили на раскладушках, а ревизия явилась в тот же день после обеда, потому что письмо Дуси было очень тревожным.

Ревизия сразу уселась проверять бухгалтерские книги, а директор выскользнул из гостиницы и бросился к профессору Минцу.

– Спасайте, – сказал он. – Не уберегся я от этой кобры по имени Дуся. Навела на меня стихийное бедствие. Как только они пойдут с книгой по номерам, все и откроется.

– Эх, – вздохнул Минц. – Не хотелось мне отрываться от очередного изобретения, но придется. Пошли к Белосельскому. Он человек широкий, печется о судьбах города, будем с ним искренни. Если поверит, тогда, считайте, обошлось. А о ревизии не беспокойтесь. Ничего она не найдет.

Белосельский принял посетителей сразу. Минца он уважал, даже гордился тем, что знаменитый изобретатель предпочел город Великий Гусляр другим городам. К Федору у него тоже было хорошее отношение.

– В гостинице «Гусь» работает ревизия, – сказал Минц, когда они уселись. – Ревизия ничего не найдет.

– Уже написали! – понял Белосельский. – Это, Федор, надо искать внутри коллектива. Внутри коллектива всегда найдется кто-то недовольный реформами и даже стоящий на пути нового.

Федор покорно опустил голову. Он был согласен.

– Ревизия ничего не найдет, – продолжал Минц. – Нарушений финансовой дисциплины нет. Все номера оплачены. Можете мне поверить.

– Тогда чего волнуетесь? – спросил Белосельский с некоторым облегчением.

– А волнуемся потому, что ревизия эта не последняя, – объяснил Минц. – И рано или поздно попадется дотошный человек, который обнаружит неладное.

– Но вы же сказали, что ничего такого нет.

– Нарушений нет, – ответил Минц. – А неладное есть. Нам, людям, свойственно гнать от себя тревожные мысли. Вот вы, наверное, давно подозреваете, что в гостинице не все как положено: много лет нельзя было попасть, а теперь попасть можно всегда. Но пока дело шло тихо, вы предпочитали об этом не думать.

– Вы правы, – согласился Белосельский. – Это моя недоработка. Так расскажите мне, в чем дело, будем думать вместе.

– Я расскажу вам все без утайки, – согласился Минц. – Ко мне пришел товарищ Ласточкин и попросил помощи. Я стал думать, как разрешить гостиничный кризис с помощью науки. Сначала я было остановился на методе минимизации.

– Поясните, – попросил Белосельский.

– Поясняю. При методе минимизации мы уменьшаем расстояние между атомами, и любое существо становится в несколько раз меньше. Подобный эксперимент был проведен мною с начальником стройконторы Корнелием Удаловым и прошел нормально, если не считать осложнений в его семейной жизни.

– Погодите, погодите, – возразил Белосельский. – Как так? Вчера я видел Корнелия на заседании. Он же нормального вида.

– Минимизация действует ограниченный период времени, допустим, сутки. Она не вредна для организма. Подвергнутый минимизации индивидуум становится размером с мышь, а потом возвращается в нормальное состояние. Я полагал, что мы закупим в детском магазине наборы кукольной мебели, сделаем пеленочки, пижамки.

Белосельский недоверчиво покачал головой.

– Вот-вот, – уловил его движение профессор Минц. – Я тоже думал о трудностях организационного периода. Каждому придется объяснять, в чем дело, создать кладовые для личных вещей. А что, если командированный захочет сходить в город за сувенирами? А если у него незапланированное совещание?

– Нет, – резко сказал Белосельский. – Простите, Лев Христофорович, но «добро» на это я не дам. Не позволю.

– И правильно сделаете, – согласился Минц. – Я себе этого тоже не позволил. Но сейчас делюсь с вами воспоминаниями о том, как смело движется моя мысль.

– Это правда, – подтвердил Белосельский. – Очень смело.

– Отвергнув первую идею, а затем и восемь других, о которых я распространяться не буду, я остановился на самой чистой, элементарной и в то же время сумасшедшей идее. На идее параллельных миров.

– Но разве это не антинаучно? – спросил Белосельский.

– Это научно, – возразил Минц. – И доказательством тому наша гостиница.

– Попрошу подробнее, – сказал строго Белосельский. – Раз уж ревизия работает, я должен быть в курсе всех деталей.

– Деталей немного. Вы должны мне поверить, что наша Земля далеко не единственная во Вселенной. Существует множество миров, которые движутся ей параллельно в иных измерениях. Так вот, я изобрел прибор, который позволяет выходить на связь с теми из параллельных миров, которые нам особенно близки. Там тоже есть город Великий Гусляр, гостиница «Гусь» и прочие наши реалии.

– И я есть? – спросил Белосельский.

– Разумеется. Хотя и не в точности. Может быть, в одном мире вы уже женаты, в другом у вас есть усы, в третьем еще что-ни будь.

– Любопытно, – прошептал Белосельский и коснулся пальцем верхней губы.

– Различия между мирами все-таки существуют. На этом мы и построили наш эксперимент. Допустим, если сегодня у нас симпозиум по разведению раков, то на Земле-два он начнется только завтра, а на Земле-три вместо него уже завершилась вчера встреча экспертов подледного лова крокодилов.

– Ясно! – воскликнул Белосельский. – И сегодня у них там гостиница пустует.

– Я поражен вашей догадливостью, – сказал Минц. – Вы настоящий мыслитель.

– Ну что вы, – возразил Белосельский. – Но как же клиентов перевозить?

– В этом и заключается мое изобретение. Надо найти точки соприкосновения между мирами, а они существуют во множестве. И, найдя, использовать. Приходит клиент в номер, где уже, допустим, живет знатная доярка, открывает дверь, но в тот номер не попадает, а оказывается в таком же номере, только на другой Земле. А уж администрация той гостиницы должна позаботиться, чтобы, выходя из комнаты, он вернулся на нашу Землю.

– Великолепно, – признался Белосельский. – Но рискованно.

– Как и все новое, наш эксперимент может вызвать толки и недоброжелательство. Вы думаете, только на нашей Земле ревизия? Наивно. Сейчас работают по меньшей мере три ревизии.

– И три Дуси? – вдруг спросил Федор Ласточкин.

– Может, и больше. Да что там разговаривать. Сейчас вы убедитесь.

Минц извлек из кармана миниатюрный пульт и нажал на кнопку. В глазах Белосельского возникло странное дрожание, стены заколебались, и он на мгновение потерял сознание. Когда же он пришел в себя, то увидел, что кабинет как бы расслоился, не изменившись, правда, в размерах. И в кабинете находятся три профессора Минца, три Федора Ласточкина и еще два Белосельских (один при усах). Белосельские внимательно посмотрели друг на друга. Федоры улыбнулись друг другу приветливо, потому что давно уже были знакомы и не раз совещались вместе, как разместить клиентов, – не зря же Дуся упала в обморок, увидев в кабинете Ласточкина сразу трех директоров. А профессоры Минцы вежливо наклонили головы, с уважением глядя друг на друга. Ведь это они изобрели способ преодоления гостиничного кризиса.

– Что будем делать с ревизиями? – спросил один из Федоров.

Белосельский не знал, какой из них, уж очень похожи.

– Не в этом дело, – услышал он собственный голос. – Есть проблемы и поважнее. Кто одолжит мне на неделю асфальтовый каток?

– Если у тебя найдется полтонны кровельного железа, – ответил ему второй Белосельский, – то катком я тебя обеспечу.