Вид на жительство в раю - Наталья Андреева

Молчи, грусть! Не надо об этом вспоминать.

Теперь я шла под руку с любимым мужчиной по улице и заботилась о том, чтобы он не поскользнулся.

— Осторожно!

— Не беспокойся, я крепко стою на ногах.

— Да уж. Мне повезло. Будь твоя реакция похуже, я бы уже была под арестом. — Прикуси язык, Галя Зайкина! Иначе нарвешься!

Он ничуть меня не стеснялся. Напротив. И даже здоровой рукой открыл передо мной дверь, когда я зашла в супермаркет.

— Не покупай много, — сказал перед тем, как уйти. — Если хочешь, посиди в кафе, подожди меня. Я помогу донести сумки.

— Ну вот еще! Себя донеси.

— Галя, ты меня обижаешь. Я все-таки мужчина.

— Со сломанной рукой. Не беспокойся, я ко всему привычная. Сумки донесу сама.

— Я ненадолго, Галюша. Отмечусь на работе и вернусь. Директриса у нас мировая, она меня поймет. И то, что я больничный не беру, оценит.

— Что, некому заменить?

— Историки в дефиците. И преподаватели физкультуры тоже. Учителя идут в колледжи, в лицеи. Там больше платят. И по частным урокам.

— А ты? Ходишь по урокам?

— Бывает, — уклончиво ответил он.

И мы на время расстались. Я пошла за покупками, он на работу. Я вернулась чуть раньше и занялась ужином. Никогда еще не готовила в таком приподнятом настроении. В этой квартире я вообще все делала с удовольствием. Хотя ей было далеко до наших апартаментов в центре. Здесь была всего одна комната, мебель самая простая, отечественного производства, обои самые обычные, с рынка, санузел совмещенный, кухня небольшая, без посудомоечной машины, пылесос старый, а стиральная машинка допотопная. Но я не чувствовала, что упала с высоты на самое дно. Напротив. Взлетела к облакам. Воспарила. И не надо мне огромных денег моего мужа. Они не принесли мне счастья. Одна только мысль мучила Меня: Женька. Как только я вспоминала о сыне, на глазах сами собой выступали слезы. Вот этого я не имела права делать. Надо как-то дать о себе знать. Надо что-то делать.

Я знала, что рано или поздно пойду к нему. Скорее рано. Сердце мое не выдержит. Как бы узнать, что с Женькой все в порядке? Крепись, Галя Зайкина! Крепись!

И в этот момент вернулся он. Честно скажу, если бы не Андрей, я бы всего этого не выдержала. Давно бы уже лила слезы в милиции, и они не успевали бы записывать мои признания. Но мне так хотелось немножко побыть любимой!

Мы стали любовниками в конце января. Спустя три недели после знакомства, хотя и жили все это время под одной крышей. Люди, которые друг для друга предназначены, не обязательно тут же прыгают в постель. Куда спешить? Ведь у них впереди Вечность. Я даже испытывала страх: а вдруг очарование развеется? Мы окажемся в объятиях друг друга, он увидит меня без одежды, потом положит руку на мою грудь — и начнется все то же, что и раньше. Я буду делать вид, что мне приятно, и думать про себя: скорей бы все закончилось! Мне показалось, что он тоже всячески отдалял этот миг. Целовались мы беспрестанно, но каждый раз я заботливо спрашивала:

— Как твоя рука?

Это был повод. Он видел мой страх и опасался причинить мне боль. И делал вид, что причиной всему его болезнь. Вот Миша… Господи, когда же я перестану их сравнивать! Надо либо иметь столько любовников, сколько не в состоянии запомнить, либо единственного, на всю жизнь. Двое — худший из вариантов. Эти беспрестанные сравнения кого угодно с ума сведут. В такой ситуации надо срочно заводить третьего. Я так думала, пока не растворилась в его глазах. Все произошло внезапно, без какой бы то ни было подготовки и вообще без слов. Я даже забыла спросить, как его рука.

Было очень холодно, я поняла, что не могу больше спать на кухне, на раскладушке. И попросилась к нему под одеяло. Мы включили обогреватель и решили переждать холода на диване, согревая друг друга своим теплом. Морозы были такие лютые, что занятия в школе отменили. Но нам было чем заняться. За окном завывал ветер, люди сидели по домам, транспорт работал с перебоями, в магазинах было тускло, потому что страна перешла на режим энергосбережения. Что делать в такую погоду? Детей! Если, конечно, у вас не отключили отопление.

У нас, к счастью, не отключили, а благодаря калориферу даже было душно. Мы залезли под пуховое одеяло, лежали, лежали и… долежались! У меня при этом было такое ощущение, что мы уже занимались любовью раз тысячу. Его тело было знакомо до мельчайших подробностей. Быть может, потому, что я три дня обтирала его водой с уксусом? Сейчас я старательно повторяла все эти ямки и выпуклости, стараясь не зацепить темные волоски вокруг сосков, и чувствовала странное томление. Мое тело будто плавилось, истекая соком, глаза сами собой закрывались, движения рук становились все более плавными. Мне было интересно его изучать, теперь уже с другим чувством. Не как больного. Какое-то время он ждал. Потом резко ко мне развернулся и впился губами в мой рот.

Дальнейшее я помню смутно. Голова у меня кружилась. Должно быть, от духоты. В ушах стоял звон, а все чувства сосредоточились ниже пояса. Оттуда, где соприкасались наши тела, разливался жар. Все вокруг пылало — его тело, простыня, подушка, даже сам воздух казался раскаленным. Из наших уст вырывался жар, наши тела моментально покрылись потом. Одеяло было откинуто. Я успела только подумать, что любовь — это прекрасно! А когда обоим партнерам близость доставляет наслаждение, то это еще и красиво. Мне даже захотелось взглянуть на нас со стороны. И много чего еще захотелось. Но все закончилось слишком быстро, потому что мы оба были слишком голодны.

Я откинулась на подушку и спросила:

— Как твоя рука?

И тут мы оба расхохотались. Фраза, уже ставшая ненужной. Потом он заботливо спросил:

— Тебе не было больно?

Я отрицательно покачала головой. Говорить не хотелось. О чем? Восемнадцать лет я была замужем, но единственное, чему радовалась все эти годы — это когда все заканчивалось быстро. И происходило не чаще, чем раз в месяц. Я имею в виду действо, которое язык не поворачивается назвать любовью. К примеру, половой акт. Именно акт. Замечательное слово! Равное акту гражданского состояния, именуемому браком. Я даже догадываюсь, кто его придумал. Человек, не знающий прелестей плотской любви. Акты у нас с супругом случались еще до регистрации брака, при этом я искренне считала, что люблю его. Значит, вправе за него бороться. Интересно, а как у него было с другой женщиной? С моей соперницей? Если так же, как у меня с Андреем, то единственное, чего хотел мой муж, это развестись. Как я его теперь понимаю! Мне надо было их отпустить.

— О чем ты думаешь? — настойчиво спросил Андрей.

— Пустяки.

— Это не пустяки. Ты о муже думаешь, да?

— Да. — Я просто не могла ему врать.

— Вы разошлись?

— Нет. Хуже. Он умер.

— Расскажи.

— Не думаю, что я готова.

— Он плохо с тобой обращался?

— Не то, — поморщилась я.

— А что тогда?

Я резко приподнялась на локте и требовательно посмотрела ему в глаза:

— Скажи, если бы ты узнал обо мне что-то ужасное… Что бы ты смог мне простить, а что бы не смог?

— А ты? — осторожно спросил он.

— Во-первых, я первая спросила. А во-вторых… Ты это ты. Орлов Андрей Алексеевич. Твоя жизнь прозрачна, как… Как стекло. За тобой не может быть никаких ужасных грехов. Преступлений. В то время, как я… Я преступница.

Андрей слушал внимательно, глаза у него потемнели.

— Но, может быть, все не так страшно? — тихо спросил он.

— Еще хуже, чем ты можешь себе представить! -сказала я с отчаянием.

— Обязательно говорить об этом в первый же день?

— В первый? Почему в первый?

— Ты только-только стала моей — и тут же хочешь повесить на меня все свои проблемы.

Я его не узнавала. Что такое? Неужели все эти знаки внимания, джентльменское отношение лишь до определенного момента? Добился своего — и знать не хочет о моих проблемах. Вот они, мужчины!

— Я не навязывалась.

— Галя, не обижайся. Есть вещи, которые я не хочу знать.

— Тебя, к примеру, не удивляет, что я не спешу на работу? Что мне никто не звонит? Я не говорю о своих планах на будущее?

— Допустим, немного удивляет.

— Допустим? Немного?

— Успокойся.

— Хорошо. Я вижу, что мы оба еще не готовы.

— Согласен.

Голос у него был странно напряженным. Я опять не понимала. Что происходит? Мы, похоже, подошли к опасной черте. За которой наступает черед откровенных признаний. Ну, его-то тайны не идут с моими ни в какое сравнение! Он, по крайней мере, Андрей Орлов. В то время как я теперь и сама не знаю кто. Надо вернуться в начало.

Я потянулась к его губам.

— Вот это правильно, — сказал он с улыбкой, оторвавшись на миг от моих губ. — Все равно мы сейчас ничего не решим. Ты слышала прогноз погоды? Надо это пережить. Просто пережить. А потом мы что-нибудь придумаем…

А пока мы не придумали ничего лучше, чем заняться любовью. А что собственно, может быть лучше?…