Игра в кубики - Марина Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я могу идти?
– Да, спасибо вам за информацию.
Когда Полина вернулась на крыльцо подстанции, Двигунов по-прежнему сидел в той же позе, скрестив на груди руки, и дремал.
– Что-то интересное узнали? – спросил он неожиданно, и Полина даже подпрыгнула:
– Черт! Я думала, вы спите.
– Ну, какой опер спит на задании, а? Просто глаза прикрыл, но поляну-то секу. Что вам эта девица наболтала?
– Негрич была любовницей убитого Митина.
Двигунов резко сменил позу, снял очки и уставился на Полину:
– А вот это уже кое-что… Смотрите, что получается… рана в области сонной артерии, нанесена скальпелем – годится? Да, Негрич – фельдшер, анатомию знает, скальпелем тоже владеть обучена.
– Это ни о чем не говорит. А вот то, что буквально накануне она застала Митина в постели с другой женщиной, вполне может явиться мотивом. Но три других трупа мы ей не предъявим, – возразила Полина.
– Да погодите, Полина Дмитриевна! Если эксперт даст заключение, что характер ран одинаковый…
– …то все равно не получается. В крови трех первых жертв – снотворный препарат, трупы чистые, а труп Митина буквально в луже лежал. Его убили там, где нашли. И если это Негрич, то здесь чистое убийство в состоянии аффекта. И три остальных трупа ни при чем, – упиралась Полина, и тут Двигунов достал из кармана козырь:
– А кубики?
Полина ошарашенно молчала, глядя на оперативника, и понимала, что он прав. В кармане куртки Митина тоже лежал кубик, и об этом она сама сегодня говорила прокурору, отрицая наличие имитатора.
– Вот черт… – пробормотала она, защелкав пальцами. – Но тогда непонятно, зачем она убила трех предыдущих.
– Могла планировать убийство Митина заранее, вот и обставилась под маньяка.
– Нет. Во-первых, женщины убивают импульсивно, крайне редко вынашивая планы, и уж тем более не обставляют убийство как серийное. И, во-вторых, поймала его на измене Негрич только сутки назад. Не получается.
– Я чувствую, что должна быть какая-то связь, должна! – Двигунов ударил себя кулаком по колену и поморщился от боли.
– Должна. Но пока ее нет. Будем ждать.
В это время под шлагбаум вошла «Газель» с номером «7» на борту, припарковалась в ряду других машин, а из салона вышла молодая женщина лет тридцати в серо-синем форменном костюме и с большим чемоданом в руках.
– Обработка не нужна, – крикнула она, повернувшись к водителю, который тоже вышел из машины и сразу закурил.
– Хорошо, Пална, иди хоть чаю попей.
Она приближалась к крыльцу, а Полина рассматривала ее, не отрывая взгляда. Невысокая, плотная, с длинными волосами, забранными в хвост и замотанными в шишку, с миловидным круглым лицом, Виктория Негрич не производила впечатления человека, только накануне хладнокровно перерезавшего шею своему любовнику.
Когда она поравнялась с Полиной, та чуть отступила в сторону, но дорогу Негрич перекрыл Двигунов:
– Негрич Виктория Павловна?
– Да, это я, – спокойно, без тени удивления отозвалась она.
– Капитан Двигунов, Уголовный розыск. А это следователь Каргополова. Мы должны задать вам несколько вопросов.
– Пожалуйста, – и снова ни тени удивления, ни намека на страх. – Давайте в холле сядем, там нам не помешают.
Она аккуратно обогнула Двигунова и вошла в здание. Тот недоуменно посмотрел на Полину, пожал плечами и пошел следом.
В просторном холле было темновато, но Виктория отдернула штору на окне, возле которого стоял диван:
– Присаживайтесь.
Сама она устроилась возле журнального столика, на котором валялись какие-то журналы:
– О чем вы хотели поговорить? Нашлась цепочка?
– Какая цепочка? – не понял Двигунов.
– Как – какая? С крестиком, что с шеи девочки пропала.
– Погодите, Виктория Павловна, ни о какой цепочке я не знаю, мы тут вообще по другому вопросу. Вы знакомы с Максимом Васильевичем Митиным?
– Да, знакома, – спокойно ответила Негрич, но от Полины не укрылось, что этот вопрос ей неприятен.
– А когда вы его видели в последний раз?
– Вчера утром на летучке после смены. А почему вы об этом спрашиваете?
– А где вы были сегодня ночью?
– Дома, – и вот тут Полине снова показалось, что вопрос женщине опять неприятен, а уверенности в голосе слегка убавилось.
– И подтвердить это никто, конечно, не может? – продолжал Двигунов.
– Моя тетя лежит в больнице, у нас больше никого нет. Я была в стационаре до семи часов, там меня видела администратор в справочной, я провела там время с двух часов дня.
– Сидели в холле? – удивился Двигунов, делая в блокноте пометки.
– В кардиореанимацию не пускают родственников. Я сижу в холле, и каждый час мне сообщают состояние.
– Ну, допустим. А после больницы куда вы поехали?
Негрич недоуменно уставилась на оперативника:
– Как – куда? Домой… – но это прозвучало, скорее, как вопрос.
«Она что же, не знает, куда из больницы пошла? – подумала Полина. – Или пытается скрыть? Выходит, есть что?»
– И после из дома не выходили? – напирал Двигунов, и Полина, внимательно наблюдавшая за женщиной, увидела, что она становится все более неуверенной, теребит рукав куртки, смотрит поверх головы оперативника.
– Н-нет…
– Но это не точно, да?
– Почему? Точно…
– Погодите, Виктория Павловна, я сейчас не очень понимаю… вы поехали домой, но не помните, оставались ли там до утра или куда-то выходили?
Негрич затравленно оглянулась на Полину:
– Я помню, помню…
– Ну, так скажите четко.
– Да, помню.
– Тогда, значит, помните и то, как убили Максима Митина?
Она вдруг вскочила и бросилась к дверям, но Двигунов, хорошо тренированный и обладавший отличной реакцией, в один прыжок догнал ее и повалил на пол:
– А вот это зря, Виктория Павловна. Сейчас нам придется в отделение проехать.
На шум откуда-то из глубины помещения выбежали несколько медиков, один из мужчин решительно шагнул к корчившейся на полу Виктории, но Двигунов вынул удостоверение:
– Спокойно, граждане медработники, Уголовный розыск. Виктория Павловна задержана.
– За что? – спросил мужчина, бросив взгляд на удостоверение.
– В интересах следствия не разглашается. Поднимайтесь, гражданка Негрич.
Она с трудом встала на ноги, окинула коллег мутным взглядом:
– Я не виновата…
– Да в чем, Вика? – спросил все тот же мужчина.
– Ни в чем…
– Разберемся, – пообещал Двигунов, крепко взяв ее за локоть. – Поехали, Полина Дмитриевна. Или вы тут пока останетесь?
– Нет, мне тут все понятно.
Полина хотела допросить Негрич как можно быстрее, пока та ошарашена задержанием и находится в прострации.
Все, кто в этот момент находился на подстанции, высыпали на крыльцо и провожали Негрич сочувственными взглядами. От Полины не укрылось, что в этой толпе абсолютно нет злорадствующих лиц, наоборот – чувствовалось желание поддержать, помочь.
