Боевой режим - Юрий Гутян

После бани в нашей комнате уже поджидал стол, накрытый нашим «шефом» и капитаном Фёдоровым, начальником склада ГСМ (горюче-смазочных материалов), то есть «начспиртом» всей Баграмской авиабазы, которому когда-то давным-давно мои коллеги присвоили звание «почетного авианаводчика».

Стол был накрыт афганскими деликатесами: жареная картошка по центру, маринованные огурцы, копченая колбаса и сало в нарезку, гора зелени и свежих овощей. По краю стола выстроилась шеренга «нурсиков» во главе с полтора литровой флягой с разбавленным спиртом.

— Товарищи офицеры! Первый тост поднимаем за то, что наши сослуживцы, — Церковский перечислил фамилии, — вернулись с «боевых» живыми и здоровыми, и то, что наши новые товарищи оправдали ожидания: вернулись с честью!

Мы дружно чокнулись рюмками, которые замещали какие-то капроновые заглушки от неуправляемых ракет «воздух — поверхность» С-5. они по форме напоминали бокалы без ножки и вмещали в себя грамм по пятьдесят, если наливать до краёв. К моменту моего приезда в Афганистан вместо ракет С-5 стали использовать ракеты С-8. Заглушки там были уже менее эстетичными, чем-то напоминали капроновые крышки для майонезных банок и поэтому особым спросом не пользовались. Импровизированные рюмки носили местное название «нурсик», образованное от аббревиатуры НУРС — неуправляемая ракета-снаряд. Так и говорили о прошедшем застолье: «Пропустили по паре нурсиков».

Второй тост….

Третий тост. Стоя и в скорбном молчании….

Традиционный перекур, когда после третьего тоста вначале не хочется ничего говорить, вспоминая своё….

После четвертого тоста, когда мои захмелевшие товарищи стали вспоминать всё, что было на этих боевых и анализировать возможные ошибки, майор Церковский, загадочно улыбаясь, посоветовал нам с Карасёвым пошарить у себя под подушками.

Вот это — сюрприз! Вот это подарок! Под подушкой лежало письмо от мамы и целый ворох писем от жены. Я их ждал уже больше месяца, с тихой завистью наблюдая, как жадно читают весточки из дома мои сослуживцы.

«Здравствуй, родной мой, любимый Юрочка!

Твой отец объяснил мне, что на «Полевую Почту» письма идут очень долго, но я решила, что буду писать хоть понемногу, но каждый день. Так будет легче для нас обоих, а ты будешь знать все наши новости, ничего не пропуская. Нам очень тяжело без тебя. В разлуке мы всего несколько недель, а уже столько изменений! Танюшка часто вспоминает тебя, а недавно я услышала, как она, играясь в песочнице, объясняла своим новым подружкам, что её папа где-то далеко бьет «дуснамов»….

Я очень тоскую по тебе и часто, когда этого не видит ни Танюшка, ни родители, плачу. Как мне плохо без тебя! Как не хватает твоей любви и ласки…».

Наконец-то появилась нить, связывающая меня с семьёй! Пусть письма и идут очень долго, но рано или поздно мы, как всегда, будем знать друг о друге всё.

Я видел, как моему примеру последовали многие мои товарищи. Вскрыв заветные конверты, они на миг замирали, и их лица становились мягче, а, порою, на губах появлялась робкая улыбка.

Кровь, боль, усталость оставались позади, оставив на душах очередной незаживающий рубец. Нежные слова родителей, жен, детей целебным бальзамом лечили эти рубцы, сокращали разделяющее нас расстояние.

Очередное утро на боевой службе в Северной Атлантике началось с того, что зазвонил мобильный телефон. Спросонья я не сразу сообразил что происходит, нажал на кнопку «сброс», решив, что это сработал будильник.

Взглянул на часы. Странно. Вставать еще рановато. Но не почудилось же мне! Взглянул на дисплей мобильного телефона. Значок будильника ещё высвечивается. Значит, вставать действительно рано. Что же это было?

Выглянул в иллюминатор. Норвежский берег, неясно маячивший на горизонте уже которые сутки, стал гораздо ближе. Даже без бинокля можно рассмотреть характерную береговую линию и маяк мыса Нордкап. Ещё немного и покажутся скалистые берега полуострова Рыбачий. Это уже наша, российская земля.

Мы уже почти дома!

Машинально нажал кнопку на мобильнике, запрограммированную для быстрого набора номера жены. Послышались длинные гудки вызова.

— Алло! Алло! Юра! Ну, наконец-то. Я звоню, звоню, а ты всё не берешь трубку….

Подходит к окончанию моя очередная боевая служба на авианосце «Адмирал Кузнецов». На этот раз мы были в Северной Атлантике. Куда забросит судьба в следующий раз?

Пройдет пара дней, и мы окажемся на рейде города Североморска, мечтая о том, чтобы поскорей закончились мероприятия, посвященные нашему возвращению. Прозвучат приветственные речи главнокомандующего ВМФ, командующего Северного флота, губернатора Мурманской области и всех, кто пришел нас встречать. Мы пройдем торжественным маршем под Андреевским флагом, и, получив разрешение командира на сход, покачавшись несколько минут в баркасе, наконец-то ступим на такой долгожданный берег….

До подъёма ещё далеко. Поговорив с женой и дочкой, разбудил Славу, чтобы и он пообщался со своей супругой. Кто его знает, когда мы окажемся в зоне устойчивого приёма в следующий раз!

Снова забрался на койку. Не спалось. Мысли вертелись вокруг воспоминаний о том, как происходили мои возвращения то с «боевых», то с боевой службы, то просто с полётов, поведя целый день или ночь на аэродроме, а теперь, уже больше десяти лет, я возвращаюсь с морей.

Все возвращения сближало одно — предвкушение встречи с родными. Правда, порой, это были встречи всего лишь в письмах, или, как сейчас, в коротком разговоре по телефону, но, прочтя письмо или поговорив, понимаешь: тебя ждут с нетерпением, ведь само твое присутствие наполняет их жизнь смыслом.

Ради этого стоит жить!

Часть четвёртая

У родных берегов

Выйдя из каюты Психологической Разгрузки, где по просьбе полковника Бубеева прошел очередные тесты по управлению альфа и тетта ритмами своего мозга, изрядно обрадовав его результатом и одновременно огорчив перспективой прекращения совместной работы по причине завершения боевой службы, я нос к носу столкнулся с подполковником Горшковым, своим однокашником по Ворошиловградскому высшему военному авиационному училищу штурманов.

После окончания академии имени Н.Г. Кузнецова Андрея перевели служить с вертолётного полка в штаб ВВС Северного флота, и на этой боевой службе ему пришлось исполнять обязанности начальника походного штаба. Нам давно хотелось поговорить о многом, но из-за постоянной занятости хорошенько пообщаться с ним нам так и не удавалось. Порой, обменивались только приветствиями или, в лучшем случае, короткими репликами при встрече.

Андрей Горшков слыл трудоголиком ещё с училища. Круг его интересов был настолько обширным, что мы диву давались его знаниям: от боевого применения до истории военного искусства трудно было найти что-нибудь такое, чего бы он ни знал. Андрей постоянно что-то читал или «доставал» преподавателей различными вопросами.

На авианосце во время этой боевой службы базировался вертолётный полк, в котором служит ещё один наш однокашник — Николай Соколовский. Майор Соколовский на этой боевой службе исполнял обязанности начальника штаба полка. От Андрея Николай периодически «сбегал», так как ужасно не любил всякую штабную возню. Поэтому встречи с однокашниками иногда носили довольно-таки комичный характер.

Бывало, идёшь куда-нибудь по своим делам по коридору, а тут с ангара по трапу поднимается Николай Соколовский.

— Привет! Задолбал меня наш однокашник: то ему это сделай, то другое предоставь, то ещё что-нибудь нарисуй. Спасу от него никакого нет!

Посочувствуешь ему, ухмыляясь про себя, и идешь дальше. Поднимешься на «яруса» надстройки, а из рубки оперативного дежурного навстречу спускается Андрей Горшков с ворохом каких-то бумаг, карт или с неизменной папкой подмышкой.

— Здравствуй, Станиславович. Замучил меня наш однокашник. Ему бы только летать да летать…. А кто бумаги будет оформлять? Ведь обещал же зайти ко мне, а сам куда-то «зашхерился»!

На этот раз обычных жалоб не последовало. Андрей весь какой-то важный, деловой, выглядит как-то торжественно.

— Станиславович, здравствуй. С юбилеем тебя!

— С каким юбилеем? — спросил я настороженно.

— Э, брат, да ты всё позабыл! Сегодня же ровно двадцать лет, как мы покинули ВВВАУШ, любимую нашу Альма Матер. Помимо этого, сегодня стукнуло ровно двадцать лет, как мы носим офицерские погоны. Как говорит один наш общий знакомый: «Сегодня нет повода не выпить».

— Вот дела! Слушай, я ведь всё время помнил, а сегодня закрутился с этими отчетами…. Поздравляю тебя! Желаю всех благ и всего такого. Ты куда сейчас идёшь?