Примус - Михаил Чулаки

Нетрудно было догадаться, что при всей своей кипучей жизнерадостности профессор искал метастазы.

Во время беседы в кабинет влетела знакомая Герою заведующая отделением, та, которая содействовала его отправке в больницу.

- Ну как вы? Уже дома? Егор Тимофеевич вас смотрит? Очень хорошо. С Егором Тимофеевичем вы не пропадете!

И отнеслась к профессору:

- Ну как тот мой больной? Вчерашний?

- Прилично. Я думаю, ничего серьезного. Но надо менять образ жизни.

- Вот я тоже ему сказала.

- Массаж простаты ему показан. Самый простой - естественный: во время извержения, - с удовольствием засмеялся профессор.

- И я ему слово в слово!

Видно было, что подобный метод массажа заведующая очень одобряет.

Герой было подумал поначалу, что пациент предается излишествам, ему прописано воздержание, а оказалось ровно наоборот: пациент оказался аскетом, а врачи призывают его вернуться к нормальной мужской жизни и практиковать естественные извержения. Откуда только взяли аскета? Или к ним обратился монах? Теперь ведь всерьез возрождают монастыри - со всеми прелестями средневекового устава.

Нечаянная сцена очень успокоила Героя: профессор реально понимает жизнь и дает удобные советы. Теперь Герой будет знать, что совместно с милыми женщинами производит лечебные процедуры - физиотерапию и массаж.

Продолжая улыбаться, профессор снова обратился к Герою:

- Я думаю, у вас все хорошо. Но надо быть бдительным. Вам - всю жизнь. Повторять УЗИ - раз в полгода. Рентген - можно тоже. Некоторые боятся радиации, но мы в быту получаем гораздо больше.

- Я слышал, профессор, существует новейший метод: атомно-магнитный резонанс. Там не отдельные части просматриваются, а сразу все тело. От корней волос до кончиков ногтей.

- Можно, конечно. У нас в городе только одна установка - наверное, очередь. И жизненных показаний я у вас все-таки не нахожу. Довольно дорогая процедура, должен вас предупредить.

- Здоровье еще дороже, профессор. Давайте попадем в резонанс.

- Хорошо. Но это не исключает прежних моих рекомендаций.

Пожалуй, инициатива больного его слегка раздосадовала. Ну и пусть. Герой платит. А он уже начал понимать: кто платит - тот не стесняется. Застенчивый бизнесмен так же невозможен, как слепой шофер.

Приемные часы рентгена удачно совпали, и Герой сразу же зашел туда. Все-таки он волновался, пока ждал результатов. Если профессор сразу заинтересовался легкими, значит, опухоль почки имеет обыкновение стрелять именно сюда.

Наконец равнодушная сестра вынесла ему заключение - хорошо хоть не играли в конспирацию, не сказали: "Ответ у вашего доктора". Решающую фразу Герой выделил сразу: "Без патологических изменений". Значит, в легких чисто. Если только рентген способен разглядеть мелкие начальные метастазы. Ведь икс-лучи открыты уже сто лет назад, а почему-то разговоры о невозможности разглядеть рак на ранней стадии продолжаются. Нет-нет, рентген недостаточен, хорошо, что Герой выцарапал у профессора направление на магнитный резонанс.

Но все-таки - "без патологических"! Значит, крупных, с яблоко или больше метастазов в легких нет, а если и затаились совсем мелкие, их можно рассосать травами, которые принесла Джулия. Наверное - можно.

Полное спокойствие ему уже никогда не будет доступно и ни за какие деньги не купить, но некоторое время у него есть, чтобы жить и делать дела. Месяцы точно, а в лучшем варианте - годы. А там - там и новые лекарства появятся, более мощные и более точные, которые не травят в организме все подряд, как современная химиотерапия.

Надо переболеть раком, чтобы понять: месяцы - тоже время.

Когда Герой отпирал машину, к нему подскочила оборванная старуха цыганского вида - подскочила с неприличной для ее лет резвостью:

- Золотой, помоги, дай на хлеб.

Герой не любил нищих. Большинство из них он считал расчетливыми профессионалами, которые неплохо зарабатывают своим ремеслом, а те немногие, которым действительно нечего есть, сами виноваты: всегда можно работать, а не клянчить. И вообще - какое ему дело до них? Он не подавал милостыни никогда.

Но тут он дрогнул: ведь только что вышел он из рентгена, вопрос идет о жизни - сидит в нем рак или нет? Тысячи лет считается, что подавать нищим полезно для здоровья и успехов дающего. И Герой не смог пренебречь столь прочной традицией, протянул было пятитысячную бумажку, но сменил на десятитысячную - чтобы еще больше умилостивить судьбу.

Старуха, видать, рассчитывала на меньшее и осыпала его благословениями:

- Дай бог тебе здоровья, красавчик! Жену добрую и денег много. Удача тебе завтра будет.

Глупо, но Герою приятно оказалось услышать пророчества резвой нищенки.

23

Занимать денег у Фили Герой не стал - и тем самым остался на равных со старым приятелем, не испортил дружбу деньгами. Но спросить совета, к какому антиквару стоит обратиться с бабушкиной брошью, было вполне уместно: Филя имеет связи, порекомендует человека, который по знакомству не обманет. Или не слишком обманет.

Вмешивать Джулию Герой не стал: будь он так богат, как ему бы хотелось, брошь нужно было бы просто ей подарить - но он пока не мог себе такого позволить. Пойдет у него все как надо - будет ей дарить драгоценности. Пока же не хотелось выдавать свою невольную скупость. Джулия бы предложила, возможно, выкупить у него брошь для себя, что вышло бы совсем унизительно: продал брильянт любовнице!

Антиквар оказался классическим старым евреем, что тоже обнадеживало помимо рекомендации Фили: опыта у Героя не было, но почему-то он считал, что старые евреи не обманывают по мелочам - они для этого слишком умны и осторожны.

Антиквар водрузил на лоб обруч с лупой и осмотрел брошь вооруженным глазом:

- Молодой человек, я вас поздравляю: ваши бабушки и прабабушки грамотно хранили свои драгоценности: на ней нет мелких царапин.

- Разве на брильянте бывают царапины? Он же самый прочный.

- Царапины бывают на золоте. Глупые люди хранят свои драгоценности в чулке, то есть в мешке, где они трутся друг о друга - и царапаются. Такие вещи надо держать в отдельных футлярах. Бархат хорош внутри футляра, но еще лучше обернуть внутри бархата дополнительной льняной тряпочкой. Да, царапин нет. Ювелир делал хороший, но обычный - не из мастерской Фаберже. Что вам сказать? Вечные ценности сейчас в цене, брильянт - вечная ценность. Цены на Пикассо завтра изменятся, а на брильянты - нет. Поэтому умные люди вкладывают. Инфляция, правда, замедлилась, а то расхватывали, как пирожки... Две двести. Если напрямую.

Герой определил минимум, потребный для начала своего дела, в тысячу. Появлялся избыток, таким образом. Джулия на его месте, наверное, сказала бы прямо и резко: "Хорошо, а теперь я посоветуюсь с другим независимым антикваром, сравню цены". У Героя хватило бы характера заявить так, если бы не рекомендация Фили. И если бы вид антиквара внушал меньше доверия. А так... Тем более, продавая прямо, без оформления договора, оба экономили. Антиквар рисковал, тем более ему стоило быть честным со своим контрагентом.

- Давайте. Желательно сразу в долларах.

- Раз напрямую, конечно.

Никогда Герой не узнает, воспользовался ли этот петербургский гобсек его неопытностью. Ничего, он заработает гораздо больше на своей АОН! Главное, можно наконец начать!

С двумя тысячами настоящих денег в кармане Герой сам себе казался богачом. Бумагу на дипломы самую первосортную! Проспекты с изображением несуществующих мантий и посохов цветные и лучшей печати. Можно в Финляндии заказать. Конверты с фирменным брендом АОН - такие мелочи решают все: они вызывают доверие, а доверчивый клиент заплатит!

На цветном принтере Герой отпечатал грамоты с золотым обрезом и темно-синей благородной заставкой, на которой пухлые музы трубили в трубы и размахивали венками - позаимствовал с болонской грамоты Шуберта. Имена счастливых академиков впечатывались зеленым цветом жизни, а подписи президента и ученого секретаря выводились алой краской, словно бы почтенные мужи подписывали дипломы красной китайской тушью (никто же не заподозрит в АОН фаустианскую традицию скреплять договор подлинной кровью!).

А ведь он пока пустил в ход первый список, свежие сливки, снятые с соседнего СИЗО. Дальше ждут с нетерпением своей очереди множество институтов, вузов, закрытых КБ - в Петербурге, в Москве, в необъятной провинции. Уже не 420 академиков маячат впереди, а два-три десятка тысяч как минимум - и каждого новобранца так приятно умножать на $ 285. Недаром советская наука была в свое время самой многолюдной в мире, а российская отчасти таковой остается по сей день. И весь впечатляющий итог умножения - законная плата Герою Братееву за сообразительность и веру в себя.

Нагруженный первыми четырьмя сотнями плотных конвертов с эмблемой АОН Герой Братеев явился на почту.

Кроме конвертов он тащил еще и трехкилограммовый торт, и полдюжины шампанского - на представительских так же нельзя экономить, как и на именитом президенте и красочных проспектах.