НеВозможно - Даниэла Стил

Тогда Лайам спросил разрешения позвонить от нее в общежитие. Он собирался это сделать еще из аэропорта, но упустил момент, а потом попросту забыл. Через пару минут он вернулся со смущенным видом.

– Вот дурак! – проворчал он. За весь вечер он даже не пытался ее поцеловать, и Саша была ему за это благодарна. Одно такое поползновение – и она выставила бы его за дверь. Она дала себе слово, что сделает это, пока ситуация опять не вышла из-под контроля.

– Что случилось? – Она ходила по комнате и гасила свечи. Сейчас он уйдет. Вечер прошел замечательно, ей было с ним легко. Если бы ей удалось победить это непреодолимое влечение, все было бы прекрасно.

– Да поздно я спохватился. Мест нет. Ладно, отель поищу. – Лайам вопросительно смотрел на нее, и Саша вдруг встревожилась.

– Хочешь спросить, оставлю ли я тебя переночевать? – в упор глядя на него, спросила Саша. Интересно, это такая уловка или общежитие в Маре в самом деле полно постояльцев? Но вид у Лайама был непритворно смущенный. Господи, до чего же он легкомысленен! Хотя чему же удивляться – он ей сам говорил, что, с тех пор как он женился, все проблемы за него решала Бет. Пока не ушла. Сейчас, без няньки, ему приходится трудновато, ну что ж – придется набираться собственного опыта.

– Я не хотел тебя просить, – честно признался Лайам. – Чтобы не ставить в неловкое положение. Могу и в аэропорту переночевать. Или на вокзале. Не впервой, ничего со мной не случится.

– Вот глупости! – возразила Саша со вздохом. – Можешь переночевать в комнате Ксавье. Но имей в виду, Лайам: я с тобой спать не стану. Я не хочу превращать свою жизнь в кавардак. Да и твою тоже. Если мы станем продолжать, все еще больше запутается.

Он что-то не мог припомнить, чтобы накануне все как-то запуталось, но спорить не стал и лишь кивнул.

– Я буду себя хорошо вести. Обещаю. – Лайам отлично понимал всю сложность ситуации. В этом доме Саша жила с мужем и детьми. Этот дом не чистый лист бумаги, как номер в отеле. Он не хотел ее расстраивать или пугать, а если он приблизится к ней здесь – в ее доме, то так и будет.

Саша повела его в комнату сына на второй этаж, Лайам послушно следовал за ней. Комната Ксавье находилась точно над Сашиной. Симпатичная молодежная комната, оформленная просто, в темно-синих тонах, на стене – картина с изображением женщины с мальчиком, мамин подарок на какое-то Рождество. Ксавье эту картину любил и так и оставил висеть в качестве напоминания о счастливых детских годах. Большие овальные окна выходили в сад. Саша коротко поцеловала Лайама в щеку и пожелала спокойной ночи. Его волновала мысль, что Саша здесь совсем рядом, но он не хотел ее пугать. Если надо, он готов ждать. Лайам лежал в постели и думал о ней. То же самое происходило и с Сашей. Тысячу раз он собирался встать и бежать к ней, но всякий раз удерживал себя. Они увиделись только утром за завтраком.

Саша поджарила ему яичницу с беконом, и они стали обсуждать, чем заняться. Поскольку Лайам вел себя прилично и не нарушал уговора, у Саши не было оснований его выпроваживать. За окном было по-прежнему пасмурно, но дождя не было, и они решили прогуляться но набережным Сены. Они смотрели на снующие по Сене речные трамвайчики, Саша показывала ему милые ее сердцу уголки города, Лайам купил книгу по искусству и торжественно презентовал ее Саше. Потом они купили в киоске блинчики и жевали их на ходу, проходя мимо витрин череды зоомагазинов и потешаясь над забавной живностью за стеклом. Лайам непременно хотел зайти внутрь, но Саша его удержала. Лайам принялся рассказывать ей, какая у него в детстве была собака и как он ее любил. Пес умер в один год с его матерью. Потом он смешил Сашу своими историями. Она расспрашивала о его детях, а сама рассказывала о своих. И опять ощущение легкости и радости жизни не оставляло Сашу. Их откровенность была естественной, их расположение – искренним. И любовь, которая хоть и оставалась невысказанной, все больше овладевала обоими, как бы Саша ни сопротивлялась. Лайам с каждой минутой становился все ближе. Он доверял ей себя и сам был готов ее слушать и понимать. Он заполнил ее одиночество, вошел в ее жизнь, завладел ее мыслями и вниманием.

Они стояли в последнем из зоомагазинов на набережной, когда его взгляд упал на корзинку, где свернулся калачиком крошечный кокер-спаниель. Продавец сказал, что это самый маленький щенок из помета, а Саша заметила, что более грустных глаз она в жизни не видала.

– Надо тебе собаку завести, – объявил вдруг Лайам. – Будет с кем словом перемолвиться. – Он и сам об этом не раз думал, но ему было бы сложно содержать собаку, с его-то образом жизни.

– Я слишком много езжу. Придется либо оставлять ее тут на чужих руках, либо таскать с собой по самолетам, а это неправильно.

– Но ты же летаешь. Почему собака не может?

– Я не держала собак с тех пор, как дети выросли. Слишком много хлопот, – со свойственной ей рассудительностью заметила Саша. – Будет писать в галерее, и Бернар меня убьет. И Карен в Нью-Йорке тоже.

– Это ты должна решать, а не кто-то еще.

Но Саша привыкла считаться с мнением окружающих. И с Лайамом вот то же самое – Саша опасалась того, как отнесутся и что скажут ее коллеги и друзья, если она заведет роман с Лайамом. Он – человек другого круга и к тому же моложе ее!

Они взяли щенка из корзинки, и на руках у Лайама тот моментально ожил. Саша стояла и смотрела, как собачка лижет его в лицо. Щенок был черный с крошечным белым пятнышком на голове. Лапы черные, с белыми «носочками». Лайам радостно сказал, что в детстве у него тоже был кокер-спаниель.

– Может, сам его и купишь? И домой отвезешь? – предложила Саша. Лайам определенно был очарован щенком и вернул его с большой неохотой. Малыш жалобно заскулил, а когда они стали выходить из магазина, тихонько тявкнул им вслед. Лайам обернулся и бросил грустный взгляд на щенка.

– В Англию я его взять не могу, – он, словно извиняясь. – У этих англичан все очень сложно. Они, правда, немного смягчили карантинные порядки, но все равно там столько требуется бумаг – все ноги стопчешь. К тому же, – добавил он с озорной улыбкой, – я слишком безответственный, чтобы иметь собаку. Когда я работаю, обо всем забываю. Прежде чем завести собаку, мне надо снова жениться.

– Вот так признание! – ахнула Саша. Ее опасения подтверждались, но они ее больше не пугали. Это была просто констатация факта. Он был очаровательный, но безответственный мальчишка. И знал это, как, впрочем, и она.

Ближе к вечеру Саша отвезла Лайама в аэропорт. Прежде чем выйти из машины, он долго молча смотрел на нее.

– Я прекрасно провел с тобой выходные, – наконец тихо проговорил он. Любовью они не занимались. Никаких безумств не совершали. Просто были вместе, гуляли, разговаривали, ели мороженое, делились воспоминаниями, сидели в кафе. Именно этого ей так не хватало. И все это разительно отличалось от всего, что у нее когда-то было в жизни. Они с Артуром вели абсолютно взрослую серьезную жизнь, жизнь ответственных друг за друга людей, занимающихся делом. С Лайамом она чувствовала себя и моложе, и раскованней. Это был наполовину мужчина, наполовину мальчик, если бы она позволила – то и любовник, а временами он пробуждал в ней материнские чувства.