Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние - Мария Немировская

Несколько дней допросов и разбирательств, недовольные взгляды со стороны Кравеца в сторону Володи, презрительные — в обратном направлении. И вот наконец ненавистный Высоцкому следователь по особо важным делам покидает Москву. Но после него остается бумага, в которой написано, что «артист Театра на Таганке Владимир Высоцкий якобы специально вечером 1 января 1980 года разбил свою машину марки «мерседес», чтобы укрыть в больнице свидетеля Янкловича — свидетеля по делу, ведущемуся в Ижевске».

Высоцкий поднял на ноги всех своих знакомых, чтобы закрыть это дело. Но никто помочь не мог.

Десятого января из Москвы улетела Марина Влади. Она еще ничего не знала о болезни, Высоцкий умел скрывать то, что хотел спрятать от глаз своей любимой. Но говорить о допинге придется, ведь без этого многие события будут просто непонятны. Проходит несколько месяцев — дело идет своим чередом, Высоцкий летит к жене в Париж.

В самолете доброхоты «помогают» ему сорваться в очередной раз, и Володя оказывается в клинике Шарантон под Парижем. Любимого актера ждут в это время в Варшаве. Из-за болезни часть спектаклей отменяется. Марина Влади впервые узнает о том, что Высоцкий «сидит на лекарствах». Она забирает его на юг Франции в домик своей сестры. Но через 10 дней у нее опускаются руки, она отпускает мужа. Живым она его больше не увидит.

Глава 22. Огорчение сердца

Ему было 42 года. Он не погиб на дуэли, как Пушкин и Лермонтов, не пал на поле боя, а убил себя сам, как Маяковский и Есенин. Причина его смерти была не менее драматичной. Высоцкий долго боролся со смертью. Но к середине 1980 года этот поединок превратился в ожесточенную схватку…

Высоцкий пробовал разные процедуры, пытаясь снять психологическую зависимость. Когда он несколько дней лежал под капельницей, физиологическую зависимость удалось победить, но постоянное чувство тоски по Марине, которая теперь знала правду и, как казалось Высоцкому, бросила его, чувство недовольства, нервозность требовали успокоения. У Высоцкого было только одно успокоительное, которое действовало всегда безотказно — уносило его в дальние дали, помогая забыть обо всем. Он решился на гемосорбцию — очистку крови. Кровь Володи Высоцкого несколько раз «прогнали» через активированный уголь — это мучительная и болезненная процедура, но он пошел на это. Но гемосорбция не улучшила, а ухудшила его состояние.

Шел июль 1980 года. В Москве — Олимпиада. Улицы города пустые. Город очистили от необязательных лиц, здесь присутствующих и проживающих: от лиц без определенного местожительства и определенных занятий. Так называли бомжей, проституток. Судя по тому, как мало осталось людей в летней Москве, вывезли очень многих. Вывезли и тех, кто не очень презентабельно выглядел — отправили за 101-й километр. Зато вместо всяких непрезентабельных личностей в столице появились продукты. Не то что дефицитные, а диковинные для того времени! Завезли пепси-колу и фанту. Многие тогда впервые познакомились с этими напитками в массовом порядке, появились американские сигареты. Молодые люди, у которых был лишний рубль и которые хотели произвести впечатление на девушек, их покупали, прогуливались вечерами по городу, раскуривая такие папиросы, и стреляли глазами в проходящих мимо красавиц.

Высоцкий к Олимпиаде был равнодушен. Это был самый страшный период его жизни.

— Мне словно все время холодно, — говорил он своим друзьям. — Прихожу домой. Тепла ни от кого нет. Хоть к матери иногда приезжаю, с ней хорошо.

Наверное, Володя в то время тосковал по своему прошлому, по детству, по жизни на Большом Каретном, поэтому частенько проводил время у мамы. Даже его последний концерт, который прошел 16 июля в Подлипках, был наполнен какой-то странной, непонятной грустью. С Володей на концерт поехали многие его друзья — не хотели оставлять Высоцкого одного… А Володя, сидя на стуле посреди сцены, очень много рассказывал собравшимся о Большом Каретном, о доме, в котором прошли, наверное, лучшие годы его жизни, о друзьях, о Шукшине, Кочаряне, Макарове, Тарковском. Здесь же он спел свою «Балладу о детстве», которую сам Высоцкий называл «Балладой о старом доме».

— Это действительно песня о моем детстве и о моем доме, — как-то грустно сказал Высоцкий и запел.

Начиналось все очень тихо, но ближе к концу концерта он разошелся — зрители снова увидели любимого ими Высоцкого, того, который умел перевоплощаться в героев своих песен, который дарил удивительную энергетику и никого не оставлял равнодушным. Может быть, что-то чувствовал? Хотел, чтобы его последний концерт был ярким и запоминающимся? Хотя, конечно, Володя этот концерт своим последним не считал — на 24 июля уже было назначено выступление по телетайпу: Высоцкий должен был выступать перед работниками космической промышленности, и он очень хотел это сделать! А после своего концерта в Подлипках поехал, как всегда, в Москву. Ведь 18-го у него был спектакль — «Гамлет», который он каждый раз играл с огромным удовольствиям. Каждый, но не этот…

В этот раз на спектакле не было Марины. «А жаль», — почему-то подумал Володя, сам удивившись своим мыслям. Марина не простила его, отпустив и сказав, что его зависимость, видимо, для него дороже, чем она сама. Что мог ответить Высоцкий? Только что он борется, пытается победить эту зависимость. Но не может. Силы воли не хватало…

«Гамлет» шел тяжело. Высоцкий чувствовал себя плохо. Его последний спектакль не обошелся и без накладок — когда в сцене с Офелией занавес задел гроб, актриса оказалась лицом к лицу с призраком отца Гамлета, которого не должна была видеть по спектаклю. Актеры удачно обыграли эту «накладку». В антракте поговорили, что ее хорошо бы закрепить.

— Я чуть слова не забыл, — признался Володя. — Хотел уже спросить тебя, как там дальше. Представляешь, просто вылетело из головы!

— Ну, ничего, выкрутились же! — приободряла Наташа Сайко, исполняющая роль Офелии.

— Я что-то так устал в последнее время. Ничего не хочу. Чувствую себя плохо!

— Скоро отпуск, можно будет отдохнуть.

— Да, скоро отпуск, — как-то задумчиво прошептал Володя.

Настроение у него в тот день было мягким, добрым — редкость для последнего времени.

После антракта ему стало плохо. Выходил со сцены, пил лекарства, просил позвать Толю Федотова. Тому немедленно позвонили — Толя сорвался, поехал. Успел к сцене «Мышеловка», когда Высоцкий чувствовал себя уже очень плохо. Он моментально выскочил, хотя и должен был быть на сцене. Он выбежал за кулисы:

— Толя, поставь мне укол! Чувствую, что не дотяну!