Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

Мы считаем, что создание такого правительства необходимо ради предотвращения дальнейшего кровопролития, надвигающегося голода, разгрома революции калединцами (поднявшими мятеж казаками Дона во главе с атаманом Калединым — Ю. Ж), обеспечения созыва Учредительного собрания в назначенный срок и действительного проведения программы мира, принятой II Всероссийским съездом советов р. и с. депутатов.

Неимоверными усилиями нам удалось добиться пересмотра решения ЦК и новой резолюции (принятой на заседании ВЦИК 15 ноября — Ю. Ж. ), которая могла бы стать основой создания Советского правительства.

Однако это новое решение вызвало со стороны руководящей группы ЦК ряд действий, которые явно показывают, что она твердо решила не допускать образования правительства советских партий и отстаивает чисто большевистское правительство… мы не можем нести ответственности за эту гибельную политику ЦК, проводимую вопреки воле громадной части пролетариата и солдат, жаждущих скорейшего прекращения кровопролития между отдельными частями демократии.

Мы складываем с себя поэтому звание членов ЦК, чтобы иметь право откровенно сказать свое мнение массе рабочих и солдат… Оставаясь в рядах пролетарской партии, мы надеемся, что пролетариат преодолеет все препятствия и признает, что наш шаг вынужден сознанием долга и ответственностью перед социалистическим пролетариатом»88.

Ответ ЦК не заставил себя ждать. В резолюции от 15 (2) ноября указывалось: «… Создавшаяся внутри ЦК оппозиция целиком отходит от всех основных позиций большевизма и классовой борьбы… Центральный комитет возлагает всю ответственность за торможение революционной работы и преступные в данный момент колебания на эту оппозицию, приглашает ее перенести свою дискуссию и свой скептицизм в печать, отстранившись от практической работы, в которую они не верят. Центральный комитет подтверждает, что без измены лозунгу советской власти нельзя отказаться от чисто большевистского правительства».

Однако далее в резолюции утверждалось прямо обратное: «Центральный комитет подтверждает, что не исключая никого со II Всероссийского съезда Советов (между тем, он завершил свою работу шестью днями ранее — Ю. Ж.), он и сейчас вполне готов вернуть ушедших и признать коалицию этих ушедших в пределах Советов, что, следовательно, абсолютно ложны речи, будто большевики ни с кем не хотят разделить власть…

В день образования теперешнего правительства, за несколько часов до этого образования, ЦК пригласил на свое заседание трех представителей левых социалистов-революционеров и формально предложил им участие в правительстве. Отказ левых эсеров, хотя он был временным и условным, возлагает всецело и всемерно всю ответственность за несостоявшееся соглашение с ними на этих левых эсеров».

Не ограничившись таким объяснением, резолюция продолжала:

«Центральный комитет напоминает, что состоялось внесенное фракцией большевиков постановление И Всероссийского съезда Советов, выражающее готовность пополнять Совет и солдатами из окопов, и крестьянами с мест — из деревень, что, следовательно, абсолютно ложны утверждения, будто большевистское правительство против коалиции с крестьянами»89.

Так в чем же провинились Зиновьев и его сторонники? В том ли, что «отошли от всех основных позиций большевизма», предлагая образовать коалиционное правительство, или сделали то помимо воли Ленина и решения ЦК, как оказалось, также готового к пополнению и СНК, и ВЦИКа?

Последовавшие события показали слабость и позиции, и аргументации большинства ЦК. Три дня спустя к заявлению пятерых присоединилось еще семь человек, а среди них два наркома: по продовольствию — И. В. Теодорович, труда — А. Г. Шляпников. И Ленину, впервые в жизни столкнувшемуся с классическим правительственным кризисом, затрагивающим его лично, пришлось срочно изыскивать выход из щекотливого положения. Нет, Владимир Ильич не подал в отставку вместе со всем кабинетом. Наоборот, в самой жесткой форме потребовал от оппозиционеров прекратить дальнейшие споры по существу. Даже в печати, как несколькими днями ранее еще предлагала резолюция ЦК.

От имени ЦК он обратился к Каменеву, Зиновьеву и присоединившимся к ним только 17 (4) ноября Д. В. Рязанову — члену всероссийского центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС), работавшему в эмиграции с 1907 по 1917 год в архивах социал-демократической партии Германии с рукописями Маркса и Энгельса, а также к Ю. Ларину — занимавшемуся разработкой вопросов послереволюционной экономики России. И, тем самым, к обеим группам, подавшим в отставку.

Прежде всего, Владимир Ильич напомнил об очередном прегрешении Каменева и Зиновьева — их выступлении 14 (1) ноября. Лишь затем указал: «Уходя из ЦК, но оставаясь в партии, представители вашей политики взяли на себя, тем самым, обязательство подчиняться постановлениям ЦК. Между тем, вы, не ограничиваясь критикой внутри партии, вносите колебания в ряды борцов незакончившегося еще восстания… Ввиду этого ЦК вынужден повторить свой ультиматум и предложить вам либо немедленно в письменной форме дать обязательство подчиниться решениям ЦК… либо отстраниться от всей публичной партийной деятельности и покинуть все ответственные посты в рабочем движении впредь до партийного съезда.

Отказ дать одно из двух обязательств поставит ЦК перед необходимостью поставить вопрос о немедленном вашем исключении из партии»90.

Повторилась ситуация, уже наблюдавшаяся перед октябрьским восстанием, когда Ленин противопоставил собственное мнение мнению членов ЦК. Видимо, потому-то все те, кто подал в отставку, но кроме Шляпникова, не поддались жесткому давлению Владимира Ильича. В коротких записках выразили твердое мнение, что лишь ЦК вправе требовать от них отказа от собственных убеждений, а потому не вернулись на оставленные посты, не дав никаких обязательств. Рыков переехал в Москву и получил там должность председателя городского продовольственного комитета. Теодорович уехал в Сибирь. Милютин перешел в исполком Петросовета, а Ногин вернулся в Москву и был назначен комиссаром труда Московской области.

Зиновьев же поступил весьма своеобразно. Обратился 20 (7) ноября не к ЦК, а ко всей партии с «Письмом», возвестившим о его двусмысленной капитуляции, почему оно уже на следующий день было опубликовано в «Правде». В нем Григорий Евсеевич попытался по-своему интерпретировать конфликт. Изложить его таким образом, чтобы виноватыми оказались не он и его единомышленники, а меньшевики да эсеры.

«Я выступил, — писал он, — с заявлением о выходе из ЦК нашей партии. Вы поймете, что мне нелегко было выступить публично против товарищей, с которыми я работаю рука об руку уже 15 лет. Я считал, однако, своим долгом пойти даже на этот шаг для того, чтобы побудить наиболее непримиримых своих товарищей пойти на соглашение со всеми теми социалистическими партиями, которые признают советскую власть…

Я остаюсь при том убеждении, что необходимо было сделать все возможное, чтобы попытаться выяснить, какие группы согласны поддержать советскую власть.

ЦИК Всероссийского съезда Советов выдвинул определенный план соглашения (резолюция 3 ноября), который я вполне разделяю, ибо он требует непременного признания декретов о земле, о мире, о рабочем контроле и признания советской власти. В ответ на резолюцию Центрального