Собрание сочинений. Том I - митрополит Антоний (Храповицкий)

Так же точно и против рассеянности, даже чуждой грубых страстей, последователь молитвенного подвига должен предпринять нарочитую борьбу, отвлекая свою мысль от всяких внешних впечатлений и полагая узду на свое воображение, и проходить подвиг молитвенный от низших ступеней его до высших.

Учители благочестия различают три вида молитвы: молитву воли, молитву ума и молитву сердца, чувства.

Исполнительность

На первых шагах нравственного совершенствования подвижник обладает только желанием молиться, что и составляет волевую молитву. На этой ступени новоначальный, не имея в своем сердце молитвенного настроения, ни даже в уме богатства духовных помыслов и религиозных представлений, старается упражняться в внешне исправном исполнении молитвенного правила. В этом случае он должен начинать с исполнения лежащего на каждом христианине вообще долга прочитывать положенные молитвы утром, вечером неуклонно выстаивать церковное богослужение, невзирая на скуку и усталость; здесь-то и является потреба в самопринуждении, о коем мы говорили. На священника Церковный Устав налагает обязанность вычитывать накануне каждой совершаемой им литургии еще особые каноны и акафист, а утром – правило к причащению. Вот этих обязанностей пастырь отнюдь не должен уменьшать, а, скорее, ему следует их расширять прибавлением канонов, акафистов и молитв не обязательных, но предложенных в правильнике на произволящих.

Пусть священник не извиняет себя недосугом – молитва его важнейшее дело, – ни внутренним холодом или рассеянностью: исправность в исполнении правила есть лучшее и неизбежное средство против них; пусть не слушает и помысла лености и самосожаления. Чем более пастырь будет себе поблажать, сокращая положенные правила, тем более будет тяготиться их выполнением. Известно, что чем поспешнее совершается священниками богослужение, тем более оно тяготит их и заставляет их считать себя мучениками. Чтобы избавиться пастырям от этой тягости, им должно раз навсегда установить взгляд на приходскую практику не как на предметы, которые можно, видоизменяя, применять к своему настроению, а наоборот, как на норму, которой следует подчинять свое настроение, не уступая ни лености, ни неразумению, ни горделивым мыслям о своем кажущемся превосходстве. В этом заключается первая ступень молитвенного подвига – молитвы волевой. Но против него возможны возражения.

Возражение против исполнительности

Говорят: «Богослужение наше, если его петь по Уставу, очень продолжительно, и молитвы его далеко не приложимы к современному настроению мирян». В этом возражении есть доля правды. Прежде всего самое Предание Церкви сократило Устав до размеров принятой приходской службы. Но есть обычай более продолжительного и более сокращенного служения. От мудрости и опытности пастыря зависит сохранить в своей службе все, что хранится в практике лучших приходов и обителей, по крайней мере, не сокращать стихир, ирмосов и, по возможности, Псалтири. Руководством ему может служить указ Святейшего Синода о богослужении в церквах духовно-учебных заведений, изданный в 1887 году.

Но как мыслить о более смелых применениях к духовным нуждам молящихся, которые допускаются особенно часто в столицах? Допускать их с спокойной совестью и чувствовать себя до известной степени в положении хозяина может только тот священник, который имеет основание считать себя в этой области истинным выразителем общецерковного сознания, которого отношение к службе не будет уступкой тлетворному духу века сего, выражением личного недовольства преданием, вытекающего из лености или рассеяния. Но таким выразителем общецерковного мнения может быть только тот, кто измлада навык послушанию Церкви, кто засвидетельствован от народа как истинный пастырь Церкви, кто прежде самого себя подчинил вполне игу церковного закона. Например, о. Иоанн Кронштадтский многое изменяет в богослужении против Церковного Устава и этим, однако, не соблазняется, потому что видит здесь не произвол, а выражение действительных духовных нужд сходящегося со всей Руси народного множества. Но пока ни личная совесть, ни свидетельство народа не дают пастырю такого дерзновения считать себя выразителем нужды общецерковной, он не должен вносить личное начало в сокращение служб, а, присматриваясь к своей приходской или других приходов богослужебной практике, должен придерживаться наиболее разумного, отнюдь не умаляя всей продолжительности богослужения, а лишь заменяя торопливость пропусками, светские протяженные молитвы более церковными, краткими, но зато увеличивая число стихир и т. п. Другое возражение против строя нашего богослужения: желают основываться уже не на условиях современной жизни, а – под влиянием протестантов – на ложном понимании слова Божия. Говорят, что продолжительное богослужение есть лицемерное многословие и что Сам Господь заповедал не многословить в молитве. На самом деле, в словах Христовых мысль та, что многословная молитва не заслуга. Это справедливо, и те, кто смотрит на молитву как на заслугу, как на opus operatum (сделанное действует (лат.). – Прим. ред.), заблуждаются; но продолжительная молитва нужна не для Бога, а для нас самих – рассеянных и косных, – согревает сердце человека и влияет на постепенное возникновение в нем религиозной настроенности. Не вдруг в человеке, занятом житейскими делами, возжигается религиозное чувство, но для этого требуется продолжительная сосредоточенность на молитвенных помыслах и некоторые другие средства. Кто постоянно готов на молитвенные, прочувствованные воздыхания и пролитие умиленных слез, тому нет нужды подолгу молиться для согревания сердца, а разве для большего и большего духовного совершенства. Правильное понимание нами слов Христовых подтверждается другими Его словами: «бесы изгоняются молитвою И ПОСТОМ» (см. Мф. 17, 21; Мк. 9, 29). Неправедный судия и скупой друг уступили лишь продолжительным молениям, и Отец Небесный услышит вопиющих к Нему день и ночь. Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф. 26,41; Мк. 14, 38). Сам Господь молился всю ночь. Апостол Павел, особенно уважаемый протестантами, также заповедал непрестанно молиться (см. 1 Фес. 5, 17) и говорил о себе, ночь и день всеусердно молясь (1 Фес. 3, 10). Корнилий угодил Богу тем, что подавал милостыню и «постоянно молился» (см. Деян. 10,2). Св. апостолы, поручив диаконам внешние дела церковного общества, так определили свое назначение: мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6,4).

Уклонения от исполнительности

Насколько легкое отношение к молитве вообще и, в частности, потворство омирщенным вкусам современных христиан нехорошо отражаются на богослужении, – в этом легко убедиться. Войдите на престольный праздник в городской храм и там вместо глубокосодержательного строя православной всенощной, воспевающей словами Библии всю историю нашего искупления, услышите лишь несколько безобразных концертов да повторение диаконских громогласных ектений, рассчитанное на занимание публики личностью священнослужителя. Все эти ненормальности стараются оправдать извращенным вкусом городского народа, равно как и введенные в ущерб стихирам и псалмам многочисленные безграмотные акафисты, свидетельствующие о явном упадке богослужебного творчества и вкуса. Известно, что только два акафиста – Христу и Богородице, – переведенные с греческого языка, отличаются высоким достоинством; терпимы еще переводные акафисты Успению и свт. Николаю да переделанные из униатских архиепископом Иннокентием. Акафисты же святым и иконам Богоматери представляют собой повторение бессодержательных ублажений, часто касаются нужд мирского, житейского характера и в довершение всего являются почти дословным и часто неосмысленным повторением один другого. Правда, они по плечу современным христианам, но мало служат их духовной пользе, а более соответствуют религиозному утилитаризму. Совсем выводить их из употребления священник не должен, если это послужит к большому огорчению молящихся, но ему следует постепенно совершенствовать вкус последних уставным исполнением богослужебного чина и обиходными напевами, тогда они сами предпочтут лучшее. Во всяком случае, священник не должен ставить угождение вкусам, не только личным, но и общеприходским, конечным правилом своих распоряжений по церковной службе, особенно в тех случаях, когда эти вкусы идут вразрез с церковным преданием, но последнее, то есть Устав, считать богослужебной нормой и по возможности ее поддерживать.

Таковы главные свойства молитвы волевой – частной и общественной. Терпение, самопринуждение, церковность – вот ее свойства.

Внимание ума

Вторая степень молитвы – молитва ума, когда христианин достигает способности сосредоточивать свой ум, свое внимание на предметах молитвы. Внешним средством к тому, по мнению опытных в молитве и благочестивых старцев, служит неторопливое чтение молитв, с вдумыванием в каждую их мысль, чему пособием служит разделение черточками каждого предложения в молитвеннике. Внутренние средства к стяжанию сего подвига, изложенные отцами, собраны в «Добротолюбии» преосв. Феофана; эту книгу должно иметь в каждой церкви и по возможности в каждом иерейском жилище.