Мальчик по имени Хоуп - Лара Уильямсон

Джо теперь наша официальная фанатка. Когда я говорю Кристоферу, что теперь, когда он стал рок-звездой, сердце Джо принадлежит ему и они могут хоть жениться, он утверждает: девчонки его больше не интересуют – слишком много с ними возни.

– Если бы мне и захотелось, то куда мне соперничать со святыми, – смеется он и убегает играть в футбол.

Мы подписали контракт с Кевином Каммингсом: теперь он наш агент-телохранитель. Если он соберет всех наших поклонников, то мы согласимся раздать автографы за пятьдесят пенсов, и он получит десять пенсов комиссии. К несчастью, на всей сделке мы зарабатываем только десять пенсов, и Кевин забирает их, говоря, что это его плата за ангажирование. Что касается обязанностей телохранителя, то они, по сути, сводятся к тому, что он болтает с любой девчонкой, которая направляется в нашу сторону.

Перемены школой не ограничиваются. Большой Дейв, Кристофер и Бу переезжают в наш дом. Кристофер с Бу селятся у меня в комнате. Чарлз Скаллибоунс испытывает смесь восторга и ужаса перед комочком шерсти, который бесконечно бегает в колесе, но так никуда и не прибегает. Время от времени пес подумывает отведать хомячьей еды, но не может просунуть морду за решетку и приходит в полную ярость.

К Рождеству мы превращаемся в одну большую и счастливую семью, к которой примыкает Ниндзя-Грейс, за все утро не сказавшая ни слова. Не то чтобы мы на это жаловались. Мама говорит, что это будет лучший рождественский ужин в ее жизни. К обеду она застилает стол белой скатертью и ставит на него электрические свечки. С тех пор как Грейс подпалила спальню Большого Дейва, свечи в нашем доме под запретом, как и разговоры о нашем проступке. Мы называем это Случаем-Который-Нельзя-Упоминать.

Когда мама просит Грейс разложить приборы, сестра отвечает «Хавашшшо», и тогда мама спрашивает, не приложилась ли она тайком к бутылке шерри.

– Нет, – отвечает сестра, раскладывая вилки и ножи по столу. – Увашная гадашчь.

Мама пристально смотрит на Грейс, а потом втыкает ложку в огромную миску брюссельской капусты. От овощей идет густой пар. Кажется, что на нем могут работать турбины в полях за городом. Большой Дейв садится за стол и говорит, что капуста – это еда дьявола, но все равно он ее съест, и пусть душа его будет проклята навеки.

– Я ванше дувава што это капушта двя фей, – говорит Грейс.

У Большого Дейва отпадает челюсть. Зрелище не из приятных: у него к языку явно прилипла фейская капуста. Грейс краснеет и передает ему блюдо с печеным картофелем. Большой Дейв говорит, что картошка – это тоже еда дьявола и поэтому он должен ее уничтожить и избавить нас от этого дьявольского искушения. С этим словами он кладет одну картофелину в рот. Из его сжатых губ вырываются клубы пара, и ему приходится охлаждать рот при помощи целой банки пива, которую он поглощает в один глоток. После этого мама вносит рождественский торт, весь покрытый сугробами снежно-белой глазури. Надо сказать ей, чтобы она дала Грейс кусок с пластмассовым оленем.

В нашей семье принято разворачивать подарки после ужина. Что в нашей семье не принято – так это мамины вопли после того, как Грейс открывает рот, чтобы поблагодарить ее за флакон духов. Но все же мама кричит:

– Во имя всего святого, Грейс, почему у тебя на языке все еще висит этот кусок капусты?

Оказывается, это не кусок капусты. Это сережка. Грейс выглядит смущенной (хотя казалось бы, что может смутить больше, чем иголка в языке?). Она сообщает, что подарила себе на Рождество пирсинг. Мама же просит подарить ей время прийти в себя и уходит наверх полежать. Нам придется разворачивать подарки без нее.

Мне мама купила новый мобильник. Когда Грейс предлагает украсить его корпус блестящими наклеечками на корпус, я предлагаю сходить за магнитом и посмотреть, какой эффект он окажет на металлическую серьгу в языке. Это заставляет сестру прикусить вышеуказанный язык. Кристофер получает огромное колесо для хомяка, которое выглядит как Лондонский глаз для грызунов. Большой Дейв подарил мне новую книгу про Шерлока Холмса и набор для небесных фонариков; он говорит, что теперь я смогу смастерить себе суперпупернавороченный фонарь. Грейс получает от Большого Дейва конверт. Сначала она не в восторге, но внутри оказывается купон на десять уроков вождения. В этот момент мне кажется, что я сглупил: надо было купить Большому Дейву конверт с купоном на десять сеансов психотерапии вместо книги «Машины для чайников». Он решил, что это отличная шутка, но беда в том, что я не шутил. Эта книга была единственной, которую я смог купить в книжном на свои карманные деньги. Раздачей автографов сейчас много не заработаешь.

Грейс проводит остаток дня, выковыривая еду из-под сережки, а я размышляю о том, что сейчас делает папа. Поедает пудинг с мускулистым мальчишкой? Я уже нарушил свое обещание, кинув поздравительную открытку в папин почтовый ящик. На ней были нарисованы ослы в новогодних шапочках и внизу шла надпись: «Оселого нового года!» Я не подписал открытку – струсил. Но остался доволен тем фактом, что в папином мире окажется открытка, которой касались мои руки. А подпись, не так уж она и важна! Папа мне ничего не прислал, но я и не ждал. Хотя, конечно, мне казалось, что если я отпущу его, то он вернется. Однако чудес не случается, даже если подружиться со святым Гавриилом.

Кстати, об этом. Я думал снова вернуть Джо ее медаль, но что-то меня остановило. Не знаю, в папе ли дело, но я не чувствую себя по-настоящему счастливым. Все остальное в моей жизни складывается просто отлично. И только одно никак не дает мне покоя. Но ведь Джо и не просит возвращать медаль. Она теперь увлеклась изготовлением четок из слез единорожьих детенышей. По правде сказать, я думаю, она мастерит их из сломанных ожерелий, что продаются в благотворительном магазине. Так или иначе, она и не вспоминает про святого Гавриила.

Итак, святой решил поселиться у меня. Я думаю, он вполне счастлив своей судьбой отшельника на пиратском острове. Однажды Чарлз Скаллибоунс попытался его съесть, но я выдернул его из челюстей пса. Вместо этого Чарлз зажевал обезьянку и пальму; я был счастлив, что спас жизнь праведника. Это значит, что я и сам могу стать святым. Святой Дэниел из Хоупа… Звучит неплохо. А, вот еще новость: мне перестали сниться сны про папу. Те самые, где меня заносит лавиной листьев и папа протягивает мне руку помощи.

Двадцать пять

Не знаю, куда улетели пять прошедших месяцев. Грейс вылечила свою инфекцию на языке, и теперь она может говорить, не шепелявя. Мама выглядит так, словно проглотила шар для боулинга, а Большой Дейв с Кристофером переехали к нам навсегда. В семействе Хоупов дела идут очень даже неплохо, на самом деле даже лучше, чем я мог бы себе представить. Большой Дейв, как и обещал, научил меня разбирать двигатель, а Грейс взяла семь уроков вождения и умудрилась оцарапать бок «форда-мондео».

Папа все еще работает на телевидении, но теперь я смотрю телевизор гораздо реже. Видеть отца – словно сдирать корочку с болячки. Я раз за разом делаю это, и потом какое-то время мне очень больно. В результате я никак не могу исцелиться. Я решил начать новую жизнь с Нового года, хотя не очень-то верю в такие решения. Я сказал себе, что буду жить своей жизнью по крайней мере целых восемь месяцев и перестану сходить с ума из-за папы. Несколько месяцев это работало, но сегодня на меня словно упал метеорит.

– Дэн, я должна кое-что тебе сказать, – говорит мама, поглаживая Маленького Дейва в своем животе. – Я видела твоего отца.

Мой желудок подпрыгивает, словно камешек, пущенный по воде. Если они виделись, то это очень важная новость! Мама никогда не упоминает папу, и они не разговаривали уже целую вечность. Очевидно, он снова хочет со мной общаться. Прыг, прыг, прыг-скок. Именно об этом я и мечтал. Прыг, прыг, прыг-скок. Теперь – для разнообразия – все будет хорошо. Прыг, прыг, прыг-скок.

– Он не очень-то хорошо выглядит. На самом деле он выглядит просто ужасно. Я едва его узнала.

Прыг, прыг, прыг-скок.

– Я бы могла тебе солгать, но думаю, тебе лучше узнать обо всем. Папа был в больнице, когда я пришла на очередное обследование. Он не видел меня, но я заметила, что он идет по коридору. – Мама перестает гладить Маленького Дейва и начинает тереть мне ладонь круговыми движениями. – Судя по тому, что я увидела, он очень болен.

– Но его же показывают по телику, – возражаю я, отнимая руку. – Нельзя одновременно болеть и работать…

Мама просто преувеличивает. Я храбрюсь и делаю вид, что совсем не напуган, но, когда несколькими часами позже мы с Чарлзом Скаллибоунсом выходим на прогулку, я не могу думать ни о чем, кроме маминых слов.

Существует три вида болезней. Когда Большой Дейв болеет по субботам, мама говорит, что он сам виноват. Обычно его излечивает бутерброд с маслом, беконом и яйцом (Большой Дейв окунает его в коричневый соус). Чарлза Скаллибоунса постоянно тошнит, но ветеринар говорит, что он очень даже здоров, особенно для пса с целым пиратским кораблем в желудке. Ниндзя-Грейс больна на голову, но тут уж ничего не поделаешь. Так где же на этой шкале находится папа? В любом случае, вряд ли он серьезно хворает, потому что работа у него тоже серьезная. Если бы он был так плох, как намекает мама, то лежал бы в кровати, а не сидел под ярким студийным светом. Но мне как-то не по себе. Когда выдастся возможность, напишу ему настоящее письмо. Изолью всю душу, как предлагала нам мисс Парфитт, когда мы писали про своих героев. Я напишу такое письмо, что папа просто не сможет его проигнорировать. И доставлю ему прямо в руки. А потом посмотрю папе прямо в глаза и скажу, что он мне нужен.