Неожиданный шанс - Алексеев Михаил Егорович

Уже на вечерней заре караван начал движение, вытягиваясь колонной вверх по Волге. Напоследок кто-то из десантников выпустил по сигнальной ракете в сторону дворца бека и крепости, а пароходы попрощались с городом гудками.

Первая ночь прошла спокойно. Относительно, потому что за ночь бежало двадцать семь человек. Им не препятствовали и не мешали. Раз хотят сбежать – все равно сбегут. Если сумеют. Не факт, что все добрались до берега. Волга в нижнем течении и в наше время отнюдь не узкая, а тогда вообще с трудом можно было видеть берега. А уж ночью…

Утром началась организационная работа. Сначала обеспечили завтрак, привлекая в помощь бывших рабов. В основном, конечно, из славян. Общность языка способствовала. Это был самый трудный момент – бывшие рабы еще не освоились и плохо ориентировались во времени и пространстве. Прямо у кухонь всем раздали стандартные наборы армейской утвари – котелок, кружка, ложка. Народ понемногу стал отходить от шока прошедшего дня. Далее, на каждом судне прокрутили запись на нескольких языках с информацией, кто их освободил и что каждый из них освободителям должен, куда плывем, сколько будем в пути, распорядок дня и необходимость каждому определиться, в качестве кого он может быть полезен княжеству. Медики переквалифицировались в кадровиков. Переписывали бывших рабов – национальность, возраст, образование, если таковое имеется, владение ремеслом и кем ему хотелось бы быть.

Первые три дня прошли спокойно. Бойцы десятков, расквартированных на судах, дежурили, помогали экипажу и медикам, а в остальное время ловили рыбу. Которой было не просто много, а очень много. Тут же определились и любители рыбалки из бывших рабов. Конечно, с удочками они не сталкивались, но освоились очень быстро. Поэтому в скором времени свободных снастей не осталось. Более того, к удочкам построились очереди из желающих порыбачить. Заодно поправили дело с питанием людей.

Вечером четвертого Чибис, спустившись на нижнюю палубу, обратил внимание на группу мужчин, стоящих толпой у машинного отделения. Он бы прошел мимо, но его слух уловил сдавленные, едва слышимые крики. Остановившись на секунду, он развернулся и пошел к этой группе. Обычно бывшие рабы расступались, освобождая дорогу членам экипажа, медикам и тем более его бойцам. А сейчас, сверля его глазами исподлобья, отходили с пути нехотя и нарочито медленно перед набычившимся Чибисом. Тем не менее Чибис сумел фрагментарно рассмотреть несколько копошащихся за ними тел на палубе. Выхватив АПС, он чуть было не выстрелил в воздух, вовремя вспомнив, что над головой находится верхняя палуба с людьми. Поэтому сделал два выстрела прямо над головами стоявших перед ним бывших рабов. Те шарахнулись в сторону, и Чибис увидел лежащую на палубе женщину и троих мужчин, один из которых зажимал ей рот, другой держал руки, а третий логично пристраивался у нее между ног. На оценку ситуации ушли мгновения, и чуть больше на то, чтобы АПС Чибиса хлопнул еще три раза и палуба окрасилась красным. Оставшиеся бросились бежать.

– Группа! В ружье! Блокировать палубы! Василич и Жора – к машинному отделению! – тут же отдал он команду по рации. – Кто дежурит на верхней палубе?

– Я – Ахмет!

– Группа мужиков, только что поднявшихся с нижней палубы, где?

– Стоят у лестницы. Мы все движения запретили.

– Гоните их сюда!

Через полминуты рядом с Чибисом, прикрывая ему спину, стояли Василич и Жора.

Девушка, а скорее даже девочка, как определил рассмотревший ее Чибис, продолжала молча сидеть на палубе, глядя на все происходящее испуганными и заплаканными глазами, инстинктивно пытаясь скрыть наготу остатками разорванного спортивного костюма. «А симпатичная! Среднего роста, фигурка хорошенькая, не соответствует канонам местной красоты – не широкобедрая. Грудь – примерно размер второй. Не рожала – вон как соски задорно торчат. Личико правильное, немного скуластое. Глаза – большие зеленые, опять же с немного восточным разрезом. Небольшая лопоухость вместе со стрижкой под ноль придает ей еще бóльшую детскость», – оценил жертву Чибис. Глядя на одежду, дополнительно сделал заключение, что в живых ее оставлять не собирались.

Еще через полминуты его бойцы прикладами вытолкали группу, которая сбежала после предупредительных выстрелов. Те с непониманием и страхом смотрели на Чибиса и его бойцов.

– Кто старший? – через толмача, приведенного Ахметом, задал вопрос всей группе Чибис. Те только испуганно переводили взгляды с Чибиса на мертвые тела и обратно.

– Повторяю вопрос! Кто из вас старший?

Через полминуты замешательства из толпы вперед на полшага выступил осмелившийся. Точнее, его вытолкнули. И начал что-то быстро говорить. Толмач переводил медленнее и явно не все, но смысл Чибис уловил. Эта группа была из одного рода из многочисленных прикаспийских степей кочевников. Род подвергся нападению своих более могущественных соседей, и выжившие были проданы в рабство одному из купцов, который и привез их для дальнейшей перепродажи в Хамлидж. Старший из рода – сын вождя – вместе со своими ближниками сейчас лежал у ног Чибиса. А женщина – это их рабыня, взятая в налете накануне разгрома рода. Сын вождя собирался оказать этой девственнице честь и сделать ее женщиной, а потом или оставить наложницей, или, если не понравится, продать. Но не успел. А сейчас, увидев ее на челне новых хозяев, решил исполнить свое желание. И господин не прав, забрав жизни трех искусных воинов за одну никчемную женщину. Женщин много, и господин может иметь себе их столько, сколько захочет, и каждая выбранная им будет счастлива познать любовь великого воина. В этом их предназначение – подчиняться мужчинам, рожать им детей и следить за огнем в очаге. Говоривший замолчал и выжидающе уставился на Чибиса. Тот помедлил, а потом нагнулся и, подхватив девушку, поднял ее на ноги. Тут же к ней подошла женщина-медик и увела ее в медпункт.

– Первое! Эта девушка – не ваша собственность! Все права на что-либо вы потеряли, проиграв свою битву. Жизнь этой девушки и ваши тоже принадлежат нашему князю. И вы не вправе решать ее судьбу. Второе вытекает из первого – я убью столько таких, как вот эти, – и он брезгливо ткнул носком берца ближайший труп, – сколько их нарушит первое правило. Я понятно объяснил? Никого еще не нужно убеждать вот этим?

Чибис крутанул в руке АПС.

Слушатели после перевода толмача энергично закивали. Они уже видели в действии странное оружие их новых господ. И результат лежал перед ними.

– Свободны!

И уже обращаясь к своим, продолжил:

– Парни! Трупы в реку, и у морячков попросите брандспойт, что ли, кровь смыть.

После этого Чибис пошел в рубку – нужно было доложиться о происшедшем капитану и по связи своему непосредственному начальству. Минут через двадцать он освободился и зашел в каюту, отданную под медпункт. Девушки там уже не было. Женщина-медик что-то писала и, подняв голову на шум открываемой двери, проговорила:

– А, головорез! Проходи.

– Чего сразу-то головорез?

– Ну, а кто? Вы ж точно такие же, как и те, которых ты застрелил. Просто те простодушные – что думают и говорят, то и делают, а вы цивилизованные – говорите одно, а делаете то же самое.

– Ну…

– Да я все понимаю. Сейчас время такое. Не вы такие. Главное – не привыкнуть к тому, что мы все, пришедшие сюда, всесильны. Иначе закончится для нас все плохо. Жизнь нас накажет.

– Да я, честно говоря, действовал на инстинктах. Хотя даже сейчас уверен, что поступил правильно. Лучше застрелить трех подонков, чем поселить в душах сотен людей надежду на нашу слабость и сомнения в нашей силе. Это мы, как вы выразились, цивилизованные люди, назвали бы пониманием и состраданием к их трудной судьбе. А они просто посчитали бы это нашей слабостью. И тогда тремя трупами дело бы не ограничилось. И еще – достать меня или кого-то из моих бойцов им было бы очень трудно, а вот на вас и на экипаже они могли отыграться. В общем, капитан меня поддержал, ротный тоже. Думаю, и Никодимов к расстрелу не приговорит.