Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф

Венди Триллинг. Помню подумал: как здорово, что у нас есть герой с РАС. Мы не проговаривали это в сериале, но отдавали должное таким людям, показывая, что быть другим – совершенно нормально.

Билл Прэйди. Вы себе не представляете, как часто родители приводили своих детей на площадку и говорили: «Сейчас вы кое с кем познакомитесь», а дальше следовало практически предупреждение: «Он очень похож на Шелдона». Я всегда отвечал: «Да поняли мы! (Смеется.) Все нормально, правда!» Насколько мне известно, мы не принимали сознательного решения умалчивать о диагнозе Шелдона. И так было ясно, что он не нейротипичный человек. Если бы мы поставили ему диагноз, то сразу бы появилась определенная ответственность. Мы же предпочитали, чтобы Шелдон был просто Шелдоном. В нем были черты, которые можно было бы назвать «спектральными», но порой для них имелись логические причины и основания, а порой и нет.

Спустя несколько лет после того «Комик-Кона» Билл Прэйди узнал кое-что о себе: он сам был в спектре.

Билл Прэйди. Я обнаружил это во время съемок четвертого или пятого сезона «Теории…». Работая над сериалом, приходилось много читать о нейроатипичности, и порой я ловил себя на мысли: «Хмм, у меня так же». Поэтому я обратился к психотерапевту и прошел довольно точно составленный специальный тест – а таких тестов существует множество, – и… я прозрел. Тогда я смог спокойно сказать жене: «Я многое забываю и не понимаю некоторые вещи», и она за подобное больше на меня не сердилась, что было просто здорово. Она стала спрашивать меня: «Ты понимаешь, что только что расстроил меня своими словами?» А я ей в ответ: «О нет! Неужели? Прости, пожалуйста!» (Смеется.) Я был рад, что наконец-то узнал причину.

Но для меня главный вопрос «Теории Большого взрыва» заключался вот в чем: в каком мире лучше жить? В реальном, который порой пугает, или в своем комфортном мирке режиссерских версий фильмов, дисков Blu-ray и «Звездного пути»? Реальный мир всегда казался мне чудовищным местом. Когда кто-то спрашивал, не хочу ли я пересмотреть «Властелина колец», я моментально соглашался. Конечно, давайте проведем три часа в Шире! С другой стороны, – и я отчетливо помню это из своей молодости – было ощущение, будто я что-то пропускаю. Мне тоже хотелось быть частью происходящего. Но в юности реальность была ко мне жестока. Мы с друзьями по сорок пять минут стояли в очереди на вход в клуб, а когда попадали внутрь, то из-за громкой музыки у меня случалась сенсорная перегрузка и мне становилось плохо. Всегда было так: я рвался в какое-то место, но, оказавшись там, очень хотел вернуться домой, стать Шелдоном, поставить диск и со словами: «Что ж, „В поисках Галактики“, вот мы и снова вместе» – плюхнуться на диван. Так что я прекрасно понимал Шелдона.

Чак Лорри. В тот первый год на «Комик-Коне» я осознал, что сериал затрагивает людей на куда более глубоком эмоциональном уровне, нежели я мог ожидать. Вот почему мне никогда не нравились слова «нёрд» или «комедия с нёрдами» – я видел в нёрдах умнейших, но одиноких и отвергнутых обществом людей. Я понятия не имел, каково это – быть гением, но прекрасно понимал, что испытывают люди с трудностями социализации. И на «Комик-Коне» для меня стало неожиданным открытием то, что подобные чувства знакомы каждому – будь ты королева выпускного бала, президент класса или квотербек футбольной команды. Людям постоянно кажется, будто им чего-то не хватает. И бог в помощь тем, кто всем доволен. Уверен, для них тоже есть сериалы – правда, не знаю какие, – посвященные проблемам высокого уровня социализации. «Теория…» же затрагивала другие, более глубокие проблемы: одиночество и чувство обделенности. «Два с половиной человека» зиждились на шутках. Там было много мизогинной чепухи. Сейчас такое бы никто не снял. Но с «Теорией…» мы необъяснимым образом получили сериал с глубоким смыслом. Не какой-то типичный ситком, а сериал, который надо было беречь и защищать.

Адам Нимой (сын Леонарда Нимоя и приглашенная звезда «Теории Большого взрыва»). Безумный, но в то же время забавный сериал, в котором между героями настолько невероятные и мощные отношения, и это очень подкупает. Прекрасно до слез. Знать, что отличаться от других – это нормально, что твои интересы не должны совпадать с интересами общества и что тебя могут любить и принимать таким, какой ты есть, утешает и даже вдохновляет. В этом для меня весь Шелдон. Он утрированная версия всех нас – тех, кто не чувствует себя популярными, кому бывает неудобно во многих ситуациях и в окружении людей.

После успешно проведенной панели «Теории…» артисты и сценаристы еще десять раз приезжали на «Комик-Кон», но только в 2008-м они в последний раз ходили по Сан-Диего без круглосуточной охраны.

Билл Прэйди. В тот год наша панель пришлась на пятницу, а в субботу в расписании перед вечеринкой Warner Bros., образовалось окно, и я предложил всем сходить выпить. Нас было человек десять, мы прекрасно провели время. На последнем «Комик-Коне» с нашим участием нам закатили вечеринку у бассейна, на которой присутствовала охрана, а вход был только по списку гостей. Ясное дело, список увеличился.

Питер Рот. Однажды пришлось нанять шестерых телохранителей, только чтобы мы смогли выйти из лифта на приеме Warner Bros., и дойти до машин, которые повезли нас в аэропорт. Толпа была нереальная. Наша панель оказалась самой посещаемой, потому что сериал лидировал по популярности на ТВ. Когда видишь, как люди на встрече с актерами плачут, понимаешь, что не зря делаешь свою работу.

Чак Лорри. Когда актеры после панели пошли на автограф-сессию, я заметил, что люди подходили к ним и начинали плакать. Я и представить не мог настолько эмоциональную реакцию. Тем, кого там не было, сложно объяснить, почему это так сильно меня впечатлило. А ведь я два года работал над «Розанной», и тогда это был самый популярный сериал в мире. Но никто не плакал! Когда мы с Розанной Барр сидели в ресторане и к нам подходили люди за автографом, никто и слезинки не проронил! (Смеется.) Ни один человек не стоял в очереди и не рыдал лишь потому, что их фотку подписал Джон Крайер. Поверьте, люди радовались встрече с ним, но такого проявления чувств, как при встрече с актерами «Теории…», не показывали.

Тот первый «Комик-Кон» очень хорошо