Изгнание из Эдема. Книга 2 - Патриция Хилсбург

— Гарольд! Не делай этого!

И бросилась бежать, чтобы ничего не слышать. Под ее ногой, как выстрел, хрустнула ветка. Где-то рядом ухнула сова. Казалось, что это просто идет репетиция с шумовыми эффектами. Но когда раздался настоящий выстрел, он прозвучал совсем иначе.

Глухой звук, словно кто-то стукнул в дверь рукой. И даже крика не было.

Сперва Сильвия даже как-то не обратила на этот звук внимания, а позже не раз думала о том, что даже не услышала, в какой именно момент Гарольда не стало на земле…

Она бежала, ничего не видя перед собой, пока, наконец, не выскочила к машине. На сиденье валялась ее сумочка. На нее падал свет от щитка.

— Никто не должен знать, что я была здесь, — подумала она, выключила свет и, стараясь ступать как можно тише, пошла по клеверному полю.

— Идиот! Идиот… — шептала Сильвия. — Неужели, так можно?!..

Наконец Сильвия набрела на шоссе. На обочине стояла машина и какой-то человек пытался завести ее, но стартер все время отказывал.

Человек был довольно пожилым, но было видно, что он тщательно следит за собой. Рядом, на ограждении, сидела тоненькая рыжеволосая девица.

— Все у тебя как-то не так, — сказала девушка.

— Ты меня любишь? — спросил мужчина, копаясь в двигателе.

— Я люблю Джо.

— Не можешь ты его любить!

— Знаешь, поехали домой, Мик!

Мужчина снова принялся заводить машину. Сильвия подошла к нему с таким видом, будто только что вышла из клуба.

— Вы не подвезете меня? — спросила она.

— Пожалуйста! С наслаждением! У меня есть уже одна девушка, но вторая не помешает. Прошу!

— Не заводится?

— Да.

— А вы подкачали бензин?

— Вот это мысль, — сказал Мик.

Он принялся подкачивать бензин, а Сильвия села за руль и включила стартер.

Полил дождь. Он падал редкими, тяжелыми каплями.

«Такой дождь обычно идет на кладбищах», — подумала Сильвия. И ее мысли вернулись к проселочной дороге, ведущей к изгороди, деревьям… Она представляла себе, как дождь заливает мертвому Гарольду лицо, как в глазницах образовываются лужицы и по обеим сторонам носа стекает вода…

Но она не находила в себе ничего, кроме радости, что ей удалось уйти от него.

«Боже мой! — думала Сильвия, — как же я могла поддаться на это сумасшествие?! Ведь невозможно вернуть прошлое. Его может вернуть только смерть. Гарольд Джонсон вернулся раньше меня. А я не хочу!»

— Куда вы едете? — спросила она мужчину.

— Конечно, в Сидней.

— А поточнее, в какой район?

— А вам-то куда нужно?

— Мне нужно в центр.

— Ну, я пошла, — сказала рыжеволосая девица. — Дождь полил!

— Ты что, не едешь со мной?

— Нет. Я пойду, поищу Джо. Я же сказала тебе, что люблю его.

— Ну и отлично!

Машина стремительно рванула вперед с маленькой стоянки, задела крылом деревянный столб и зацепила другую машину.

— Это не та дорога! — сказала Сильвия.

— Сейчас свернем!

Он дал задний ход, въехал в канаву, а потом снова вырулил на дорогу.

— Приятный был вечерок! — сказал он.

Дождь стал сильнее. Стеклоочистители уже не справлялись сбрасывать капли. Но спутника Сильвии это нисколько не смущало. Он вел машину со скоростью шестьдесят миль.

Машина была совсем не новой и, возможно, из нее нельзя было выжать большей скорости. Крыша протекала в двух местах.

— Включите приемник, — сказал мужчина, — послушаем музыку.

Сильвия щелкнула клавишей. Зазвучала музыка.

— Это Маккартни, — сказал он, — его ни с кем не спутаешь.

Они катили сквозь густую ночь и уносили с собой звуки музыки.

— А вы знаете Питера? — неожиданно спросил мужчина. — Это мой приятель. Один из лучших друзей. Вы, наверное, его знаете. Питер Узерол.

— Нет.

— Вы не знаете Питера?! Его, правда что-то не видно в последнее время. Пьет по целым неделям… Однажды ребята, в самый разгар веселья позвонили на радио и попросили передать, что их приятель Питер пропал из дому. Те выполнили нашу просьбу. И мы потом, когда ехали в машине услышали, как по радио передают, что Питер пропал из дому. Ну, и смеху было!

Она спросила:

— А так всегда передают, когда кого-нибудь ищут?

Мужчина не ответил и прислушался.

— Нет, я ошибся, это не Маккартни, это Мик Джаггер.

Внезапно она спросила:

— А вы Мик, да?

Мужчина посмотрел на нее:

— Да, меня зовут Мик. Вам кто-то рассказывал про меня?

— Нет. Я слышала, как вас называла по имени рыжеволосая девушка.

Мужчина недоверчиво посмотрел на девушку.

— Осторожно, здесь скорость ограничена, — сказала она, махнув рукой в сторону промчавшегося мимо знака.

И мужчина беспрекословно подчинился. Подняв ногу с акселератора и пополз на скорости пятнадцать миль.

Навстречу им нестройной вереницей проплыли фонари и свет упал на его лицо. Он все-таки был довольно стар — лет сорок, не меньше. Лет на десять старше Гарольда. На нем был полосатый галстук, и она заметила, что этот галстук довольно дорогой.

— Я вас подвезу до самого дома.

Сильвия согласно кивнула головой.

Наконец они въехали в город. Сильвия с трудом смогла растолковать Мику, как лучше подъехать к дому.

— Остановите здесь, — попросила она.

Сильвия вышла из машины. Дождь еще лил и Мик вышел вслед, раскрыв над ней зонтик.

— Можно мне к вам? — спросил он.

Сильвия отрицательно покачала головой.

— Знаете, у меня собачья жизнь, — сказал он довольно любезно, не выпуская ее руки.

— Впрочем, я смотрю, как и у вас.

Дождь барабанил по крыше его машины, стекал по лицу и за воротник, и Сильвия не испытывала к нему ни жалости, ни влечения, только страх и неприязнь.

Страх от того, что он знал Гарольда.

— Поехали назад, — сказал Мик заплетающимся языком, вяло удерживая руку Сильвии, — поехали куда-нибудь за город.

Она отобрала руку, а он и не настаивал. Она повернулась и пошла к дверям своего дома…

Уже оказавшись в квартире, Сильвия заметила, как дрожат у нее руки. Она никак не могла унять эту дрожь. Страшный испуг не проходил. Она все вспоминала наведенный на нее револьвер и потом сухой щелчок выстрела…

Дождь лил за окнами, барабанил по карнизу. Крыша мансарды отдавалась глухим стуком.

Сильвия подошла к бару, достала бутылку виски, налила себе треть стакана. Бросила туда пару кубиков льда и села за стол. Она пила медленно и отрешенно.

— Гарольд… — прошептала она.

Но при звуке этого имени ничего не шевельнулось в ее душе, кроме страха. Страха за свою жизнь.

Наконец, Сильвия вполголоса промолвила: