Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга) - Петроний Аматуни

Нина посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Я не подумала об этом.

— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Ведь мы с вами в цейтноте!

— Прямой, непосредственной опасности не может быть, — подумав, уверенно сказала Нина. — Если в гильзах и болезнетворные микробы, они, во-первых, не «в чистом виде», что ясно из всех рукописей дедушки; во-вторых, мало шансов их «оживить». Во всяком случае, это дело долгое и трудное…

— Ну, а надолго мы их не отдадим, — облегченно вздохнув, ответил Рязанов. — Надо рискнуть, иначе ничего и не придумаешь. — И повернулся к Пылаевой: — Ну, что ж, теперь, Эвелина Марковна, продавайте сундучок… Да-да, продавайте, раз его хотят купить. А мы втроем посидим в спальне. Благодарю вас за содействие следственным органам. Я не сомневаюсь, что оно будет полезным.

Старухе стоило больших усилий казаться спокойной. Когда раздался звонок в коридоре, она поднялась с дивана.

— Не выходите, — сказал Рязанов, — ему откроют без вас… — и ушел в спальню, прикрыв за собой дверь.

6

Время длилось невыносимо долго. Сардов с трудом заставил себя не волноваться и ждать. Но вот наконец в назначенный час он еще издали увидел Стася. Тот шел с тяжелым саквояжем в руке.

Сардов нажал кнопку передатчика:

— Не подходи ко мне. Все в порядке?

— Н-нет… Да-да…

— Говори яснее: что случилось?

— Старуха вела себя очень странно, точно она была не одна… Отдала сундук… Взяла деньги… А вместо расписки написала: «Нас подслушивают. За мной следят. Немедленно бегите…»

— О черт! Да не останавливайся же! Я иду за тобой… как-нибудь незаметно передай мне гильзы. Сундучок пусть остается у тебя…

— Нет-нет! — прервал Стась, который уже зашел за деревья и скрылся из виду. — Ты хочешь бросить меня? Это нечестно…

— О чем ты говоришь, дурак! — разозлился Сардов. — Я вовсе не собираюсь бросать тебя. Мы убежим вдвоем, но из города надо выехать поодиночке.

— Хорошо, тогда гильзы останутся пока у меня, — настаивал Стась.

— Послушай, а может быть, старуха провела тебя за нос, чтобы не давать расписки? — вдруг с надеждой спросил Сардов.

— Не думаю. Она даже не пересчитала деньги!

— Отдай гильзы, получи свою долю, а потом встретимся.

— Так не выйдет, — зло сказал Стась. — Уходить надо вдвоем. Сперва мне нужна жизнь, безопасность, а потом деньги!

Они долго спорили и переругивались. Поняв, что отделаться от Стася и заполучить гильзы не удастся, Сардов согласился на побег вдвоем. Воспользоваться поездом было опасно, пароходом тоже, выехать на машине — дороги легко перекрыть… Надо так, чтобы вокруг было мало людей.

— Встретимся в аэропорту, — решил Сардов.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 

Лицом к лицу 

1

Они увиделись на перроне аэровокзала, но держались поодаль друг от друга, говорили по радио.

— Покупай билет в Сочи, — сказал Сардов. — За тобой не следят?

— Я уверен, что все в порядке, — веселым тоном ответил Стась с другого конца перрона. — Я же старая лиса, и меня не так просто провести!

Сардов облегченно вздохнул и снова включил передатчик:

— Бери билет!

— Иду, иду… — заискивающе произнес Стась.

2

— Производится посадка на рейс Ростов — Сочи, — объявил диктор.

Первой в самолет вошла сухонькая подвижная старушка. Она деловито осмотрелась и заняла свободное место у окна.

Затем, осторожно ступая по трапу, поднялся высокий худой человек неопределенного возраста, с редкими колючками рыжеватых волос на макушке.

Третий пассажир производил внушительное впечатление: он был хорошо сложен, моложав, хотя бородка и усы заметно старили его лицо.

Четвертый… Андрей невольно подался вперед: это был переодетый Рязанов. Рязанов сделал предостерегающий жест, и Андрей не подал виду, что они знакомы.

Темно-карие глаза Рязанова были усталы и серьезны, на скулах виднелись тонкие лучики морщинок.

Последними в самолет вкатились два румяных толстяка и сразу наполнили веселым шумом пассажирский салон. Послав воздушные поцелуи двум полным блондинкам, стоявшим на перроне, они сразу же проглотили по таблетке «аэрона», попросили гигиенические пакеты и дважды осведомились, на какой высоте будут лететь. Легко было догадаться, что толстяки не отличались храбростью и собирались в небольшой полет до Сочи, как в кругосветное путешествие.

Быстро набрали высоту. Самолет мчался по верхней кромке облаков. Навстречу неслась бесконечная подвижная белая масса, залитая ярким солнечным светом; время от времени дымчатый изогнутый язык или крутой холм вставали на пути, самолет пронизывал их и снова мчался в серебристом воздухе.

Порой перед взором возникал фантастический пейзаж: то в опаловой долине застыл молочный вихрь, а у подножия облачного пика свернулся спиралью темно-синий сказочный змей, то будто на ровной глади снега выросло сероватое полушарие ледяного жилища чукчи.

Прошли Краснодар и полетели над горным перевалом. Впереди раскинулось сверкающее голубовато-зеленое море. Петушок замерил путевую скорость и удовлетворенно улыбнулся: при такой скорости и хорошей загрузке обеспечена высокая производительность полета.

До Джугбы, где самолет изменит курс, осталось несколько минут…

— Эх, ты!.. — вскрикнул Петушок и даже пригнулся: совсем близко от фюзеляжа промчалось что-то темное, едва не угодив в смотровое окно.

— Птица, — улыбнулся Шелест. — Могла и стекло выбить… А вот птенцы Коршуна Горбатого — так те в мотор целят.

— Коршун… Горбатый? — вздохнул Петушок. — Не слыхал.

— Да ну?! — Шелест оживился. — О нем целые легенды рассказывают… Еще когда первые самолеты появились, птицы долго не могли понять, что это такое. Потом сороки разузнали и разнесли по всему небу: это, мол, человек придумал себе крылья. Сперва птицы смеялись, поглядывая сверху на наши неуклюжие этажерки из палок и полотна. Потом приумолкли, когда мы научились летать крыло к крылу даже с орлами. А сейчас — сами смотрят снизу вверх на реактивные самолеты и признали наше превосходство. Даже гордятся: вот, мол, как наши товарищи летают!

— Справедливо, — засмеялся Петушок и ласково глянул на одинокого орла, парившего перед кучевым облаком.

— Но был среди этих летунов один коршун, — продолжал Шелест. — Злой-презлой. Однажды, еще в юности, захотел он потягаться с летчиками в высшем пилотаже. Сперва присмотрелся, а потом уж и сам загнул петлю. Но не рассчитал и ударился о скалу. Ударился коршун здорово, но выжил. Только стал после этого горбатым. И затаил он лютую ненависть в летающим людям. И поклялся мстить им до конца жизни, В таком духе натаскивал и своих птенцов. С той поры, где ни заметят эти бандиты самолет, сразу бросаются на него. И все в мотор целят. Были даже случаи, когда из-за столкновения с птицами гибли люди. Вот так, парень…