Безбашенный всадник - Михаил Серегин

– Вообще-то это похвально, что вы оказали помощь работникам диспансера в поимке беглецов, – вынужден был заметить он. – Но неужели это была ваша единственная цель?

– Они еще предупредили меня, и я приехал, чтобы забрать жеребца, – добавил Харитонов.

– И это все! – закончил я.

– А какое участие во всем этом принимал этот... – Он замялся, не зная, как назвать Камаля, но нашел выход: – Пока не установленное лицо?

Ответить я не успел, потому что вернулся сиявший, как медный таз на солнце, участковый.

– Ну, что? Пробили телефон? Выяснили, кто мой сообщник? – спросил я у него.

– Выяснили! – радостно заявил он и сказал следователю: – Сейчас сюда еще один член этой шайки-лейки прибудет! Я так понял, что их главарь – уж больно гоношится! Ну, ничего! Мы с него спесь собьем!

– И кто же это? – с интересом спросил я.

– А вот встретитесь вы все, а мы посмотрим, кто есть кто, – загадочно ответил он.

Тут во дворе райотдела взвизгнули тормоза, и мы, естественно, уставились в окна – там остановился длиннющий черный лимузин с дипломатическими номерами и флажком какой-то неизвестной мне страны на капоте и джип, тоже с дипломатическими номерами, из которого тут же высыпали накачанные смуглые парни в костюмах и белоснежных рубашках с галстуками – это явно была охрана какого-то очень важного лица, и мы все с интересом стали ждать, что же будет дальше. Один из телохранителей бросился к лимузину и открыл дверцу, а остальные выстроились так, чтобы прикрыть своего шефа со всех сторон. Из машины легко вышел высокий и прекрасно одетый араб, который немного брезгливым взглядом окинул двор, задержав его, взгляд то есть, на секунду на жеребце, а за ним вышел еще один мужчина с «дипломатом» в руках.

– Джафар! – радостно закричал Камаль.

– А вот и главарь прибыл! – ехидно сказал я. – Это ведь вы его вызывали?

Следователь тут же спал с лица, и его солидности заметно поубавилось, а участковый явно занервничал, понимая, что влип в такую жутко неприятную историю, из которой ему будет очень сложно выпутаться, да еще и неизвестно, удастся ли вообще. Тем временем в коридоре раздался какой-то шум, звук удара, а потом дверь резко распахнулась, и первым в комнату вошел охранник, который, внимательно ее, в том числе и нас, осмотрев и не увидев ничего настораживающего и подозрительного, отступил в сторону, а потом внутрь вошел и сам, как мы поняли, Джафар в сопровождении мужчины с портфелем. Джафар выглядел ровесником Камаля, а уж холен он был так, словно любимая кошка у одинокой старушки, да и одет очень дорого и изысканно, особенно поражали бриллианты в его перстнях, а тот, что в заколке для галстука, был размером с большую горошину, и я даже не взялся бы определить, сколько в нем каратов – не специалист я в этом деле.

– Извините, но один из ваших полицейских был недостаточно вежлив и не хотел пускать меня сюда, так что моему слуге пришлось его отодвинуть, – равнодушно, как о деле совершенно будничном, по-русски сказал он и окинул нас взглядом, но, когда он увидел Камаля, а видочек у того был тот еще, его глаза в буквальном смысле этого слова полезли на лоб, и он воскликнул: – Ваше высочество! Вы? В таком виде? Что произошло?

Камаль довольно долго и очень темпераментно что-то говорил ему по-арабски, показывая то на Абузярова, то на меня, то на Харитонова, а лицо слушавшего его Джафара медленно каменело и наливалось гневом. Когда Камаль закончил, он немного помолчал, а потом начал говорить по-русски самым официальным и до того холодным тоном, что каждое его слово казалось падавшей с его губ ледышкой, и странно было, что не раздавался звон от их падения на пол.

– Я являюсь полномочным представителем правителя королевства Магриб, да продлит Аллах его годы. Мой юрист, – при этих словах он чуть повел головой в сторону сопровождавшего его мужчины, который с готовностью открыл свой портфель и достал оттуда папку с бумагами, – если это необходимо, предъявит вам все необходимые документы. Я официально заявляю, что находящийся здесь Его высочество шейх Камаль ибн Гасан, – дальше последовал длинный перечень его имен, – является именно тем человеком, каким он себя называет. Наше королевство и Объединенные Арабские Эмираты связаны договором о дружбе и сотрудничестве, следуя которому я обязан предоставить Его высочеству любую необходимую помощь, в том числе и юридическую. И поэтому я интересуюсь, какие именно обвинения вы собираетесь предъявить Его высочеству? Какие именно законы Российской Федерации нарушил Его высочество шейх Камаль?

Тут пришедший с ним юрист с большим интересом уставился на ментов, явно ожидая ответа. Но вот ответить-то тем было абсолютно нечего. Следователь – видимо, у него резко давление подскочило – побагровел, и только ходившие ходуном желваки выдавали его истинное состояние, а вот участковый был, наоборот, бледным как мел и только все судорожно глотал и глотал – очевидно, у него в горле ком стоял. Наконец следователь выдавил из себя:

– Господин Камаль был задержан для выяснения некоторых вопросов.

– У вас еще остались эти вопросы к Его высочеству? – холодно поинтересовался Джафар.

– Нет, теперь нам все ясно, – вынужден был сказать он.

– Таким образом, Его высочество может быть свободен? – тем же тоном уточнил Джафар.

– Да-да, конечно! Его высочество может идти куда угодно! – торопливо сказал участковый, старательно избегая встретиться взглядом с арабами и глядя куда-то в сторону.

Тут дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге появился разгневанный мужчина в форме подполковника милиции, в сопровождении двух вооруженных автоматами ментов, который резко спросил:

– Что здесь, черт возьми, происходит? Сержанту морду набили, а в коридоре толпа... – Неизвестно, как бы он назвал стоявших там охранников, может быть, тоже, как и участковый, чурками, но тут он увидел через окно стоявший во дворе лимузин с дипломатическим номером и флажком на капоте и быстро нашелся: – Посторонних!

– С кем имею честь? – холодно поинтересовался Джафар.

– Начальник Боровского райотдела внутренних дел подполковник милиции Самойлов, – представился мент.

Джафар в свою очередь представился и пояснил:

– Ваши сотрудники без всяких к тому оснований задержали и незаконно удерживали здесь подданного Объединенных Арабских Эмиратов Его высочество шейха Камаля. Я буду вынужден поставить в известность Министерство иностранных дел Российской Федерации, направив туда ноту протеста!

Услышав это и мгновенно представив себе, чем это ему грозит, Самойлов закрыл глаза и, глубоко вдохнув, втянул щеки и задержал дыхание. Потом он жестом отправил автоматчиков за дверь и, взяв себя в руки, спросил:

– Могу ли я просить вас не придавать гласности произошедший здесь прискорбный инцидент? Со своей стороны я от лица своих подчиненных и своего лично приношу Его высочеству самые глубокие и искренние извинения и обещаю, что виновные будут строго наказаны!

Тут он посмотрел разъяренным взглядом на следователя и участкового, которые, предчувствуя жестокую разборку, торопливо заговорили:

– Ваше высочество, я прошу извинить меня, – сказал следователь, протягивая ему взятое у того ранее свидетельство, которое лежало на столе. – Если бы я знал арабский язык и смог прочитать, что здесь написано, то мы бы быстро выяснили, кто вы, и тут же отпустили.

– Я тоже прошу Ваше высочество извинить меня и принять во внимание, что наша первая встреча произошла при таких обстоятельствах, что я никак не мог предположить, кем вы в действительности являетесь, – произнес участковый, на которого было жалко смотреть.

– Теперь господин офицер называть я Ваше высочество и больше не называть чурка и говорящее полено с глаза? – высокомерно поинтересовался Камаль.

При этих словах подполковник шагнул к участковому и яростно зашептал сквозь зубы, но он был настолько взбешен, что уже не контролировал себя, и поэтому шепот был довольно громким:

– Ты что, мразь, творишь? Тебе, сволочь, погоны жмут? Я тебя, сукиного сына, сгною! Я тебя без пенсии к чертовой матери выгоню! Ты у меня под суд пойдешь!

Участковый стоял ни жив ни мертв, уставившись взглядом в пол, и молчал, да и что он мог на это сказать?

Самойлов резко выдохнул и многообещающе заявил:

– Уверяю вас, Ваше высочество, что этот работник, опозоривший славные ряды российской милиции, будет примерно наказан! В отношении его будет проведено служебное расследование, о результатах которого я сообщу господину Джафару, а он вам!

– Аллах он! – махнул рукой Камаль.

Самойлов изумленно на него вытаращился, и я поторопился перевести:

– Его высочество хотел сказать: Аллах с ним! То есть он имел в виду, что он его прощает. Я правильно понял? – спросил я Камаля.

– Да, мой друг Искандер! – подтвердил тот.

– Спасибо, Ваше высочество! – с огромным облегчением, чуть не расплывшись на полу, как лужа растаявшего мороженого, воскликнул участковый.