Счастье - Даниэла Стил

– Лучше для кого? По-моему, ты обещала, что ничего не изменится, не так давно ты утверждала, что не покидаешь нас насовсем. Или ты забыла?

– Я не забыла. Просто когда уезжаешь, многое видится по-иному.

Тогда почему для него это многое видится все так же? Почему его влечение к ней все так же сильно? Оливеру захотелось встряхнуть ее так, чтобы зубы клацнули, и еще захотелось зацеловать ее так, чтобы сама запросила взять ее. Но Сара не собиралась больше этого делать. Никогда.

– Ты хочешь сказать, что все кончено? Я правильно понял, Сара?

Он говорил чересчур громко, сердце у него колотилось.

– Я прошу тебя остановиться в гостинице, Олли... в этот раз...

– Прекрати! Перестань играть со мной, черт подери! Это была жестокая сторона ее натуры, о существовании которой он даже не подозревал.

– Извини... я в такой же растерянности, как и ты. В тот момент она говорила совершенно серьезно.

– Черт подери, Сара. Ты же прекрасно знаешь, что делаешь. Ты знала это уже в день своего отъезда отсюда.

– Я просто в этот уик-энд хотела быть одна с детьми.

– Чудесно. – Голос у Олли стал ледяным. – Я подброшу их к тебе в одиннадцать.

И бросил трубку, чтобы прекратить эту пытку. Ему предстояло провести уик-энд в одиночестве, а ей и детям – в радостном общении.

Он мог бы отправить их одних, но не хотел. Олли должен быть с ними, особенно после всего, на обратном пути. Он также понимал, что в глубине души ему хочется быть рядом с ней. Больше всего он беспокоился за Сэма и несколько меньше за остальных. Бенджамин не проявлял энтузиазма по поводу поездки, так как он из-за этого пропускал игру, но Оливер сказал ему, что ехать надо. Мел была рада, а Сэм – просто в экстазе. Но Олли задавал себе вопрос, каково будет их настроение после встречи с ней.

Полет прошел как праздник. Когда же они ехали по ее адресу, на Браттл-стрит, Олли невероятно волновался. Он обещал Саре подбросить их и, когда она открыла дверь, думал, что сердце у него остановится. Сара была столь же очаровательна, как прежде, если не более. Волосы отросли, она носила их распущенными, а джинсы так облегали фигуру, что Олли пришлось подавить взыгравшую в нем страсть. Сара слегка поцеловала его в щеку, обняла детей и повела их на ленч, а Оливер уехал на такси, испытывая к ней влечение каждой клеточкой своего тела.

Сара снимала небольшую квартиру с удобной гостиной, уютной спальней и садиком. Дети набросились на суп, с аппетитом съели все остальное и счастливыми глазами смотрели на маму. Говорили все сразу, с облегчением давая выход накопившимся эмоциям. Сэм не отлипал от нее, и даже Бенджамин, казалось, расслабился как никогда. Все были счастливы, кроме Оливера, пребывавшего в одиночестве в гостиничном номере.

Итак, это наконец случилось. Она его бросила. Она его больше не любила. Сознание этого факта удручало Оливера. Вспоминая прошлое, он плакал, когда часами бродил по университетскому городку Гарварда. Он побывал всюду, где они в свое время бывали с Сарой, а вернувшись в гостиницу, осознал, что по-прежнему плачет. Олли не мог понять. Она говорила, что ничего между ними не изменится, а теперь не впустила его. Значит, все кончено, и они стали друг другу чужими. Он чувствовал себя ребенком, которого бросили родители. В тот вечер он позвонил ей из своего номера.

В трубке были слышны отголоски музыки, разговоров и смеха, отчего ему стало еще более одиноко и тоскливо.

– Извини, Сара, я не хотел тебе мешать, ты, наверное, с детьми.

– Нет, ничего. Мы на кухне готовим поп-корн. Можно, я сама позвоню тебе позже?

Она позвонила в первом часу ночи.

– Послушай, что все-таки происходит?

Ему необходимо было задать этот вопрос, необходимо было знать. На протяжении двух месяцев все его мысли были только о ней и ее возвращении, которого он и теперь желал, еще сильнее, чем прежде. Если она действительно не собирается к нему возвращаться, он должен это знать.

– Я ничего не понимаю. Когда ты уезжала, ты сказала, что будешь приезжать домой каждый уик-энд. Теперь, когда прошло почти два месяца, ты держишь меня на почтительном расстоянии и ведешь себя так, словно мы в разводе.

– Я тоже не знаю, Олли.

Ее голос звучал мягко и ласково. Этот тембр он хотел бы забыть, да не мог.

– Попав сюда, я на многое стала смотреть иначе. Я поняла, как ужасно всего этого хотела и что не могла бы вернуться к нашей прежней жизни. Может, я когда-нибудь на это и решусь... но все тогда должно быть по-другому.

– Как? Скажи мне... Мне необходимо знать...

Олли ненавидел себя за это, но опять плакал. Он понял, что произошло нечто ужасное. Сара контролировала все, что было для него важно и дорого, и он был бессилен изменить это или сделать так, чтобы она вернулась.

– Я тоже не знаю ответов. Я только знаю, что должна находиться здесь.

– А мы? Ну почему, почему я не мог остаться у тебя?

Ему не было стыдно, не было зазорно. Он любил ее слишком сильно и желал слишком страстно.

– Я думаю, что боюсь с тобой видеться.

– Но это же глупо. Почему?

– Не знаю. Может, ты хочешь от меня слишком многого, Оливер. Я теперь словно стала какой-то другой, такой, как была когда-то и опять собиралась стать. Будто я все эти годы спала, пребывала в забытьи, а теперь снова живу. И я не хочу этим пожертвовать. Ради кого бы то ни было. Даже ради тебя.

– А наша супружеская жизнь? Ты так быстро о ней забыла?

Прошло всего семь недель, а она говорила об этом, как о далеком прошлом.

– Я теперь уже не тот человек. И, наверное, никогда больше им не буду. Думаю, поэтому я и боюсь с тобой видеться. Я не хочу отвергать тебя. Но я более не тот человек, Олли. Возможно, и раньше им не была, просто не отдавала себе в этом отчет.

У Оливера перехватило дыхание, но он должен был спросить ее:

– У тебя есть кто-то другой?

Неужели? Так быстро? Но все возможно. Да и выглядела она так обворожительно, когда вышла встретить детей. Сара помолодела, с тех пор как покинула Перчес, стала еще красивее, на взгляд Оливера.

– Нет, – ответила Сара с некоторым колебанием. – Пока нет. Но я хочу быть свободной, чтобы встречаться с другими мужчинами.

Господи. Олли не мог поверить, что это она говорит. Но слух его не обманывал. Все было кончено.

– По-моему, этим все сказано, не так ли? Ты хочешь подать на развод?

Рука с трубкой дрожала, когда Олли задал этот вопрос.

– Пока нет. Я не знаю, чего хочу. Пока нет.

Он хотел бы, чтобы Сара в ужасе закричала, отвергая эту перспективу, но было ясно, что она ее не сбрасывает со счетов. Стало быть, их совместной жизни в любом случае пришел конец.

– Сообщи мне, когда что-то решишь. И все-таки, по-моему, ты, Сара, ужасная дура. За эти восемнадцать лет у нас было столько замечательного, а ты выбрасываешь все вон.