Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов - Жан-Франсуа Солнон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роль Анны была второстепенной в сравнении с тандемом Людовика XIII и Ришелье. Осада Ла-Рошели, их совместное предприятие, укрепила отношения короля и министра, который на протяжении четырех лет возглавлял Совет, удостоился многих милостей, а в ноябре 1629 г. получил звание Первого министра государства. Хотя кардинал временами попадал в немилость, ему удалось завоевать доверие (не безусловное, конечно) короля. Трижды — два раза в 1629 г. — он просил об отставке и уходе на покой. Трижды король отказывал ему. Ришелье стоял во главе правительства, а также был главнокомандующим армии Его Величества, победил протестантов в таком процветающем королевстве как Италия. Он доказал, что он незаменим.
Не надо думать, что в триумвирате короля, его матери и Ришелье царило полное согласие. Между последними двумя его участниками не раз возникали разногласия. Не столько по поводу политики в целом, сколько по каким-то нюансам. Но те часто перерастали в крупные конфликты. Поначалу их стычки происходили тихо, но потом переросли в открытую войну. Королева-мать возглавляла партию ревностных католиков и рассчитывала на полное истребление гугенотов, требуя внутренних реформ и стараясь сблизиться с Габсбургами, которые составляли единственный оплот контрреформации в христианском мире. Ришелье возглавлял иной проект: в случае прихода к власти герцога Мантуи, можно было бы вторгнуться в северную Италию, чтобы укрепить позиции французов относительно испанцев, которые уже хозяйничали в Милане, а затем пойти против протестантов в Лангедоке. Людовику XIII и Ришелье надо было сделать выбор. Его остановили на варианте кардинала. Пропасть между кардиналом и Марией Медичи разверзлась непреодолимая[82].
Анна Австрийская приходилась дочерью и сестрой королю-католику и, естественно, склонялась к союзничеству с Мадридом. Именно это и сулил в свое время ее брак с французским королем. Может, она найдет себе союзника, воспользовавшись разногласиями между королевой-матерью и Ришелье?
Раньше ей не удавалось получить при дворе поддержку. Ее испанское окружение давно уже отослали домой. Анне оставалось только вспоминать счастливое детство в Испании. Остроту воспоминаниям придавала неприязнь к конфликту с родиной королевы, к которому призывал Ришелье. Анна жила в Лувре практически в одиночестве. Ей не хватало той любви, которая окружала ее в детстве. Она тосковала по отцу Филиппу III, умершему пять лет назад. Самую близкую подругу, герцогиню де Шеврёз ждало изгнание. Анна не просто жила как в пустыне, обделенная нежностью, рядом с равнодушным и подозрительным мужем, но и чувствовала, что ее окружали враги, дирижировал которыми кардинал.
Супруги относились к Ришелье по-разному: недоверие Анны вносило дополнительные сложности в общение короля с министром. Королева знала, что вокруг нее вились шпионы, подосланные прелатом даже в ее самое ближайшее окружение. Поставил же он в ее фрейлины мадам дю Фаржи, близкую подругу своей племянницы, рассчитывая в ответ получать какие-то сведения. Анна Австрийская всегда была у Ришелье под подозрением. Она никогда не была ему соперницей: ни разу не стремилась поучаствовать в заседаниях Совета. Но она охотно общалась с противниками министра, выслушивала их жалобы, с кем-то даже переписывалась. Невзирая на приказ короля, Анна ухитрялась втайне обмениваться письмами с герцогиней де Шеврёз, которая, несмотря на суд в Лотарингии, где ее приговорили к изгнанию, взялась за планы по свержению кардинала. Снова по стечению обстоятельств королева, замученная подозрениями, дала пищу домыслам.
А летом 1628 г. не одну Анну снедало недоверие к кардиналу. Мария Медичи и партия католиков во главе с кардиналом де Берюлем и хранителем печати Мишелем де Марийяком озаботились итальянскими корнями Ришелье. Все были убеждены: смертельной опасностью грозит европейскому католичеству набирающий обороты протестантизм. Естественно, Анна Австрийская стала отстаивать свое мнение, ей казалось, что ее задача убедить всех: необходимо любой ценой воздержаться от войны с Испанией, добиться падения ее вдохновителя и разрушить его планы. В этом интересы двух королев совпали, и отныне они стали союзницами.
В сентябре 1630 г. они сумели достигнуть своего. Король, всегда отличавшийся слабым здоровьем, тяжело заболел после поездки в Леон. Многие в его окружении были уверены, что он скоро умрет. В конце месяца Людовику стало так плохо, что он принял соборование. У изголовья стояли Анна Австрийская, Мария Медичи и Ришелье. Король готовился уйти, как положено христианину, и покаялся в грехах. Он признался жене, как сожалеет о том, что «не пожил с ней по-хорошему». Людовик плакал, а Анна сказала ему, что прощает его, и сумела вырвать обещание, что если он выздоровеет, то удалит от себя кардинала. Людовик пообещал. Мария Медичи, мечтавшая о бесчестии кардинала, уже собрала тех, кто арестовал бы его. Обсуждали: стоит ли заключить его в тюрьму, изгнать или зарезать[83]. Ожидание смерти короля, назначившего приемником своего брата Гастона Орлеанского, словно заставило врагов кардинала сбросить маски. Но они поторопились.
Против всех ожиданий Людовик поправился. Двум королевам пришлось еще долго терпеть присутствие первого министра. Если Анна отступила, то Мария оружия не сложила и подталкивала сына к тому, чтобы он порвал с Ришелье и выбрал мир с Испанией. Вечером 11 ноября 1630 г., в так называемый «День одураченных», Людовик XIII, который накануне собирался отправить Ришелье в опалу и передать дела Мишелю де Марийяку, объявил, что кардинал сохраняет все свои обязанности, а в немилость попадает происпанская партия католиков.
Эти драматические события, происходили сначала в Люксембургском дворце (резиденции Марии Медичи), а затем в небольшом Версальском замке (куда отправили королеву).
Анне не довелось ни видеть, ни участвовать в них. Лишь обычный триумвират находился на сцене. Не вмешиваясь в происходящее, королева оберегала себя от вспышек гнева Людовика, которые иначе могли обрушиться на нее. Ведь он сам как-то повторял, что после его кончины жена выйдет за его брата Гастона, нового правителя. Теперь, когда врагов Ришелье арестовали, королеву-мать заключили в Компьень (правда, потом она сбежала оттуда), Гастон скрылся за границей, Людовик желал быть уверенным, что Анна никак не свяжется с заговорщиками. Стоило ли опять вычистить из дома всех, кто внушал подозрение?
Все, кому Анна доверяла, тут же попали в категорию подозреваемых. В доме королевы царила невыносимая атмосфера. Ришелье дошел до того, что стал подозревать аптекаря Анны в том, что тот вместе с лекарствами, настойками и пилюлями, выписанными Ее Высочеству, передавал письма. За ним установили слежку. Измученная королева заявила во всеуслышание, что кардинал задумал поставить на место ее слуги одного из своих доверенных людей и поручил отравить ее. Пахло психозом. Ришелье повсюду видел врагов, королеве казалось, что она окружена шпионами. Какая была кардиналу выгода от убийства Анны Австрийской? — вопрошали здравомыслящие люди. Чтобы пристроить за короля свою племянницу мадам де Комбале, чтобы она стала женой Людовика, — отвечали сумасшедшие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});