Денежное обращение в эпоху перемен - Владимир Юровицкий

Точно такие же противоречия все больше нарастают между бумажной и счетной денежными компонентами.

Ведь до сих пор с правовой точки зрения банковский счет вообще не деньги, а денежный документ, который лишь дает некоторые права, например выписывать чеки. Он на Западе так и называется «чековый депозит». Это в России, которая по своему финансовому мышлению во многом превосходит Запад, деньги на счету просто называются «деньгами», иногда «безналичными деньгами». Но все-таки и в России это, строго говоря, не деньги. Например, государство берет ответственность за бумажные деньги, гарантирует их. Отъем бумажных денег считается преступлением. Государство гарантирует, что не скажет в один прекрасный день, что эти бумажки уже не деньги, а деньгами являются совсем иные бумажки. Например, та замена бумажек, которая предстоит в ходе деноминации, не будет сопровождаться конфискацией их. А на счетные деньги в банках государство не дает никаких гарантий, банк лопается, деньги исчезают, государство никакой ответственности на себя не берет.

А раз оно не несет ответственности за эти деньги, то все государственное регулирование использования счетных безналичных денег с точки зрения логики права неправомочно.

Наличные деньги стали главным источником преступности. Подавляющая часть всей преступности использует именно наличные деньги. Посмотрите любой американский гангстерский фильм. В каждом фигурирует чемоданчик с бумажными деньгами, но еще ни одного не было, где бы фигурировал банковский счет.

И это понятно. Ведь финансовая операция с бумажными деньгами строго бинарна. Есть плательщик, есть получатель. Третьего (свидетеля) нет. И даже если один из участников сделки заявит о ее незаконности, то доказать это практически невозможно, так как показания одного свидетеля против другого юридически ничтожны.

Счетная операция включает в себя как минимум трех, а порой и до десятка участников. Это плательщик, получатель и один или сразу несколько банков, через которые проходит платеж. Банк является автоматическим свидетелем любой счетной денежной операции. А для любого криминала это смертельно.

Вот почему практически все взятки, продажа наркотиков, оружия, рэкет, кинднепинг, наемные убийства, терроризм, национальный чеченский бизнес – торговля людьми и многие другие самые тяжелые преступления идут с использованием исключительно наличности.

Наличные бумажные деньги являются самой криминогенной институцией в современном мире. Куда более криминогенной, чем золото, алмазы, наркотики, оружие, женское тело и антиквариат.

Наконец, наличное обращение стало чрезвычайно дорогостоящим. К примеру, масса наличных денег в России составляет почти 500 тысяч тонн. Какова цена этой денежной массы, какова цена работы с наличными деньгами в банках, магазинах, в кассах предприятий, какова цена охраны денег? Она чрезвычайно велика, составляя до 10 процентов от стоимости всего национального продукта.

Поэтому уже стоит проблема ликвидации наличного денежного обращения. И именно ликвидация наличных денег станет главным ударом по современному монетаризму.

И сделать это чрезвычайно просто. Для этого надо просто снять с наличных денежных средств статус денег, перевести их в разряд денежных суррогатов, например казначейских билетов, векселей или депозитных чеков Минфина и т. д. И ограничить их использование только сферой мелкорозничной или даже среднерозничной торговли. А все финансовое общение между юридическими лицами, а также между юридическими лицами и своими работниками перевести на деньги, то есть на безналичные платежи. На безнал перевести также все крупные покупки – автомашины, дачи и квартиры, дорогие предметы роскоши, и т. д.

Одновременно ограничить объемы хранения, использования, получения и сдачи наличности для физических лиц.

Почему это нельзя сделать сейчас? Да потому, что сейчас нал есть деньги и ограничение использования государственных денег есть государственное беззаконие. Но если это всего лишь денежный суррогат, то государство вправе регулировать их использование. А деньгами теперь должны быть объявлены только деньги на банковских счетах.

Это нанесет сокрушительный удар по всей преступности. Практически невозможным становится наркобизнес, так как, даже получив нелегально большую сумму наличности, наркодельцы не смогут ее обезналичить, а без этого они смогут на эти деньги покупать разве что колбасу и жвачку. Все дорогие товары, приобретение которых и составляет цель преступных деяний, для них становятся недоступными. А без этого теряет смысл и сам этот бизнес, по крайней мере в России.

Невозможно будет получение крупных взяток, а за мелкие вряд ли чиновник станет рисковать. Невозможным становится получение выкупа за похищение людей, ибо никакой похититель не согласится принять деньги по перечислению, ведь его сразу же вычислят.

Именно такое денежное преобразование сразу же резко улучшит криминальную обстановку в стране, сократив преступность в десятки и даже в сотни раз, прекратит наркотизацию страны и решит еще множество других экономических и социальных проблем, причем на это не потребуется никаких затрат. Собираемость налогов возрастет до 95 процентов, так как именно переход в нал и есть главное средство уклонения от налогов. А так как сейчас реально собирается не более 20 процентов установленных налогов, то это, с одной стороны, позволит резко наполнить бюджет, а с другой стороны, сократить налоговое бремя сразу в два-три раза.

В настоящее время, как было показано выше, сфера потребления сверхденьгизиро-вана (108,6 трлн. руб.), в то время как сфера производства сверхсуррогатизирована (более чем на 80 процентов). Предлагается перевернуть ситуацию на 180 градусов. Суррогатизировать сферу потребления, причем использовать единый денежный суррогат, конституированный и контролируемый государством, и деньгизировать сферу производства. При переводе 108,6 трлн. руб. в денежный суррогат одновременно на счетах Казначейства появится эти же самые 108,6 трлн. руб. Таким образом, эти эмиссионные деньги из разряда наличных, обслуживающих лишь сферу потребления, перейдут в сферу безналичного обращения, что позволит полностью обеспечить экономику денежными средствами, кардинально решить проблему неплатежей и создать условия для роста российской экономики, а возможно, и для нового экономического феномена – «российского экономического чуда».

Вот цена невинной терминологической операции по изменению названия бумажек.

Что сказали бы деньги, или Шесть ошибок Милтона Фридмена

Издательство «Дело» приступило к выпуску книжной серии «Экономика: идеи и портреты», в которой предполагает ознакомить читателей с трудами «выдающихся ученых Запада второй половины XX в.» в области экономики.

Первая книга, вышедшая в этой серии, – сборник работ идеолога монетаризма, лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмена под названием «Если бы деньги заговорили…».

Действительно, очень интересно, чтобы сказали бы деньги по поводу работ лауреата Нобелевской премии, если бы они «заговорили». Думается, сказали бы они мало ободряющего. Фактически, данный сборник показывает кризис науки о деньгах на Западе начиная с середины XX века по сравнению с эпохой классической политэкономии и даже с политэкономической наукой начала века.

Первая ошибка Милтона Фридмена

Прежде всего о понимании самой теории денег. Милтон Фридмен сторонник так называемой «количественной теории денег». Вот как он сам определяет ее: «Количественная теория – это прежде всего теория спроса на деньги[1]».

Можно ли вообще вопрос в такой постановке называть «теорией денег»? Это всего лишь один весьма частный вопрос в общей теории, которая должна объяснить возникновение денег, историю их развития, роль денег в обществе, их генерацию, движение, функционирование, обслуживание различных сфер общественной и частной жизни, роль денег в политической жизни отдельного государства и всего международного сообщества, их организующую, контролирующую и управляющую роль в современном обществе и многое другое. И из всего этого огромного спектра проблем, ответ на которые должна давать подлинная теория денег, выбирается один частный, хотя и достаточно важный вопрос и объявляется, что к нему и сводится вся теория денег.

Безобидно ли такое ограничение области исследования? Не только не безобидно, но чрезвычайно опасно. Ведь каждая теория стремится сформулированные в ней проблемы решать средствами самой теории. А если теория узкая, лишь частично охватывает предметную область, то таких решений в ней может просто и не быть. Приведем пример из научной практики. Представим, что мы поставили бы задачей астрономии лишь определение движения светящихся точек на ночном небе. Чтобы из этого произошло? Произошла бы астрология. Но можно было бы в астрологических представлениях поставить, к примеру, задачу о строении звезд или планет, о запуске космического корабля, о покорении космического пространства? Конечно, нет. С помощью астрологии, мы допускаем, можно предсказывать судьбы людей, сражений и футбольных матчей. Но никакого позитивного знания практической направленности она не дает. Для этого необходима уже астрономия, которая рассматривает не светящиеся точки, а физические небесные тела. Примерно та же ситуация и с западной теорией денег. С ее помощью можно вести до бесконечности споры о процентах или инфляции, но никаких реальных положительных результатов с ее помощью никогда не было получено. Наоборот, применение догм монетаризма почти всегда приводило к катастрофическим последствиям. Россия в этом плане наиболее характерный пример. Ведь все «реформаторы», приведшие страну на грань коллапса, были монетаристами, и до сих пор догмы монетаризма довлеют над политическим, финансовым и экономическим руководством.