Старая сказка - Стрейн Алекс

– Так о чем вы хотели поговорить?

– О наших отношениях.

– А они у нас есть?

– Вы правы. У нас было только взаимное противостояние.

– Которое, заметьте, гораздо чаще было спровоцировано именно вами.

– А вы все время спорите со мной. Это тоже провоцирование!

– Это называется «отстаивать свою точку зрения».

– А вы слышали что-нибудь о разумном компромиссе?

– А вы о разумной дискуссии?

Микаэла поняла, что это препирательство может длиться бесконечно. Ни один из них не желал уступать. Уж она-то точно.

– Оказывается, вы весьма склочная и упрямая особа, мисс Престон.

– А вы настоящий тиран, мистер Рассел. Кстати, вашу бывшую подружку вы тоже считали склочной и поэтому с ней расстались? Кажется, ее звали Марго? – Микаэла запоздало поняла, что сболтнула лишнее.

– Хотелось бы мне придушить того, кто вам это рассказал, – пробормотал Коул. И громче добавил: – Что вы, мы расстались совсем по другой причине… Марго всегда… – он подчеркнул это «всегда», – была очень покладиста. Она привыкла добиваться своего совсем другими способами…

Михаэле совсем не хотелось знать, какими способами добивалась своего Марго и как далеко она могла зайти. Это совсем не ее дело! И кроме того, она добивалась, добивалась, но так и не добилась своего!

– Простите меня… Я не хотела…

– У меня такое чувство, что мы ведем себя, как испорченные дети, а не как взрослые люди. – Коул вздохнул. – Если это был последний укус, то я готов продолжить наш вечер.

– Да, конечно, – автоматически ответила Микаэла и тут же спохватилась, – но…

Не успела она спросить, что Коул имеет в виду под продолжением вечера, как он поцеловал ее. Всего на одно мгновение она оцепенела, а потом со стоном приникла к Коулу и обхватила его широкие плечи.

– Вот так, – прошептал он в ее губы и прижал Микаэлу спиной к стволу дерева.

Она потерянно всхлипнула, но Коул тут же снова принялся ее целовать. У Микаэлы было такое чувство, что с высокой вышки ее швырнули в бездонную пучину, и вот уже темная вода сомкнулась над ее головой, но она погружается все глубже и глубже…

– Господи, Микаэла… – пробормотал Коул, отрываясь от сладких губ, обхватывая лицо девушки ладонями и принимаясь покрывать его легкими поцелуями. – Я и не думал…

– Что?.. Что?..

– Черт возьми, я теряю голову…

Эти слова почему-то отрезвили Микаэлу. Буквально час назад он ворвался на кухню с таким видом, словно был готов убить ее на месте, – и вот уже теряет голову? Это всего лишь вспыхнувшее желание горячит кровь, заставляя его произносить эти слова. Они не имеют ничего общего с тем, что чувствует она.

– Подожди. – Она легонько уперлась руками в его грудь. – Это неправильно.

– То, что я теряю от тебя голову?

– И это тоже… Наверное, нам пора вернуться в дом. Боюсь, что Мэри-Энн будет беспокоиться, куда я пропала.

– Твоя подруга вполне самостоятельная особа и вполне может прожить без тебя эти полчаса, – резче, чем хотел, сказал Коул.

Он ничего не понимал. Почему она остановилась? Ведь он чувствовал, что та же любовная лихорадка сжигает Микаэлу, жидким пламенем растекаясь по венам! Что он сделал – или сказал? – не так?!

Микаэла смотрела на освещенные окна дома.

– Наверное, мне скоро придется уехать, – вдруг проговорили ее губы.

– Почему?

– Потому что ремонт закончен, и я начинаю сходить с ума от безделья. Потому что трудно вообразить себе более бесполезного человека на этом ранчо, чем я, мистер Рассел, и всем об этом прекрасно известно! – почти точь-в-точь повторила она его же слова. – И мой отпуск тоже не вечен. Ты был прав, когда напомнил мне об этом.

Он покосился на Микаэлу.

– Наверное, я немного погорячился, когда сказал это…

– Правда?

– И ты все же нашла себе занятие. Да и ремонт еще не закончен…

– Неужели ты уговариваешь меня остаться?

– Да! – неожиданно для себя выдохнул он. – Все у нас с самого первого дня пошло наперекосяк… Может быть, попробуем еще раз… с самого начала?

Микаэла ничего не успела ответить, как он снова приник поцелуем к ее губам, и на этот раз в его поцелуе не было опаляющей страсти. Только бесконечная нежность, словно таким образом он умолял ее. И Коул сразу отпустил Микаэлу, как только она слегка напряглась.

– У тебя странное представление о том, как всего лучше проводить вечера, – сказала она, глядя на Коула и невольно дотронувшись кончиками пальцев до горевших губ.

Он усмехнулся.

– Я рад, что тебе тоже понравилось.

Поздно вечером, ложась спать, Микаэла снова потрогала свои припухшие губы. Ее память живо сохранила все подробности. Пожалуй, ее воспоминания были слишком реалистичны! В темноте она закрыла глаза и улыбнулась.

Микаэлу разбудил звук мотора прямо под окнами. Она подбежала к окну и успела увидеть, как Коул куда-то уезжает. Микаэла приняла душ, оделась и, тихонько напевая, спустилась вниз. За столом сидели Мэри-Энн и Дик, и оба были явно не в духе.

– Что случилось? – удивилась Микаэла, для которой это утро было раскрашено исключительно в радужные цвета.

– Почему бы тебе не спросить об этом у своего управляющего? – язвительно ответила Мэри-Энн, и Микаэла удивилась еще больше.

– У Коула Рассела? – уточнила она.

– Ну если у тебя не один управляющий…

– Мэри-Энн, ты меня пугаешь! Что случилось?

– Вчера Рассел едва не убил Дика!

Микаэла ахнула, прижала ладонь к губам и медленно осела на стул.

– Не может быть!

– Может! Я думала, что он и меня убьет!

– Как это?

– Ну мы… В общем, мы были на улице. Разговаривали… – по мере продолжения рассказа голос Мэри-Энн становился все более неуверенным, щеки – более красными и она то и дело бросала взгляды на Дика, – и тут этот Рассел. Налетел, как торнадо. Швырнул Дика и бросился за мной.

В голове Микаэлы промелькнула догадка.

– А вы…

– А мы целовались! – воинственно произнес Дик. – Что такого? Я люблю Мэри-Энн, она любит меня. А он заорал, что не позволит устраивать на ранчо бордель!

Микаэлу стал разбирать нервный смех.

– Мэри-Энн, вспомни, во что ты была вчера одета! – потребовала она.

– Что вспоминать-то… Ты сама мне дала свое платье, я же прямо с самолета, никаких вещей с собой не было. Ну и на улице вечером прохладно, и я надела твой джемпер. И что?

– А на улице были уже сумерки.

Рот Мэри-Энн приоткрылся.

– Хочешь сказать, что он принял меня за тебя?! – ахнула она.

– Вроде того. Вчера вечером он ворвался в кухню, и я грешным делом решила, что в него вселился дьявол, который пришел меня убивать.

– О господи… А я решила, что этот дьявол пришел за мной! И как же ты его утихомирила?

– Не я. Это сделал шафран.

– Прости?

– У Коула сильнейшая аллергия на шафран. Он напугал меня своим появлением…

– И ты осыпала его приправой! – догадалась Мэри-Энн.

– Вовсе нет! Я же не зверь. Он и так надышался предостаточно!

– Поделом ему! – мстительно заявила Мэри-Энн. – У меня едва разрыв сердца не случился. Не говоря уж о том, что пострадал Дик! И, кстати, почему это Коул так бурно среагировал на факт, что ты целуешься с Диком?

– Это совсем некстати! – поспешно заявила Микаэла. – И вообще денек сегодня просто замечательный, и после завтрака я хотела предложить вам конную прогулку!

– Я не могу! – тут же отказалась Мэри-Энн. – Мне нужно попасть домой. Дик составит тебе компанию. – Глаза у Дика тут же стали тоскующими, но Мэри-Энн ободряюще похлопала его по руке и шепнула: – Вечером я вернусь.

Коул застал дом совершенно пустым. В первый момент он испугался, что Микаэла уехала. Но машина была на месте, а Дули Арчер прояснил ситуацию, сообщив, что Микаэла и Дик отправились на конную прогулку.

Микаэла и Дик. Вчера он едва не совершил роковую ошибку, приняв Мэри-Энн за Микаэлу. Он был в такой ярости, что ничего не соображал. Это был первый приступ ревности в его жизни. В том, что это действительно ревность, он не сомневался. После вчерашнего дня многое – если не все! – стало ему понятным. Кроме одного – чувств Микаэлы.