Крымский излом - Александр Михайловский

   - Будете в нашем штабе, увидите сами. Спросите у полковника Бережного - что такое "План Барбаросса". - я вспрыгнул на броню, - У него есть на эту тему специальная литература, вам как генштабисту это будет весьма интересно, - Василевский молча кивнул, и полез через люк на командирское место.

6 января 1942 года. 12:15. пос. Дуванкой, позиции 8-й бригады морской пехоты Черноморского флота. Комбриг полковник Владимир Вильшанский.

   Этот день, запомнился полковнику Вильшанскому надолго. Сначала, в ответ на его донесение, поступил грозный приказ контр-адмирала Октябрьского отступить на исходные позиции, и грозящий полковнику трибуналом за самовольные действия.

   Правда несколько минут спустя к командиру бригады, совершенно запыхавшись, примчался другой посыльный с приказом генерал-лейтенанта Василевского, сдать участки на флангах соседям, и продолжать наступление, имея общей целью соединение с передовыми частями отдельной мехбригады особого назначения в районе Бахчисарая. Подумав, Вильшанский выполнил приказ Василевского.

   Сдав соседям свои участки на флангах немецких войск, бригада к девяти часам дня сосредоточилась напротив поселка Дуванкой, последнего населенного пункта перед Бахчисараем. Задача - атаковать и захватить. Как будто не было изнуряющих двух месяцев боев. Задача, поставленная наступательно, подняла боевой дух моряков, как будто даже вселила в них дополнительные силы. А еще надежда на помощь с неба... И она не заставила себя ждать. Лишь только советские моряки поднялись для отчаянного рывка в рост на пулеметы, как вдруг в небе снова появились винтокрылые штурмовики. На этот раз всего четыре штуки. Но немцам и этого хватило с избытком. Сверкнув ярко-голубым брюхом с большой красной звездой, винтокрылые пошли в атаку двумя парами, на перекрещивающихся курсах. В немецкие пулеметные точки, бьющие по советским морякам с окраины села, снова огненными кометами полетели эрэсы. Увидев красные звезды, полковник Вильшанский слегка усмехнулся и отвесил легкий подзатыльник своему начальнику штаба, - Эх, Петрович, а ты говорил - анг-лича-а-не-е?! Наши это, как есть, наши!

   На немецких позициях повторилось то же самое, что было ночью, но в несколько меньшем масштабе, и не с такими разрушительными последствиями. Лунного пейзажа на месте немецких позиций не было. Но пулеметные точки нежданные помощники подавили первой же атакой. Потом их внимание переключилось на что-то в глубине немецкой обороны, а моряки почти беспрепятственно сумели ворваться на окраину села. Начался штурм, бестолковый уличный бой, зачастую на пистолетной дистанции. Вместе с немцами в поселке отчаянно оборонялись вояки крымско-татарского отряда самообороны, а попросту - полицаи. К этому моменту винтокрылые успели вернуться, и теперь кружили над селом на небольшой высоте.

   - Что же они не стреляют?! - скрипя зубами, бросил Вильшанский, посмотрев на небо, - Видят же все!

   - Так, какой там - видят, Львович, - ответил начальник штаба, - вишь, каша какая, в своих боятся попасть!

   - Ах, в своих боятся попасть, ну так я щас им покажу, где свои, а где чужие! - и, повинуясь какому-то наитию, полковник вытащил из-за пояса ракетницу, и выстрелил красной ракетой в дом старосты, превращенный немцами и татарами в хорошо укрепленный опорный пункт.

   И, о чудо, как говорится, "заклинание сработало". Обе пары резко развернулись, и буквально снесли указанный дом эрэсами. Тут полковник волей неволей вспомнил старого еврейского боженьку своего детства. Под немецкими бомбами не вспоминал, а тут вспомнил, ага! Потому что, когда эрэсы начали попадать в цель, все вокруг заходило ходуном, и начало подпрыгивать. От дома во все стороны брызгами полетели куски ракушечника и черепицы с крыши. Когда все успокоилось и дым с пылью рассеялись, полковник, как и все его бойцы, поднял голову и увидел, что большого дома с толстыми стенами из ракушечника, дома, который выпил у них столько крови, этого дома больше нет. Просто нет. На его месте громоздятся груды неровно обколотого камня и битой черепицы, с торчащими тут и там балками-стропилами.

   Еще минута и во всем поселке наступила тишина, потом, то там, то тут из окон домов начали высовываться белые тряпки, простыни, наволочки, привязанные то к стволу винтовки, то на ручку швабры. Немцы сдались, Дуванкой был взят. Не менее роты немецкой пехоты сложили оружие. А винтокрылые мстители с двойным винтом над кабиной продолжали выписывать круги в покрытом рваными облаками небе. Будто говоря немцам, стоящим на коленях и дрожащим от страха и пронизывающего ветра, - Смотрите, одно ваше неверное движение и...

   Полковника переполнило какое-то незнакомое чувство, в нем была и радость от выигранного боя и осознание того, что дальше все будет хорошо, и счастье от того факта что он дожил до поворотного момента в войне, когда мы будем бить, а немец только отбиваться. Очень волнительное и незнакомое, знаете ли, чувство.

   Его бойцы тоже нет, нет, да и поглядывали на небо, а кое-кто из пожилых, даже украдкой крестил стремительные тени, проносящиеся на фоне облаков. В половине одиннадцатого рота в пешем порядке выступила из Дуванкоя по направлению к Бахчисараю. До моста через речку Качу надо было идти восемь километров. Бригада прошла их форсированным маршем примерно за час пятнадцать. А что не пройти, если над головой висят винтокрылые ангелы-хранители. Правда, когда вышли из Дуванкоя, первая четверка куда-то улетела, но зато ей на смену прибыла другая, - два коротких пузатых аппарата с двумя килями.

   У станции Сирень им пришлось немного пострелять, но немецкий взвод, не принимая боя, отступил по дороге на восток. Ничего не понимая моряки почти бегом вышли к брошенному мосту через Качу и увидели... с той стороны, от Симферополя, лязгая гусеницами, двигались танки незнакомой полковнику Вильшанскому конструкции. Он поднял к глазам бинокль, пыль из-под гусениц порывистый ветер сносил на восток, и в оптику было отлично видно, что танковую броню густо облеплял десант в форму незнакомого полковнику покроя. Винтокрылый эскорт не проявлял к приближающимся танкам никакой враждебности и, несмотря на выпущенную в ту сторону красную ракету, ну просто отказывались атаковать их и обстреливать. Полковник не знал, что и думать, встречные не были похожи ни на немцев, ни на румын, ни на итальянцев. На советских они тоже похожи были мало... Но вот то, что кружилось сейчас в небе над головой полковника не было вообще похоже ни на что знакомое, и поэтому он рискнул, отдал команду - Без команды, не стрелять!

   На той стороне головная машина тоже подошла к мосту и остановилась. Из люка вылез высокий военный, с него сняли какой-то явно тяжелый жилет, потом пятнистую куртку... Полковник Вильшанский поднял к глазам бинокль. Нет, зрение его не подвело, на той стороне среди пятнистых бойцов с карабинами незнакомой модели в руках, стоял человек одетый в советскую генеральскую шинель и папаху. Вот он властным жестом отстранил окружающих, и быстрым шагом пошел через мост к морякам. По всему было видно, что это действительно генерал, а не человек просто одетый в генеральскую шинель. Снова повинуясь какому-то наитию, полковник сделал вперед, шаг, другой. Потом встряхнулся и, раздвинув первые ряды своих моряков, зашагал навстречу генералу.

   Они встретились примерно на одной трети моста со стороны Севастополя. Генерал сунул руку за отворот шинели, и полковник вздрогнул, представляя как сейчас на свет появится маленький офицерский "вальтер"... Но вместо пистолета генерал вытащил свои "корочки" и протянул их Вильшанскому, - генерал-лейтенант Василевский, Представитель Ставки ВГК. - это было сказано таким уверенным тоном, что полковник понял, что все это правда. И перед ним стоит человек, чья власть здесь превышает власть генерал-майора Петрова и контр-адмирала Октябрьского. Представляющий тут Самого... Полковник раскрыл книжку и похолодел, все точно - настоящая! Вот и мандат Представителя Ставки вложен, коротко подписанный даже не Шапошниковым, а - "И.Ст."

   - А это кто? - внезапно охрипнув, полковник кивнул в сторону противоположного берега.

   - Осназ Ставки, великий и ужасный, - генерал-лейтенант улыбнулся, и обернувшись махнул рукой, - Вопросов им не задавать, в разговоры не вступать, все, что связано с этой бригадой имеет гриф ОГВ.

   - И это тоже?! - полковник показал на кружащие над головой винтокрылые аппараты.

   - И это тоже! - кивнул генерал, будто не замечая, что к ним сзади лязгая броней, подходит бронированное чудовище со странно сдвоенной пушкой, - Но, товарищ полковник, если вы будете держать язык за зубами, то проживете долго и счастливо. А сейчас, - генерал показал на остановившуюся прямо у них за спиной машину, - полезайте на броню, у нас еще много дел.