Крымский излом - Александр Михайловский

   Против всех ожиданий его самолет приземлился не в Севастополе, а на Евпаторийском плацдарме, на только что захваченном у немцев аэродроме в Саках. Хотя, если вспомнить слухи о том что в Евпатории высадился не только десант, вышедший из Севастополя, но и еще какая-то фантастическая механизированная бригада Осназа, напрямую подчиненная Ставке...

   Тогда да, прилет представителя Ставки напрямую туда где действует эта бригаду выглядит вполне правдоподобно. По данным разведки весь вчерашний день немцы снимали с линии осады там роту, там батальон и бросали их под Саки, как кочегар бросает в топку уголь, лопата, за лопатой. У полковника были знакомые в разведотделе армии, которые кое-что знали о том, что творится под Евпаторией - очень много разведчиков ушло в десант и теперь от них приходили истории одна невероятнее другой.

   Трезвый еврейский ум полковника не верил в сказки, а так хотелось. Но Евпаторийский десант был суровой реальностью и реальностью успешной. Весь вчерашний день, то разгораясь, то затихая под Саками гремела артиллерийская канонада, а за два часа до полуночи черное штормовое небо озарило такое багровое зарево, что казалось там горит целая колонна бензовозов, после чего канонада стихла и больше не возобновлялась.

   Все ходили в жуткой тревоге, но около двух часов ночи солдатский телеграф разнес невероятную новость, что мехбригада осназа разгромила немецкую группировку под Саками, и без боя взяла Симферополь, еще чуть-чуть, и...

   И вот оно это чуть-чуть, этот приказ, на котором черным по белому написано: "После нанесения по противнику бомбоштурмового удара, восьмой бригаде морской пехоты Черноморского флота 6 января в 06:30 провести разведку боем немецких позиций. Представитель Ставки ВГК генерал-лейтенант Василевский А. М.

   Полковник вздохнул, и приподняв голову посмотрел на трофейные часы. Светящиеся в темноте зеленоватым фосфорным огнем стрелки показывали 06:05. Где-то вдалеке загремел гром...

   - Товарищ полковник, товарищ полковник - в землянку заглянул стоящий возле штаба часовой, - идите, посмотрите, там тако-о-е... - от волнение его окающий псковской акцент стал еще заметнее.

   - Хороший боец, - подумал полковник, застегивая плащ-палатку, - только молод еще, весной призван. Ну, ничего, это пройдет, если выживет. Интересно, что он там такое увидел, что его так взволновало? - снаружи землянки, в окопах, был слышен топот ног и возбужденные голоса, но стрельбы не было, - Значит не атака, - решил полковник, тем не менее, снимая с гвоздя свой верный ППД.

   Снаружи было темно, резкие порывы ветра горстями бросали в лицо дождевую пыль. Но зрелище, творящееся по ту сторону нейтралки, стоило всех неудобств.

   В багровых отблесках разрывов низко над землей скользили узкие хищные тени. Тьма была перечеркнута пушечными трассами и огненными росчерками эрэсов. До советских моряков доносился гулкий гром разрывов и хриплый хохот автоматических пушек. Вся эта вакханалия продолжалась еще минут пятнадцать или двадцать. Винтокрылые штурмовики неизвестных морякам марок будто поставили перед собой цель - вбить немцев в севастопольскую землю, размолоть их в пыль.

   Острые глаза корабельных сигнальщиков разглядели, что в налете участвовали три разных типа винтокрылых машин. И еще они видели на них красные звезды... ну это пусть останется на их совести, в таком случае человек всегда выдает желаемое за действительное.

   Когда последний винтокрылый аппарат исчез во тьме, уходя на свой неведомый аэродром, полковник Вильшанский глянул на часы, - 06:27! Пора! - и перебросив свое тело через бруствер окопа, он встал во весь рост с ППД наизготовку, - А ну товарищи, пойдем, посмотрим, кто там из гансов живой остался? - и так же в полный рост зашагал к немецким окопам.

   Вслед за ним, сначала пригибаясь, а потом так же в полный рост, поднялась вся бригада. Все те, кто прошел горнило жесточайших боев и выжил, те кто научился побеждать врага, несмотря на его техническое и численное превосходство. Уцелей у немцев хоть один пулемет с пулеметчиком, тогда бригада недосчиталась бы многих и многих. Но уцелевших не было, винтокрылые мстители сделали свое дело на совесть.

   Шаг за шагом советские моряки пересекали некогда смертельно-опасную нейтралку. Тут повсюду лежали непохороненные тела товарищей, убитых во время атак первого и второго января, когда бригада не могла двинуться дальше ни на шаг. Тогда даже раненых удавалось вытащить не всех, а убитые так и оставались холмиками на мерзлой земле.

   И вот бойцы дошли до того рубежа дальше которого еще не был ни живой ни мертвый. Метров пятьдесят до немецких окопов. Но самих окопов на месте нет, есть какой-то лунный пейзаж... Блиндажи, превращенные в огромные воронки, толстенные бревна, разбросанные и поломанные как спички. На дне воронок что-то чадно тлеет, а ветер сносит удушливый дым на юго-восток. Всюду исковерканное оружие, и мертвые тела. Некоторые из них были изуродованы до неузнаваемости. От такого инфернального зрелища кого-то из бойцов даже вырвало. Другие же рассыпались по уничтоженной позиции: кто-то пытаясь найти хоть одного выжившего, кто-то в поисках трофеев. Ведь у многих были немецкие автоматы МП-40 и МП-38, и бойцы использовали каждую возможность для того, чтобы разжиться парабеллумовскими патронами.

   Полковник задумался. Формально приказ он выполнил, занял немецкую позицию, и убедился что она уничтожена на всю глубину. В немецком фронте осады, образовалась дыра, а если учесть, что все свои резервы немцы угробили вчера под Саками, то заткнуть эту дыру им будет затруднительно. После некоторых раздумий, полковник отправил один батальон вперед, захватить и удержать старые, еще октябрьские позиции на горе Азиз-Оба, а остальными силами начал давить на открытые фланги противника, расширяя прорыв.

   Это было совершенно верное решение. Немцы и румыны оказались полностью деморализованными событиями последних суток. Ведь у них, несмотря на все усилия фельджандармерии, не хуже нашего работал "солдатский телеграф". Они не выдержали давления и начали отступать. Маленькая дырочка превращалась в зияющую брешь, тем более что немецкая артиллерия, с рассветом открывшая огонь по наступающим морякам, довольно быстро заткнулась и больше не стреляла.

   Убедившись, что разведка боем оборачивается прорывом, в 06:50 полковник Вильшанский отправил свое донесение генерал-лейтенанту Василевскому, чей приказ он уже выполнил и перевыполнил. Оставалось только ждать - какое решение примут наверху.

6 января 1942 года. 09:05. 1-я рота батальона "Балтика".

   Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко.

   На дорогу, в пустое пространство между боевыми машинами, опускался вертолет, трудяга войны Ка-29. Он и БШУ наносит, и десант возит, и раненых, и боеприпасы, и даже, как выяснилось, генералов, будущих "маршалов Победы". Подготовившись к приему спецборта, мы поставили свои БМП "коробочкой", перекрывая все сектора обстрела, и оставляя внутри защищенное пространство. Но все обошлось, никакие немецкие окруженцы, или татарские коллаборационисты не обстреляли идущую на посадку машину, и шасси вертолета благополучно коснулись земли.

   Как и в прошлый раз, генерал-лейтенант был одет в нашу камуфляжную куртку и зимнюю шапку. Вслед за ним спустился немножко нервничающий адъютант, между прочим, его и в прошлый раз в окопах с Василевским не было. В руках лейтенанта - два кубаря в петлицах, был наш огромный десантный баул, в котором, как я полагаю, находится полный комплект генеральского обмундирования.

   - Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, - козырнул я Василевскому, - разрешите доложить, что вверенная мне рота к маршу и бою готова. Докладывал, капитан Рагуленко.

   - Орел! - будущий маршал Победы огляделся вокруг, - Скажи-ка мне, капитан, какой транспорт у тебя есть для представителя Ставки?

   - Самый лучший, товарищ генерал, - ответил я, - командирское место в моей машине.

   - А сам-то как? - поинтересовался Василевский, запрыгнув на броню, и заглядывая в люк.

   - А я на этом месте и не езжу, все больше с бойцами на броне. - ответил я, - Тут и обзор получше, и соображалка работает будь здоров. А для связи с машиной у меня специальный шлемофон с удлинителем.

   - Тесновато, у вас здесь, - проворчал Василевский, спустившись вниз, - А адъютанта моего куда?

   - Да на этой же машине в десантное отделение, товарищ генерал, - и я махнул рукой вертолетчикам, что бы те поднимались и уходили домой.

   - Годится, - Василевский до пояса высунулся в люк, - ну что поехали?

   - Одну минутку, товарищ генерал, - я указал на отрывающийся от земли вертолет, - Вот теперь можно, - я прижал ларингофоны к горлу, - Вперед!