Признание - Чарльз Тодд

Хэмиш поинтересовался: «Ты небось в них себя видишь?»

Да, так и было. В такой клинике находился и он сам, пока не вмешалась его сестра и не перевела его под опеку доктора Флеминга. В той первой клинике контуженные кричали по ночам, а днем сидели и смотрели перед собой в одну точку. Доктор Флеминг попробовал другой подход; он вытягивал из трудных пациентов причину, по которой те бегут от себя и от мира. Ратлиджа пришлось оттаскивать от доктора Флеминга после того, как он признался в смерти капрала Хэмиша Маклауда; тогда он готов был убить человека, который заставил его взглянуть в лицо своим демонам.

Несмотря на теплый летний день, в знакомой обстановке психиатрической клиники его пробила дрожь.

Сестричка подошла к одному из игроков, широкоплечему, светловолосому, который казался во всех отношениях нормальным, и легко коснулась его плеча:

— Майор Рассел? К вам гость, сэр!

Он поднял на нее пустые глаза. Сестра обернулась и улыбнулась Ратлиджу:

— Если он устанет или начнет беспокоиться, позовите, пожалуйста, санитара!

— Да, конечно. Спасибо, сестра. — Он придвинул стул ближе к тому месту, где сидел Рассел. — Здравствуйте, майор. Моя фамилия Ратлидж.

Глава 12

Рассел чуть развернулся на месте, чтобы лучше видеть гостя. Только тут Ратлидж заметил с одной стороны его головы вмятину. Похоже, пуля действительно угодила ему в череп. Правда, вмятину почти закрывали волосы.

— Мы с вами знакомы? — спросил Рассел, исподлобья разглядывая Ратлиджа.

— Едва ли мы с вами встречались. Я был на Сомме. — Ратлидж назвал свое звание и полк, в котором служил.

— Правда? Вы тоже здешний пациент?

— Нет. Сейчас я инспектор Скотленд-Ярда. Недавно ко мне приходил один человек, который, похоже, был с вами знаком. Некий Бен Уиллет из деревни Фарнэм, что в Эссексе.

— Любимчик Синтии. Чего он хотел?

— Он беспокоился из-за Джастина Фаулера. Более того, он считал, что Фаулер мертв.

— Он в самом деле умер. Насколько я помню, его убили на войне. Ну и что?

— Вы не помните, когда его убили?

— Я еще не в маразме, — раздраженно буркнул Рассел. — Он погиб году в пятнадцатом.

— Во Франции?

— Откуда мне знать? Тогда я и сам изо всех сил старался остаться в живых и сохранить жизнь моим солдатам.

— Бен Уиллет намекнул, что Фаулера могли убить свои.

— Ничего удивительного. Он был поразительным эгоистом. Наверное, один из его же солдат выстрелил ему в затылок. Откровенно говоря, мне он никогда не нравился.

— Насколько мне известно, перед отправкой во Францию вы женились.

— Да. Жена умерла родами. И вместе с ней мой сын. — Рассел покачал головой. — Знаете, сейчас я уже почти не помню ее лицо. Иногда пытаюсь вспомнить — и не получается. В моей комнате есть ее фотография, но я не знаю, кто на ней — моя жена или другая женщина.

Ратлидж достал из кармана медальон и показал майору:

— По-моему, он принадлежал вашей матушке?

Майор Рассел протянул руку и коснулся медальона, висящего на золотой цепочке. Но не взял и не открыл его.

— Никогда его раньше не видел. Вы уверены?

— Горничная Нэнси его сразу узнала.

— Нэнси… Тихоня. Ее лицо я, кстати, тоже не могу вспомнить.

— Когда вы в последний раз были в Лондоне?

— Кажется, неделю назад… Нет, должно быть, раньше. — Рассел задумался и сдвинул брови. — Извините. Иногда я путаюсь в датах.

— Вы помните, как гуляли по берегу Темзы?

— Нет, не помню. Но это не значит, что я там не гулял. Или, наоборот, гулял.

— Постарайтесь вспомнить… Должно быть, вы гуляли к востоку от Тауэра, а не вблизи Вестминстерского моста… — Ночные сторожа считали, что именно восточнее Тауэра Уиллет упал в воду.

— Да, спасибо, теперь припоминаю. На Тауэрском мосту произошла авария. Его перегородил грузовик; он перевернулся, кабачки рассыпались по всей дороге. Крови было много… Кажется, пострадал водитель. Из-за крови не было видно его лица. Я ушел. Я повидал на своем веку достаточно смертей.

— Уиллет тоже там был?

— Бен Уиллет? Нет, он ждал меня на том берегу Темзы. А мне не хотелось смотреть, как он тоже умирает.

— Зачем ему было умирать? Он тоже пострадал в той аварии?

— Черт побери, я же вам сказал, он стоял на том берегу реки и ждал меня.

— Ваш револьвер был при вас?

— Я всегда ношу его с собой. Так поступают все офицеры.

— Но война закончилась.

— Черт побери, вы что же, называете меня лжецом?

— Вовсе нет. Просто пытаюсь четче представить себе, что произошло. Это мой долг, хотя уверяю вас, иногда исполнять его бывает трудно. Значит, ваш револьвер был при вас. Вы стреляли из него в тот вечер?

— Я бы с радостью пристрелил проклятого водителя грузовика и избавил его от страданий. У него голова была в крови — все лицо залило. Я знаю, что это значит. Бедняга все равно бы не выжил. У меня в голове сверлили дыры. Вам сказали? У меня была опухоль мозга.

— У Бена Уиллета был рак, — продолжал Ратлидж, пытаясь вернуть Рассела к событиям той ночи на мосту.

— Совершенно верно. Он не хотел умирать медленной смертью. Но никак не мог себя заставить покончить с собой. Видите ли, его воспитывали в строгих правилах. Очень набожный отец…

— Он хотел, чтобы вы помогли ему умереть? — спросил Ратлидж. О таком варианте развития событий он прежде не задумывался.

— Ну да, разве я вам не сказал? Я должен был той ночью встретиться с ним. На том берегу, за мостом. Я случайно налетел на него на Пикадилли; он куда-то спешил, кто-то его ждал. Но он спросил, не хочу ли я с ним поужинать. Он, мол, хочет о чем-то меня попросить. Мне пришлось избавиться от своего помощника…

Почти не понимая, что делает, Рассел теребил медальон, болтавшийся на цепочке в вытянутой руке Ратлиджа.

И вдруг медальон открылся и развернулся фотографией к нему. Рассел какое-то время смотрел на снимок, а потом взглянул на Ратлиджа.

— Какого черта вы носите с собой ее фотографию? Значит, вы все время меня обманывали? Медальон моей матери — как бы не так! — Его голубые глаза засверкали от ярости.

Вскочив на ноги, Рассел перевернул стул. От грохота другие пациенты вздрогнули и принялись встревоженно озираться.

— По-моему, весь этот разговор о Лондоне и Уиллете — всего лишь уловка! Держитесь от нее подальше, слышите? Она стоит десяти таких, как вы! — И прежде чем Ратлидж сумел ему помешать, Рассел швырнул медальон на пол и быстро вышел.

Один из игроков в карты тоже вскочил и закричал на Ратлиджа.

Слушая, как ботинки Рассела стучат по голому полу, Ратлидж с трудом нашел медальон там, куда он упал — среди тростей в фарфоровой подставке. Он подскочил к двери в тот миг, когда в комнату вбежала сестричка, едва не столкнувшись с ним.

— Что вы наделали? — воскликнула она.

Стоявшая за ее спиной старшая сестра произнесла:

— Я слышала, кто-то бежал.

Ратлидж отодвинул их в сторону.

— Это Рассел. По-моему, он сбежал отсюда.

Навстречу ему из другого крыла бежали сестры и санитары; ему пришлось на бегу расталкивать их.

Кто-то додумался позвонить в колокол; звон был почти оглушительным. Добравшись до двери, Ратлидж задрал голову и увидел, что колокол висит в окошке над дверью; санитар усердно дергал за веревку.

— Туда! — крикнул он Ратлиджу, показывая в сторону парка.

Ратлидж побежал в ту сторону, куда указал санитар, почти уверенный, что слышал, как кто-то споткнулся о молодую поросль. Он помчался к воротам, но майора так и не увидел.

Хэмиш сказал: «Он где-нибудь залег, спрятался».

Ратлидж выругался. Он ведь не расстегивал медальон! Застежка сама подвела его.

Он слышал, как старшая сестра раздает приказы. Колокол перестал звонить.

Ратлидж добрался до бывшего вдовьего дома, обошел его кругом, заглянул в хозяйственные постройки за кухней, широко распахнув все двери, а потом вернулся на дорогу.

«Пешком он не мог уйти далеко», — заметил Хэмиш.

— Надо было заранее догадаться… — Еще не успев договорить, Ратлидж понял, что догадываться ему было не о чем. Что бы ни всколыхнулось в темных глубинах памяти майора, взрыв стал неожиданным.

«Слушай, он ведь раньше в разговоре с тобой назвал девицу по имени, и ничего…»

«Любимчик Синтии»…

Но имя — совсем не то, что фотография в руках чужого мужчины!

Золотистый свет постепенно сменялся лиловым, потом багровым, а потом и темно-синим, а поиски все продолжались. К сожалению, Ратлидж не захватил фонаря и не мог как следует искать следы. Старшая сестра, стоявшая на крыльце, покачала головой:

— Я ведь вас предупреждала, что его психическое состояние нестабильно.

Ратлидж ответил: