Глаз сокола - Мишель Пейвер

– Почему тебя преследуют Вороны?

Пирра облизнула губы.

– Хотят отнять у меня кинжал, – понизив голос, ответила она.

– Что?! Я думал, они вернули его себе!

Пирра покачала головой.

– Я взяла кинжал с собой на Кефтиу.

Гилас потрясенно уставился на нее:

– Значит, на Талакрее, когда я сажал тебя на корабль…

– Да, кинжал был у меня.

– И где он теперь?

– Я его спрятала.

– Где?

Пирра огляделась по сторонам:

– Такие разговоры на открытой местности не ведут. Нас кто угодно подслушать может.

Пирра была права, и Гилас не стал настаивать. Но когда они продолжили путь, у мальчика от таких новостей голова шла кругом.

Над лесом сгущались сумерки. Гилас стал выбирать место для лагеря. А Пирра все с надеждой поглядывала на небо, будто чего-то ждала. Наконец Гилас заметил хорошую пещеру. Велев Пирре подождать, он забрался внутрь, проверяя, нет ли там медведей.

Сначала пещера казалась ему вполне подходящей, но стоило Гиласу заползти глубже, как у него заломило висок. Уголком глаза мальчик заметил смутные силуэты мужчины и женщины. Из их носов и ртов не вырывался пар, потому что они не дышали. Вокруг них клубилось черное облако Чумы.

– Нет, эта не годится, – сказал Гилас Пирре, бегом спустившись к ней. – Поищем другую.

– А здесь что не так? Ты весь побледнел…

– Ничего особенного, просто… она нам не подходит.

Пирра озадаченно поглядела на Гиласа, но вопросов задавать не стала. Вдруг девочка заметила что-то у Гиласа за спиной, и ее лицо просветлело.

– Эхо! – прокричала она. – Ты вернулась! Вернулась!

Гилас разглядел с другой стороны оврага молодую соколиху, сидевшую на камне возле кустов можжевельника.

– Эхо! – ласково позвала Пирра, и, к удивлению Гиласа, птица подлетела к ней и села на запястье.

– Я мысленно звала ее, – стала объяснять Пирра Гиласу. – Я чувствовала, что она прилетит, но не знала, скоро ли. Смотри, Эхо нашла другую пещеру!

Пирра указала на темный проем за камнем, на котором сидела соколиха.

– С чего ты взяла, что эта пещера подходящая? – спросил Гилас.

– Раз Эхо ничего не насторожило, значит подходящая, – с поразительной уверенностью объявила Пирра.

Пещера и впрямь оказалась идеальным местом для ночлега: укромная, сухая, с трещиной в стене, – а значит, в ней можно развести маленький костерок. Гилас пошел за хворостом, а Пирра забралась внутрь и с облегчением села, уронив голову на колени.

От усталости у нее кружилась голова. Девочка еще не набралась сил после болезни. Вдобавок ее одолевали противоречивые чувства. Теперь, когда Эхо вернулась, и все они на некоторое время в безопасности, можно подумать и о Гиласе. Всю зиму Пирра на него злилась, но сейчас… сейчас она сама не знала, что к нему испытывала.

А еще Пирра боялась того момента, когда придется сказать Гиласу про Разбойницу. Как объяснить, что маленькую львицу, его любимицу, погубила Великая Волна?

Будто почувствовав состояние Пирры, Эхо подбежала к ней, щелкая когтями по каменному полу пещеры. Пирра указательным пальцем погладила чешуйчатую желтую ногу птицы.

– Как же я рада, что ты вернулась, – тихо произнесла девочка.

Эхо ухватила клювом носок сапога Пирры и потянула на себя. Потом решила, что он невкусный, отлетела в сторону и опустилась на камень у входа в пещеру. Там она замерла на одной ноге, готовясь ко сну.

Только сейчас Пирра почувствовала, насколько проголодалась. С тех пор как они покинули Така Зими, у нее маковой росинки во рту не было. Порывшись в мешке Гиласа, Пирра выудила шесть сморщенных оливок и покрытый пеплом кусок сыра размером с голубиное яйцо. Пирра мигом проглотила две оливки, оставила три для Гиласа и одну протянула Эхо, но та лишь озадаченно заморгала при виде такого угощения, и Пирра съела оливку сама.

Вот в пещеру вполз Гилас с охапкой хвороста. Не глядя на Пирру, он стал складывать костер.

– Ну как, получше тебе? – спросил мальчик.

– Вроде, – соврала Пирра. – Я съела несколько оливок.

Гилас кивнул:

– Сейчас разбужу огонь, и поделим остальные съестные припасы пополам. Растопим снег в бурдюке, и будет у нас вода.

А ведь раньше Гилас многословием не отличался. «Наверное, тоже не знает, что сказать», – подумала Пирра.

Вот Гилас ударил два камня друг о друга, и на полоски коры полетели искры. Вспыхнул крошечный красный огонек. Гилас наклонился и осторожно подул на него, чтобы пламя разгорелось как следует.

Он изменился с прошлого лета. Теперь Гилас выше, шире в плечах, да и голос звучит ниже. Казалось, перед Пиррой не тот мальчик, которого она знала, а кто-то совсем другой. И вот что удивительно: в одежде из грубо выделанных овечьих шкур Гилас похож на иноземца больше, чем раньше. До этого Пирра не замечала, сколько в нем акийского.

– Ну что, нашел сестру? – смущенно спросила Пирра.

– Нет, – ответил Гилас, ломая ветки об колено. – Слышал, у тебя мать умерла. Соболезную.

– Не хочу об этом говорить, – резко бросила Пирра.

– Ладно.

Пирра даже пожалела, что Гилас так легко сдался. Чем