Репетиция убийства - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так ты, значит, и есть племянник Вячеслава Ивановича? — возвращая Денису «корочки» его и Щербака с Головановым, совершенно беззлобно поинтересовался Дудинцев. А мог бы, между прочим, и озлобиться — полагал ведь, что двух зайцев одним махом повязал: и производителей шпионской аппаратуры, и потребителей, а оказалось, только одного. — Ладно, бывает. Правда, больше в детективах и в американском кино. Честно признаюсь, фээсбэшники нам дорожку пару раз перебегали, какие операции из-за них срывались. А вот с «частниками» до сих пор пересекаться не приходилось. Хорошо работаете. Или повезло?
— И повезло, конечно… — усмехнулся Денис, конфликт был улажен.
Щербака и Голованова отпустили немедленно, Денис проводил их до лифта и, стараясь не смотреть на убийственный Севин френч, попросил дождаться его в «Глории». Теперь ситуацию нужно было тщательно проанализировать и, по всей видимости, практически полностью перекроить принятую ранее стратегию. В любом случае оставаться на территории «Биттлз» «крутым мафиози» уже не имело смысла, Денису же Кирилл Дудинцев предложил присутствовать при допросе Ратникова и Мухи. Последний, провожая взглядом выходящего в дверь Голованова, беззлобно бросил ему вслед: «Сразу я вас раскусил, такие пиджаки лет семь назад носили, да и барсетка у вас из кожзаменителя…» Голованов поймал себя на желании втянуть голову в плечи, однако чувство юмора победило, тем более что рядом буквально рыдал от смеха Щербак, так удачно выступивший с «эриксоном».
Отпустив своих оперов, Грязнов вернулся в разоренную комнату «Биттлз», где Дудинцев уже взялся «потрошить» электронщиков. Денис, прислушиваясь к первым стандартным вопросам, направился к окну и включил кофеварку: ощущение усталости появилось только сейчас, и кофе оказался весьма кстати. Дудинцев на секунду прервался:
— И мне сделай, Денис, да?
Кружек в комнатке ударников электронного труда было как раз две, так что «жукам», равно как и парням в камуфляже, пришлось дожидаться очереди, причем «жуки» в этой очереди, естественно, оказались крайними.
Впечатления Дениса от «Кулибиных» в точности совпадали с впечатлениями его оперативников (что заставляет всерьез задуматься о феномене кадровой политики детективного агентства «Глория»). Ратников показался Грязнову человеком очень закрытым и явно знающим больше, чем говорит, однако его унылость позволяла надеяться на общую слабость характера. Муха со своей эмоциональностью и на редкость нервной мимикой тоже производил впечатление неплохого актера, который надеется гримасами, вспышками гнева и мгновенными сменами настроения отвлечь внимание от истинного значения произносимых им слов.
Оба электронщика сначала взялись играть в отважных юных партизан и героически хранили молчание. Однако Кирилл Дудинцев не видел необходимости в каких-то особенно виртуозных способах «раскалывания».
Он просто и спокойно обвинил их в соучастии в шпионаже и шантаже.
Денис Грязнов. 26 июня
— Э-э-э! Какой шпионаж, какой шантаж, что за бред! Нам кино некогда смотреть, мы эти дела про Штирлица с детства не помним! — Муха был восхитительно грозен и оскорблен в лучших традициях. Брови он нахмурил, губы выпятил, темные глаза вылупил вплоть до угрозы выпадения из орбит и в целом более всего напоминал сейчас рассерженную обезьянку. Ратников тоже отреагировал сообразно образу. Он погрузился в каменное молчание, плечи его, однако, скорбно опустились, и стало ясно, что в амплуа попранной добродетели ему равных нет. Денис, от природы не склонный к меланхолии, в эту патетическую минуту откровенно забавлялся, Дудинцева же глупые детские запирательства просто-таки бесили: ведь все равно же сейчас все расскажут, и тем легче расскажут, что знают, что ничего им не сделают, так чего кочевряжиться? И он, сдерживая раздражение (направленное в том числе на Грязнова, который мог бы и не демонстрировать всем желающим безмятежную улыбочку), сказал:
— Нет, я все, конечно, понимаю, вы ни у кого денег не вымогали, с ножом к горлу не приставали и шифровок по радио не передавали. Все это замечательно. Но вы мне вот что объясните. У вас что же, ни разу даже подозрения не возникло, даже догадки, зачем у вас этот хитрый приборчик покупают злые дяди с большими деньгами?
Судя по всему, Ратников полностью предоставил право отвечать своему партнеру. И Муха этим правом пользовался чуть ли не с удовольствием, засыпая присутствующих потоками гнева, досады, жалоб и оправданий:
— Слушайте, вы! Да какое мне дело до того, зачем там кому нужен этот проклятый прибор? Я вам еще раз повторяю, может, вы с первого раза не поняли. Мы с Аркадием занимаемся электроникой, понимаете? Повторяю по слогам: э-лек-тро-ни-кой! Наше дело — схемки рисовать, проводочки протягивать, пимпочки придумывать, чтобы лампочки горели и музычка играла. Все! Что там дальше с этими пимпочками-лампочками станут делать — нам глубоко по барабану!
Момент паузы, когда вошедший в раж Муха переводил дыхание, Грязнов выбрал для избитого, но зато, как правило, эффективного приема, которым иногда приходилось окорачивать зарвавшихся клиентов. Он медленно поднялся, вплотную подошел к истеричному «жуку», которому теперь приходилось смотреть на Дениса снизу вверх, задрав голову, и сказал очень тихо и очень отчетливо:
— Вы, уважаемый, может быть, не совсем отдаете себе отчет, где и почему находитесь. Мы с вами не на базаре и не в женской парикмахерской. Вы тон свой хамский оставьте для ваших клиентов-бандитов, а с представителями власти потрудитесь быть повежливей. Не раскачивайтесь так на стуле, не ровен час, ножка подвернется, давно не падали?
Все это было ни к чему, так, маленькая забава плюс пять секунд производственной гимнастики: все же встать пришлось, пройтись и постоять возле этого вспотевшего юродивого. Тем не менее за это время Кирилл Дудинцев успел немного передохнуть, перевести дыхание и справиться наконец с раздражением.
Пора было, однако, сменить тему. Вернее, ее конкретизировать. И следующий вопрос задал Денис. С Дудинцевым они предварительно обо всем договорились: подполковник на удивление легко позволил ему поговорить с «жуками» о «своем», видимо, понимая, что на допрос к следователю Дениса никто не пустит и что, оправившись от первого испуга, электронщики вообще не станут разговаривать с «частником», не имеющим официальных полномочий.
Обращался Денис, скорее, к Ратникову, по-прежнему сидевшему молча, в то время как Муха сверкал глазами в сторону Грязнова, подобно театральному злодею. Денис медленно, четко произнося слова, сказал:
— Игорь Минчев. Бизнесмен Игорь Минчев. Это имя вам о чем-нибудь говорит?
И Ратников, и Муха почти синхронно покачали головами. Конечно, правды не узнаешь, но, во всяком случае, Денис не заметил никаких внешних признаков узнавания. Никаких искорок в глазах, никакого многозначительного обмена взглядами и уж, конечно, никаких дрожащих рук. Имя Игоря Минчева они, похоже, действительно слышали впервые.
— Хорошо. Тогда я уточню. Может быть, не звучали имена, но вы слышали о такой истории: некий бизнесмен покончил с собой. А покончил он с собой, потому что разорился. А разорился он благодаря вашим приборам. Этот случай как-нибудь стал уже вам известен?
Опять синхронное отрицание. А Муха, продолжающий усиленно демонстрировать свою эмоциональность и восприимчивость, еще и бормочет толстыми губами:
— Мы что теперь, в каждом самостреле обвиняться будем? Нашли убийц, засудить некого?
Денис гнул свою линию, в отличие от подполковника Дудинцева не испытывая ни малейшего раздражения. Он достал клочок бумаги с записанными на нем цифрами:
— Я вам покажу сейчас номер мобильного телефона. Вы внимательно посмотрите и скажете, просил ли вас кто-нибудь отслеживать какую-либо информацию, поступающую на этот номер или исходящую от него. Возможно, этот номер просто покажется вам знакомым.
Муха, кажется, многое мог бы сказать, во всяком случае, губы его шевелились крайне выразительно. Даже Ратников явно припоминал в данный момент что-то, что мог бы сказать приставучему детективу. Однако вспоминали они явно не факты, относящиеся к номеру мобильника, лежащему перед ними. Они вспоминали просто слова, Денис эти слова прекрасно знал и неоднократно их использовал по делу и без дела. Тем не менее в данный момент он предпочел бы с этими словами дела не иметь и поэтому незамедлительно повторил вопрос и на всякий случай отчетливо произнес цифры номера вслух (кто их знает, может, они этот телефон только слышали, им его называли, а записанным на бумаге они его не идентифицируют), однако Ратников с Мухой только мотали головой и молчаливый Ратников даже произнес:
— Впервые видим.
Дудинцев поднялся из-за стола и подошел к окну, закурил, снова включил кофеварку. Денис явственно услышал бурчание Валеры: «Глушат этот кофе, как психи, наш кофе, наш сахар, наши кружки, даже в голову не придет, что мы, может, тоже хотим…»