Христос не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды - Джекоб Коннер

ЭРНЕСТ РЕНАН, «Антихрист», с.140 и далее:

«Трудно поверить, что идея обвинить христиан за июльский поджог возникла сама по себе и достигла Нерона. Без сомнения, если бы он близко знал это доброе братство, он бы возненавидел его всем сердцем. Естественно, они не могли оценить его позерских достоинств ведущего актера, стоящего на авансцене, залитой дневным светом самой жизни; что особенно ввело Нерона в ярость, это непризнание его таланта как актера самого высокого достоинства. Но, несомненно, он слышал то, что о них идут разговоры; он никогда лично не соприкасался с ними. Кто мог предложить эту провокационную мысль? По-видимому, это подозрение возникло более чем в одной части города. Секта к тому времени была уже хорошо известна в официальном мире, и о ней много говорили. Павел, как мы видели, имел друзей среди людей, обслуживающих императорский дворец. Начиная с Калигулы и до смерти Нерона еврейские каббалисты никогда не покидали Рим. Евреи оказали большую помощь в приходе семьи Герма-ника к власти и в удержании ее. С помощью Ирода или других интриганов они осаждали дворец, часто чтобы погубить своих врагов. Иосиф, довольно благосклонный к Нерону, считает, что Нерон был убит, и приписывает это убийство его дурному окружению. По его мнению, Поппея была благочестивой женщиной, благожелательно относящейся к евреям, поддерживающей притязания их ревнителей и участвующей в некоторых их обрядах. Нерон, ненавидящий все в Риме, хотел бы обратиться к Востоку, окружить себя людьми с востока и продолжать интриги там».

«Достаточно ли всего этого, чтобы построить теорию?» Можем ли мы отнести на счет ненависти евреев к христианам тот злобный каприз, из-за которого самые безобидные людей были подвержены самым чудовищным жестокостям? Для евреев болезненно осознавать, что их частные беседы с Нероном и Поппеей натолкнули императора на мысль разработать свой ненавистнический план против христиан. Почему римляне, которые обычно поддерживали и евреев, и христиан, делают такое резкое различие между ними? Почему евреи, по отношению к которым римляне чувствовали ту же самую нравственную антипатию и религиозное предубеждение, как и к христианам, именно сейчас оказались незатронутыми жестокостями? Наказания, наложенные на евреев, были бы как раз хорошим оправданием… Возникает подозрение, подкрепленное тем несомненным фактом, что вплоть до разрушения Иерусалима шесть лет спустя евреи были настоящими преследователями и не жалели никаких усилий для истребления христиан».

И эти три историка, если бы они дожили до наших дней, могли дополнить вопрос: какой еще народ был способен на подобного рода бесчеловечные преступления, за исключением того, который до сих пор радуется убийству 75000 мидийцев, тысяч христиан, замученных Нероном до смерти, и миллионов русских, убитых или умерших от голода в наше время? Имея перед собой историю, может ли кто-либо утверждать, что Христос принадлежал к этому народу?

Глава IV

ХРИСТИАНСТВО — ЗАПАДНАЯ РЕЛИГИЯ

Иногда необдуманно говорят, что христианство — восточная религия. Но это утверждение происходит от неправильной постановки акцента. Она игнорирует тот факт, что христианство мало затратило времени на то, чтобы выйти за рамки своего происхождения в основном с помощью греков, а затем достигло своего полного роста и своей миссии в качестве мировой религии именно на западе. Солнце всходит на востоке, но это не делает солнце восточным; и, подобно солнцу, христианство поднималось к зениту своего могущества по мере продвижения на запад. Ни одна строго восточная религия не проделывала такого рывка на запад, и благодаря разнице в мышлении, с уверенностью можно заключить, что никогда не проделает. Тот факт, что христианство продело этот путь, согласуются с его западным характером — т. е. его всесторонностью, широтой человеческих интересов в противоположность сконцентрированному эгоизму, фанатизму и мелочной провинциальной узости иудаизма. Христианство в своей основе — нееврейское. Его земное происхождение связано с нееврейским народом, галилеянами, и принципиальное средство освобождения его от враждебного фона был другой нееврейский народ, греческий. Апостольский Собор, состоявшийся в Иерусалиме примерно в 49 г. по Р.Х., официально провозгласил полную независимость христианства от иудаизма. И тем не менее через двадцать лет после того как Петр, Павел и большинство ранних учеников приняли мученическую смерть, иудео-христиане, или евиониты, бывшие в дружеских отношениях с евреями-талмудистами, ввели в Новый Завет мессианскую традицию евреев, а также относящиеся к ней пророчества, предрекающие приход их мессии и, наконец, эти смешные родословные, которые вообще ничего не доказывают. Не нужно полагать, имея в виду эти грубые ошибки, что они были менее искренними. Они просто не могли освободиться от своего исторического прошлого, и хроники свидетельствуют, что никто не мог этого избежать, кроме одного Христа. Но мы не должны забывать о своем долге благодарности за сличения и записи событий жизни Христа, воплотившиеся в Новом Завете, особенно в первых трех Евангелиях. Но мы бы слукавили перед исторической правдой, если бы не сохранили верность Апостольскому Собору, состоявшемуся за двадцать лет до этого события, который вынес решение о том, что христианство не должно входить через врата иудаизма. Обе религии были так же различны и отделены друг от друга, как ночь и день. Христианство предназначалось для всего человечества, как нееврейская религия, которую евреи могли принять, но не на еврейских условиях. Короче говоря, это западная по своему характеру, а не восточная религия.

Мы, западные люди, должны быть бдительны в отношении причудливости мыслей и выражений Востока, иначе мы не сможем правильно оценить свидетельства тех, кто переложил в письменную форму послание Христа миру. Эта осторожность должна быть удвоена, если читателю Писаний незнакома восточная литература, даже если он ежедневно читает Библию. Именно эта осторожность, сверхосторожность, или же отсутствие ее привели раннюю христианскую Церковь к ограничению доступа к Писанию лишь людьми, специально обученными для соответствующего его толкования. Свобода доступа к Писанию вызывала критику, когда она привнесла непристойности и грязь еврейского Ветхого Завета и поставила его на ровное основание хроники Христа и Его миссии. Нельзя не сожалеть, что задача составления хроники Христа легла не на апостольских христиан, а на иудео-христиан, бывших в большей степени евреями, чем христианами, и поддерживавших дружеские отношения с евреяуи-талмудистами. Современное еврейство радуется[81] даже в печати по поводу впрыскивания собственной грязи в христианскую Библию.

Обращение Христа к человечеству вынуждено было пройти через руки восточных народов, так как именно на Востоке завершилась Его жизнь и Его миссия, с необходимостью принявшие на себя при этом восточный оттенок. Поэтому мы находим много характерных выражений, речевых метафор — всевозможной цветистой фантазии Востока, которая, помимо придания поэтического аромата, до некоторой степени снижает смысловое значение, присущее спокойной прозе. Хорошее повествование не должно терять в качестве при устной передаче, когда восточный гений завладевает им, облачая в одежды цветистой фразеологии, которая, как он считает, более подходит к его предназначению. И следует добавить, что многие абзацы окажутся плоскими и безжизненно пресными, если бы их восточное убранство было сброшено, оставив холодную, суровую, сухую прозу пассажа, выставленного наподобие жалкого скелета. Но цветистостью речи необходимо пожертвовать, если она мешает донести истину. Мы, западные люди, не должны воспринимать фигуральный язык Востока слишком буквально. Мы должны сделать паузу и задать себе вопрос: имел ли в виду писатель именно то, что он сказал? Мы не справились с путаницей и насмешками над собой, оставив без внимания разницу между нами и людьми Ближнего Востока, касающуюся мышления и его выражения.

Стоит добавить также, что во всем мире наука, изобретения, открытия передвинули нашу сферу мышления по направлению к конкретному, все дальше и дальше от пастырской простоты тех, кто дал нам хронику жизни и учения Христа. Поэтому в выборе богослужебного языка и гимнологии эта перемена должна быть принята во внимание во избежание разночтения, так как чрезмерные выражения могут звучать не только фантастично, но и неискренне. Безыскусность детства уместна в воскресной школе и временами в монашеской службе, но когда ей излишне потворствуют, она искажает отношение к культу.

Наши ранние переводчики Евангелия на английский — они были почтенными людьми — оказались перед ужасающими трудностями в передаче с оригинала добросовестной и приемлемой версии; но они проглатывали ее экстравагантно образную речь одним духом, что делало честь их героизму и честности целей, точно так же, как если бы они имели дело со скупой констатацией фактов. Переводчик с любого языка наделен некоторой свободой выражения в пределах между буквальной и либеральной передачей. Например, английская идиома «to take a picture» наверняка будет неправильно понята, если ее перевести буквально на французский, потому что они сказали бы «to make a picture» (а на русском это буквальный перевод «взять картину» вместо правильного «сфотографировать»), Однако при переводе Библии было бы рискованно отходить от буквальной передачи, так как текст считается «богодухновенным», «священным», в каждом его слове, и никакие вольности не могли быть допустимы в те ранние дни. То же самое в такой же степени относится ко многим людям в наше время, которые не имеют достаточной квалификации в переводе с иностранного языка. Те же наблюдения относятся к устаревшим или иностранным методам мышления и выражения. Например, когда еврейский пророк говорит своим слушателям: «Так сказал Господь», они не просто верили, но знали, что Господь действительно сошел на землю и разговаривал лично с пророком. Это был способ передать своим слушателям то, что его сознание говорило ему, и выразить это с такой торжественностью, на которую он был способен. И лишь редкий западный человек, незнакомый с образностью восточной речи, может быть введен в заблуждение подобными экстравагантными метафорами.