Виват, Романовы! Часть III - Анна Литаврина

(тихо офицеру). За ним иди… щас хлопнется… ещё головой ударится.

Александр выглядывает из шатра.

Александр (растерянно). Михаил Илларионович… я, кажется, забыл, как лишаться чувств… давно не было повода. А мне сейчас надо… а никак не получается.

Сцена 48

Бородино. Лагерь французов. Наполеон в грязном и рваном мундире сидит, уронив голову на стол. Полог шатра открывается. Заходит мадмуазель Жорж. На руках у мадмуазель кролик. К лапке кролика привязана записка.

Наполеон (вставая). Жозефина! Ты?

Мадмуазель кладёт кролика на стол.

Мадмуазель (осуждающе). Боня! Как ты мог! Так с ним нельзя обращаться..!

Уходит.

Наполеон осторожно берёт кролика. Отвязывает от его лапки записку. Разворачивает. Читает.

Текст письма:

«Скотина! (далее следует ряд ругательств на русском языке)

После того, что произошло сегодня, о примирении не может более быть речи. Между нами никогда и ничего не будет по-прежнему. Ты похоронил нашу любовь вместе с теми, кого предстоит хоронить теперь нам обоим. Я терпел долго, но и моему ангельскому терпению пришёл конец. Я и так позволил тебе слишком много… я даже позволил тебе делать со мной такое, о чём моя жена могла бы только мечтать..! Но тебе всё мало. Поэтому всё теперь.

Тебе конец!

P.S. Посылаю тебе вместо себя кролика. Его зовут Алекс. Он милый, и ты можешь вспоминать меня, глядя на него. Потому что для тебя теперь и отныне я — Александр Павлович Романов.

Прощай, чудовище.»

Сцена 49

Санкт-Петербург. Царское село. Вечер. Александр подъезжает на лошади ко дворцу. Быстро спрыгивает, быстро заходит и поднимается наверх. Его встречают Константин и Марьфёдорна.

Марьфёдорна. Ах, это правда? Они уже возле Москвы?

Константин. Саша, что там, что там случилось? Почему у тебя такое лицо? Там плохо, да? Можно я туда поеду?

Александр (проходя мимо них). Потом! Всё потом… где Елизавета Алексеевна?

Марьфёдорна (недовольно). Где ж ей быть… она всегда на одном и том же месте! Бесполезное существо! Даже тебя не встречает…

Александр идёт в комнату к Елизавете Алексеевне. Заходит. Елизавета Алексеевна играет на арфе. Рядом сидит её фрейлина и читает книгу.

Александр (смотрит на них). Хм, вы поменялись ролями? Или вы все книги уже прочитали?

Елизавета Алексеевна перестаёт играть. Фрейлина перестаёт читать. Удивлённо смотрят на Александра.

Елизавета Алексеевна. О, вы вернулись! Как прошло… Бородино..?

Александр (фрейлине). Выйдите, пожалуйста.

Елизавета Алексеевна. Зачем это ей выходить?

Фрейлина (быстро вскакивая и бросая книгу). Он с войны! Не надо спорить!

Убегает.

Александр. Вы не могли бы встать, пожалуйста.

Елизавета Алексеевна. Вам не хватает почтительности? Ну ладно…

Встаёт. Подумав немного, кланяется в пояс. Хихикает.

Александр. Спасибо… (Задумчиво.) А теперь вон туда встаньте, к окну…

Елизавета Алексеевна в недоумении идёт к окну. Встаёт возле окна.

Елизавета Алексеевна. Так?

Александр (неотрывно смотрит на неё). Да. А теперь спиной повернитесь…

Поворачивается. Александр быстро подходит к ней сзади, обнимает за талию, прижимает к себе. Начинает целовать в шею.

Елизавета Алексеевна (в шоке). А зачем спиной было поворачиваться?

Александр. Чтобы ваш взгляд меня не смущал. (Перестаёт её целовать.) …я не пойму… вы против?

Елизавета Алексеевна (неуверенно). Нет… я всё равно ничем не занята… все эти годы.

Александр. Тогда тем более. Вы мне сейчас очень нужны… Мне нужно с вами… ну вот то самое и прямо сейчас…

Елизавета Алексеевна. Тогда давайте сразу сюда…

Берёт его руки с талии и кладёт себе на грудь.

Александр (обиженно). Я помню, где у вас там что… Просто ещё сюда не дошёл…

Елизавета Алексеевна. Боже, ну так вы можете идти чуть быстрее?

Через пять минут…

(То самое на столе)

Александр. Ты на меня уже не сердишься, получается?

Елизавета Алексеевна. Как ты угадал?

Александр. Может быть, ты просто подчиняешься… но я не хочу никакого насилия над тобой… я ведь ненавижу насилие… если что, скажи, я перестану…

Елизавета Алексеевна (испуганно). Нет-нет, продолжай! Меня всё устраивает полностью…

Через пять минут…

(То самое у стены)

Александр (озадаченно). Тебе точно нравится?

Елизавета Алексеевна. Что? Ах… да…

Александр. У тебя просто такое лицо… я такое у тебя ещё не видел. Если тебе вдруг перестанет нравиться, ты дай мне знать наверняка, потому по твоему лицу никогда не поймёшь, когда тебе нравится… вот когда тебе не нравится, я знаю какое у тебя лицо… Вот! Вот такое, как сейчас стало..!

Елизавета Алексеевна (сквозь стон). Господи… ты можешь просто… ничего не говорить?

Перекрутка.

Марьфёдорна и Константин в растерянности стоят перед дверью в гостиную.

Марьфёдорна. О господи, ты слышишь, как звенит сервиз? Что они там делают?!

Константин. Матушка, ну у вас десять детей, неужели вам надо это объяснять..!

Марьфёдорна. Но при чём тут сервиз! Между прочим, это тот самый сервиз, который ваш отец подарил… да! Екатерине Ивановне Нелидовой!

Константин (закатывая глаза). Да там от него половина должна была остаться… остальное она в него покидала.

Марьфёдорна (возмущённо). Нет, ну она это специально! На моём сервизе! Другого места найти не могли!

Из-за закрытых дверей доносится короткий и громкий вскрик.

Марьфёдорна (взволнованно). Господи, что там с ней? Надеюсь, она не померла… хотя… хоть бы она и померла… подумаешь!

Константин. От счастья. (Задумчиво.) А может, он… избил её сервизом?

Марьфёдорна (возмущённо). Не понимаю, почему я должна это слушать! Елизавета Алексеевна даже в этом стремится привлечь к себе внимание!

Константин. Не хотите слышать, так отойдите от двери и перестаньте подслушивать… (Отгоняет её.) и дайте послушать мне…

Перекрутка.

Елизавета Алексеевна и Александр лежат на полу, уставшие.

Александр. Когда я просил тебя дать знать, что тебе хорошо, я имел в виду дать знать мне, а не всему дворцу… но я думаю, они за тебя порадовались. Тоже хорошо.

Елизавета Алексеевна (опустошённо). Да… это же так хорошо…

Александр. Согласен, ничего плохого тут я не нахожу…

Перекрутка.

Ночь. Лежат в постели Елизаветы Алексеевны.

Елизавета Алексеевна. В прошлый раз ты сказал, что тот раз будет единственным и неповторимым…

Александр. Да, в тот раз я так и думал. Но сейчас я подумал, почему бы не повторить неповторимое?

Елизавета Алексеевна (с надеждой). То есть оно ещё повторится?

Александр. Повтор означает второй раз. То есть оно уже повторилось. Следовательно… о Боже, я становлюсь похожим на моего отца!

Молчат.

Елизавета Алексеевна. Хотела спросить… И всё-таки спрошу. Почему в тот раз ты так жестоко оборвал мои надежды, сказав, что между нами ничего больше не будет? В чём причина? Ты приревновал меня к Охотникову?

Александр. Нет. Тот раз я связываю с сильными