Только один миг (сборник) - Евгений Войскунский

Пока весь этот вихрь мыслей проносился в голове Кена, глаза его продолжали жадно разглядывать астролога. А тот в свою очередь не сводил глаз с пришельца.

Самое удивительное, что весь внешний облик этого уроженца средневековья был словно списан с времяпроходцев двадцатого века. Гладко выбритое лицо. Почти такая же, как у Кена, прическа. И, главное, одежда! Даже звезды на мантии точно такого же размера и расцветки, как на его, Кена, одеянии… Стоп, да там, кажется, какая-то надпись! Ну, правильно, как это он сразу не заметил… Кен продвинулся чуть поближе и отчетливо прочел вышитые золотом на воротнике незнакомца слова: «Глашатаи Будущего».

Прямое попадание молнии в повозку не могло бы потрясти Кена больше, чем эта надпись. Секунду он сидел как оглушенный. Потом, не помня себя от ярости, бросился на врага с кулаками.

— Получай за все свои засады! — выкрикнул он, хватая «Глашатая» за грудки и одновременно нанося ему энергичный удар в челюсть. — За все, что ты сделал со мной, собака!..

— Говори по-немецки! — прохрипел «Глашатай», с трудом отбрасывая Кена от себя. — Мы здесь не одни…

Несколько отрезвленный этими словами, Кен внимательно огляделся и только теперь увидел третьего пассажира трясущейся по рытвинам повозки. Это был толстый седобородый старик в черной монашеской одежде. Он сидел в самом темном углу, и видимо, все это время дремал, запахнувшись в свою хламиду. Сейчас, разбуженный потасовкой, старикан с нескрываемой злостью смотрел на передравшихся астрологов. Заметив взгляд Кена, он поспешно придвинул к себе поближе лежащий рядом на сене свиной окорок.

— Королевский летописец, — пояснил «Глашатай» уже понемецки. — Как видишь, большого доверия мы ему не внушаем. Так что не вздумай выяснять отношения на родном языке. При всей своей архаичности, он может кое-что понять, и тогда нам с тобой не сносить голов…

— С удовольствием полюбуюсь, как тебе ее отрубят, — бросил Кен, также, однако, переходя на немецкий. — Ты это вполне заработал.

— Ну, ну, какой толк сейчас злиться и ворошить прошлое… — Чувствуя, что Кен уже заметно поостыл, «Глашатай» старался говорить как можно более примирительно. — В конце концов и ты, и я — только пешки в грязной игре наших хозяев, чтоб им всем было пусто. Согласись: весь этот бизнес на будущем достаточно омерзителен и в том, и в другом вариантах… Думаешь, мне так нравилось сидеть в этих проклятых засадах?

— И, однако, преспокойненько сидел!..

— Эх, брат, будто ты не знаешь, как это бывает… Нечего жевать — вот и попадаешься на крючок с приманкой. Оправдываешься перед собой, что во всех мерзостях виноваты хозяева, что ты лишь малозначащая гайка в механизме, и все равно ничего изменить не можешь… Даже слово себе даешь при первой возможности уйти и начать новую жизнь. А потом и сам не замечаешь, как оказываешься по горло в подлостях, и пути назад уже нет… Э, да что там… — Он махнул рукой. — Если хочешь знать, я даже рад, что все это кончилось…

«О да, ты просто в восторге», — подумал Кен.

— …В том, что тебе тоже удалось подбить меня своим пулеметом, есть, по крайней мере, какая-то справедливость.

— Единственное утешение, — мрачно усмехнулся Кен, подпрыгивая на ухабе. — Это, наверное, сила раскаяния и придала твоему шарабану опережающую скорость падения?

— Возможно, что и так, — с готовностью улыбнулся «Глашатай», явно ободренный тем, что удалось завязать разговор. И продолжал уже серьезно: Понимаешь, я же падал по вектору своей атаки, так сказать, лицом вниз. Сопротивление поля было меньше — вот и оказался здесь раньше тебя… — Он сделал паузу и пристально глянул на Кена. — Ну вот что, старина, давай ближе к делу. Хочешь не хочешь, мы с тобой теперь товарищи по несчастью. Так что давай забудем прошлое и заключим союз.

Он протянул руку, но Кен ее словно не заметил.

— Ну что ж, дело твое, — обиженно проговорил «Глашатай», возвращая свою кисть в исходное положение. — А только все равно, если мы хотим уцелеть, нам необходимо выработать согласованную программу действий. Чтоб никаких разнобоев… Ты что предсказал королю?

— Это уж не твоя забота… — Кен отвернулся, не желая продолжать разговор. Однако, подумав, все же добавил: — Каждый школьник знает, что Уольф разгромил кочевников на Грейнском поле…

— Ого! — «Глашатай» выразительно присвистнул. — Ну, брат, если ты ему это напророчил, тебе нужно в срочном порядке уносить отсюда ноги.

— Это почему же?

— Потому что никакой победы на этом самом поле наш достославный Уольф не одержал. Наоборот, его там так расколошматили, что…

— Ты что, с ума сошел?! — Кен возбужденно схватил «Глашатая» за руку. Откуда ты все это взял?! Ведь Грейнская битва — исторический факт! Кстати, и недавние раскопки…

— Что мне твои раскопки, когда я видел все своими глазами! Да, да, можешь на меня так не глазеть… Вон там, у поворота дороги, я наблюдал из кустов, как этот на редкость везучий бедняга Уольф возвращается домой с горсткой своих уцелевших рыцарей. Как раз только вышел из машины — а они едут. Ну и я, конечно, подслушал кой-какие разговоры… Когда это было? Пожалуйста, могу назвать дату: 2 октября. Как видишь, остановил падение малость раньше тебя… Ну а потом опустился еще тремя неделями ниже и посмотрел на ход этой самой битвы. Краешком глаза, конечно, из укрытия. Но в общем все стало ясно. И явившись сюда, пред королевские очи, твой звездный коллега смог все предсказать уже с полным знанием дела. Разумеется, в туманно-астрологической форме…

— Но что же все-таки произошло на Грейнском поле? — упавшим голосом спросил Кен.

— Я ж говорю тебе: полный разгром. Наш благодетель Уольф с жалкими остатками своего воинства попал в плен. Но тут вдруг, на его счастье, в стане победителей вспыхнула эпидемия. То ли брюшной тиф, то ли дизентерия в общем, какое-то поголовное кишечное расстройство. Масса народу отдала богу душу, а оставшиеся в живых в панике бросились назад, в свои степи. Ну и Уольфу в этой заварухе удалось бежать. А вернувшись к себе в столицу, он объявил себя победителем.

— Но как же так… — все еще пытался не верить Кен. — Ведь все исторические источники в один голос…

— Ха, источники!.. Вот он, единственный первоисточник всех последующих переливаний из пустого в порожнее! — «Глашатай» кивнул на летописца, который, не обращая ни малейшего внимания на тряску, уже снова похрапывал в своем углу, крепко прижимая к себе окорок. — Кстати, я как раз видел его среди бежавших из плена… Будь спокоен, этот седобородый плут накатал свою хронику битвы в точном соответствии с указаниями венценосного очковтирателя.