Рожденный из камня - Семен Израилевич Липкин

надвое. Сын Фука схватил семена проса и пустился в бегство. Трава на его пути выжигалась драконьим хвостом.

Утром нарты проснулись, и один сказал другому:

— Сильная ударила вчера молния! А гром был такой, что дома дрожали.

Посмотрели нарты — а медный их амбар расколот надвое. Кинулись к нему — семена исчезли, а нарт — хранитель амбара — убит.

Собрались нарты на свой богатырский сход. Как быть, что делать? После долгих споров решили, как всегда, когда им было трудно, попросить совета у многомудрой Сатаней. Выслушав их, Сатаней сказала сурово:

— Давно уже на благодатные семена проса зарился сын красноликого Фука. Не раз пытался бог недорода и бескормицы отнять чудесные семена силой, да не мог одолеть доброго бога. А теперь владыка плодородия состарился, ослабел, и отдал он вам свои семена, чтобы сын Фука не отнял их у него. Но вы не уберегли семена. Плохо ваше дело, опозорили вы честь нартов, обрекли землю на голод.

— Как же нам быть? Неужели жить нам с опозоренной честью? Неужели спокойно будем смотреть, как люди начнут умирать с голоду? Нет, пока мы живы, жива нартская честь, и мы отнимем у бога недорода и бескормицы наши семена!

— Теперь я слышу мужскую речь, — сказала Сатаней, и голос ее немного смягчился. — Я помогу вам. Я расскажу, как добраться до сына Фука. Слушайте. Сперва должны вы пересечь семь горных цепей. Затем доедете до того места, где Солнце поднимается по небосклону…

— Ого, как далеко! — перебил нарт Ашаме́з.

— Это один пробег для хорошего всадника, — возразила Сатаней и продолжала: — Поедете дальше, переплывете три малых моря и семь великих морей, достигнете того места, где Солнце опускается по небосклону…

— Ого, как далеко! — не выдержал нарт Уахси́т.

— Это три пробега для умелого всадника, — сказала Сатаней. — Поедете дальше, достигнете того места, где Солнце заходит за край неба. Там и стоит крепость сына Фука.

— Ого, как далеко, — покачал головой нарт Сибилчи́. — Мы за всю жизнь не доберемся до этого места.

— Доберетесь, если тронетесь в путь, — рассердилась дочь Солнца и Луны, которая знала земные дороги. И добавила: — Неужели вы хотите навсегда отдать богу бескормицы и недорода те семена проса, которые спасут людей от голода?

Сатаней пристыдила нартов. Они снова собрались на совет и порешили отправить в дальний путь Бады́на: он почитался в то время самым храбрым и выносливым среди воинов. В дом Бадына вступил глава нартских пиров и бесед Назрей Длиннобородый. Когда Назрей скакал верхом, его борода покрывала гриву лошади, потому-то и прозвали почтенного нарта Длиннобородым.

Увидев гостя, Бадын велел, чтобы Назрена пригласили во внутреннюю часть дома. У нартов был такой обычай: самых славных, самых дорогих гостей принимали не в кунацкой, а во внутренних покоях. Бадын приказал зарезать лань, откормленных быков, жирных баранов. Хозяйка дома, статная, высокая и, как мужчина, широкая в плечах, преподнесла Назрену рог светлой хмельной браги. Началось пирование, которое длилось семь дней и семь ночей. На восьмое утро Назрей Длиннобородый сказал:

— Большая честь выпала тебе, отважный Бадын. Решили нарты отправить тебя в далекий путь, чтобы ты отнял у вора, у бога недорода и бескормицы, благодатные семена проса. Отправили бы мы другого нарта, да храбрее тебя нет среди нас, а путь опасный, нелегкий, горским всадникам неведомый.

Бадын поблагодарил за честь, приказал снарядить своего сухопарого скакуна и пустился в путь. Прошел месяц, два миновало — нет Бадына: и сам исчез и слух о нем пропал. Отправили нарты вслед за Бадыном еще сорок всадников — не вернулись и они. Отчаяние охватило Страну Нартов. А когда мужчины в отчаянии — горе женщинам и детям! Но Сосруко родился не для горя, а для счастья людского. Удрученный всеобщей тревогой, он спросил у матери:

— Мать, где живет сын Фука, из-за которого Страна Нартов в глубокой печали?

— Сынок, зачем тебе знать, где он живет?

— Я хочу отправиться к нему. Я верну нартам семена проса, благодатные семена владыки плодородия.

— Ты еще мал, сынок, еще не созрел для такого дальнего, трудного пути, для борьбы с жестоким богом бескормицы и недорода.

— Если я, человек, родился из твердого камня, то могу ли я допустить, чтобы перестало родиться просо из мягкой земли? Могу ли я быть спокойным, если нартская земля в тревоге?

То были слова мужчины, и, услышав их, Сатаней возликовала. Она так ответила сыну:

— Вижу, Сосруко, что настал срок твоего богатырства. Я помогу тебе, расскажу, как добраться до врага людского рода. Ты пересечешь семь горных цепей и достигнешь того места, где Солнце поднимается по небосклону. Если не доедешь…

— Это, мать, для Тхожея — один скачок, — сказал Сосруко.

— Поедешь дальше, пересечешь семьсот рек, а там как раз то место, где Солнце стоит посередине неба. Если не доедешь…

— Это для Тхожея — два скачка.

— Хорошо. Поедешь дальше, переплывешь три малых моря и семь великих морей. Достигнешь того места, где Солнце касается края неба. Но если не достигнешь…

— Это три скачка.

— Тогда, сынок, — воскликнула Сатаней, сияя самым светлым счастьем мира, счастьем матери, — ты увидишь крепость бога недорода и бескормицы! Она стоит на том самом месте, где Солнце заходит за край неба.

— Скажи мне, мать, почему сын красноликого Фука обитает там, где Солнце заходит за край неба?

— Потому что он зол и жаден. Он хочет уничтожить все, что приносит людям радость. Он и на солнечный свет зарится. Ведь где свет Солнца, там и цвет садов и полей. Вот и поселился ненавистник жизни там, где Солнце за край неба заходит, думает, что в темноте, тайно от людей и богов, ему удастся проглотить лучи Солнца.

Напутствуемый Сатаней, Сосруко сел на Тхожея и, облаченный в доспехи битвы, поскакал за семенами благодатного проса. Долго ехал, и пересек семь горных цепей, и достиг того места, где Солнце поднимается по небосклону. Здесь он остановился, чтобы подтянуть подпруги, и двинулся дальше. Долго ехал, миновал семьсот рек, достиг того места, где Солнце выходит на середину неба. Здесь он только чуть замедлил бег коня, подтянул на скаку подпруги и, не останавливаясь, поехал дальше. Переплыл юный всадник три малых моря и семь великих морей и достиг того места, где Солнце касается края неба. А небо