Сборник "Круг Земель" - Александр Зорич

Нет, теперь в его душе не было места этим воспоминаниям…

Элиен вложил десницу во «внутренний глаз» и пальцы вошли в нее плотно, неразделимо. Тогда он произнес слова, на которые меч Эллата не замедлил откликнуться глухим отзвуком потревоженной стали.

Ладонь мягко погрузилась в горный хрусталь, словно бы тот был соткан из тончайших шелковых волокон. И «Внутренний глаз» ожил.

Поверхность стелы потекла медленноструйным Орисом. Варанские галеры – крохотные, но превосходно различимые – находились сейчас как раз там, где их спустя мгновение уже не будет.

Обнадеженный зрелищем Элиен даже признался себе, что, пожалуй, переусердствовал с осторожничаньем. Ирвамессы могли запросто оставаться в своих казармах.

9

Горные Ворота Орина назывались горными по одной-единственной причине – они выходили на новую дорогу, построенную уже в правление Элиена поверх разрушенного Тракта Хуммера.

Этот тракт некогда соединял сердце Лон-Меара с Варнагом. Новая же дорога не доходила до Варнага. Она вела в Линниг и в Линниге оканчивалась. Дальше к западу лежали леса, еще дальше – Хелтанские горы и Врата Хуммера. Именно поэтому главные западные ворота Орина назывались Горными.

По наущению Ийен, а также по приказанию варанских военных советников, чьими устами вещал сам Урайн, грюты оставили обоз. У них не было метательных машин, таранов, самоходных башен и другой осадной техники. У них не было даже лопат.

Теагаты грютов кое-как выстроились под проливным дождем. Прямо напротив Горных Ворот – придворные теагаты Сеттел и Авента, остальные – на флангах.

Зачем так? – этого не понимали даже опытные уллары, повидавшие на своем веку всякое.

Со стен Орина глумливо улюлюкали и надрывно дудели в трубы.

Среди защитников Вольного Города не было никого, кто хоть на мгновение усомнился бы в неприступности города. Вода в противоштурмовом рве шириной в сорок локтей поднялась до самых краев и бурлила грязными водоворотами. Нет, грютам не пройти.

Аганна, запихивая в пасть огромные ломти нежнейшей тернаунской дыни, нервно расхаживал, переваливаясь с боку на бок, под импровизированным навесом. Сорок щитоносцев, воткнув копья в раскисшую землю, натянули на них скрепленные железными застежками плащи – увы, шикарная златотканая палатка, под пологом которой пристало воевать всевеличайшему, разделила судьбу обоза. То и дело через зазоры в отяжелевшей ткани на Аганну срывались ледяные струйки дождя.

Аганна не был идиотом. Он с ужасом думал о том что будет, если прекраснобедрая Ийен и сладкоголосый Урайн ошиблись. Тогда его войска простоят впустую под проливным дождем целый долгий день. Без пищи, без согрева, без доброй драки, которая – и это знает каждый войсководитель, укрепляет дисциплину куда лучше, чем банальная децимация.

Падеж коней, который обозначился еще неделю назад, превратится в настоящую катастрофу. Наемники, припомнив судьбу вырубленных под чистую в недавнем конфликте нарабитских пращников, просто сбегут. Нестойкие теагаты из западных провинций, укомплектованные в основном жителями вольнолюбивой Гердеарны, последуют их примеру. И хорошо если просто разбегутся. А то ведь могут и ударить в спину своим…

Порыв холодного ветра, густо напитанного мокрой пылью, прервал мрачные размышления Аганны. Он обернулся.

Чавкая лапами по непролазной грязи, к навесу приближался только что приземлившийся Хегуру – он казался жалким и истрепавшимся, ведь ему пришлось тащить троих.

«Бедняжка, зайчик мой, замерз, устал цацкаться с этими дуроломами… Ничего, вот вернемся, будешь у меня на золото ходить!» – мысленно пообещал нетопырю Аганна.

Хегуру был единственным существом, которое он, Аганна любил совершенно беззаветно. Даже в собственной любви к сыновьям Аганне хватало проницательности обнаружить элемент корысти…

– Уф-ф, – тяжело вздохнул Хегуру, когда с него слезли Ийен и двое варанцев из Совета Шести.

Аганна немного знал их. Несколько раз за время похода их привозила Ийен. И всякий раз они отдавали короткие, впрочем, дельные приказания и очень странно шутили…

– Грютскому индюку привет. Что, хвостик больше не сохнет? – осведомился Ларв окс Шаатта.

Аганна едва не поперхнулся куском дыни. В устах почтенного сивобородого старца эти слова звучали по меньшей мере дико. Даже при всех своих странностях, ничего подобного варанцы себе прежде не позволяли.

– А-а, дыньку жрем? – это был Нар окс Нон. – Не время, дядя. Пора гнусить наступление.

Щитоносцы, во множестве окружавшие Аганну, напряглись, ожидая приказаний. Виданное ли дело – такое хамство по отношению к всевеличайшему!

Аганна бросил вопросительный взгляд на Ийен. К его изумлению, ее глаза смеялись, хотя лицо оставалось непроницаемо серьезным, почти скорбным.

– Не обращай внимания, – сказала она. – А вообще, они дело говорят. Прикажи трубить сигнал готовности. Все будет хорошо.

Аганна безропотно повиновался, стараясь не глядеть на недоумевающих телохранителей.

Он боялся признаться себе, что давно уже перестал быть владыкой грютов, перестал быть всевеличайшим. И превратился в безвольную колотушку в руках странноватых сущностей, лишь по виду являющихся людьми. В колотушку, которой забивают деревянные гвозди в головы некогда гордых сынов Асхар-Бергенны…

Заслышав песню горнов, грюты вскочили в седла. Впрочем, никто из них не понимал, что происходит. Куда мчаться, кого рубить? Ведь впереди ров, неприступная стена, ворота.

На стенах Орина веселье вошло в фазу безудержного куража.

В грютов не стреляли. Таков был строгий приказ свела – ни в коем случае не начинать первыми. Но, не в силах выдерживать бездействия, горожане зарядили в метательные машины несколько кулей с навозом и под всеобщий хохот отправили их на головы придворных конников царя Аганны.

На надвратной башне плясала полуголая и пьяная девка. «Э-эй, солдатики! Бросай оружие, всех полюблю!» – неслось над угрюмыми рядами грютов.

Даже сдержанный Ашера Тощий не мог без смеха смотреть на огромное мокрое стадо, кое-как выстроенное в боевые порядки. Казалось, Аганна задумал потрясти хронистов будущего невиданным сочетанием глупости и самонадеянности. Впрочем, хохот Ашеры Тощего звучал жутковато, гулко отдаваясь в железной маске, покрывающей его лицо, обожженное среди руин Варнага.

Тем временем хушаки и Ийен, не обращая на кого внимания, прошли меж боевыми порядками придворных теагатов, над которыми расползался густой навозный душок, и, не дойдя до Горных Ворот трехсот шагов, остановились.