Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

Дальше… Дальше Минос, агрессивно расширяющий границы Крита, воевал со всеми подряд и особенно не любил Афины, откуда снимал кровавую дань в виде нагих прельстивых дев‑нимфеток и юных эфебов, отправляющих в Лабиринт и пропадающих там. Одни говорили, мол, их там жрет Минотавр, другие – что не только жрет, но и использует… но, сам понимаешь, сие тайна великая есть, скрытая во мраке веков и древнегреческих мифов.

Тесей, могучий сын царя и заодно бога – и не спрашивай как, это же Древняя Греция – пришел, увидел, победил, предвосхитив данный тактический маневр самого Юлия Цезаря. Минотавр оказался повержен, а наш юный герой…

Армен вдруг замолкает и внимательно смотрит на меня.

– И нахрена ты рассказал мне эту бодягу? – спрашиваю я в полном охеревании. Действительно, это что сейчас вообще было?..

Он пожимает плечами.

– Время от времени кто‑то должен отправляться в Лабиринт, чтоб победить Минотавра. А дальше думай сам, мальчуган, думай сам…

Я обалдело молчу и смотрю на него. Армен, хитрая сука, что ты хочешь мне сказать?.. Гребаный ты Гендальф и Мерлин в одном флаконе – одни сплошные иносказания. И почему нельзя сказать прямо? Разве что… Разве что и за тобой тоже следят и слушают?..

Дверь в каморку открывается – и на пороге появляется Васька. Вид у нее серьезный и обеспокоенный – она явно спешила на встречу. Есть что сказать? Армен тут же поднимается и выходит – брат и сестра наверняка имеют темы не для посторонних ушей, и Армен дает нам спокойно поговорить.

– Я выяснила, откуда лажа, – усаживаясь в кресло напротив меня, безо всяких предисловий говорит Васька.

Вот так припечатала.

– Чего‑о‑о?! – выдыхаю я. – Откуда?! Кто?!..

Сказать, что я удивлен – ничего не сказать. Вот так запросто я сейчас узнаю, что за канитель творится вокруг меня последние декады?..

– Ты, братишка, оказывается, лишнего балаболишь во сне, – она криво ухмыляется. – Но только тогда, когда в мясо пьян. А теперь – внимание, вопрос: кто спит рядом с тобой, когда ты пьян, как сапожник?..

Я молчу. Пытаюсь осознать. Пьян я бываю только и исключительно в Норе. И каждую такую ночь я у Ласки. Ах ты ж… Да не может же быть!

– Именно, – кивает Васька. Наверно, по моим глазам видно, что я сообразил. – Несколько декад назад эта прошмандовка сдала тебя с потрохами. Ты вроде ляпнул тогда сквозь сон, где хранится отрядный общак. И что там… ну о‑о‑очень много, – она снова кривится. – И догадайся, кому тебя сдали?

– Буграм Внешнего Погрузочного?

– Не буграм – капо. Аккурат старшему надзирателю докеров. Оказывается, твоя бабенка уже какое‑то время путается с этим хмырем. Ну и вот…

Я молчу. Я пытаюсь сообразить – и вдруг понимаю: что‑то не сходится…

– Не сходится, – повторяю я. – Кто тогда замочил семерых капо? Ведь если бугры не знали о хабаре – кто перехватил управление механизмом?

Васька качает головой, протягивает руку и тыкает пальцем мне в лоб.

– Не знаю, что там не сходится в твоей бестолковке, – но у меня сведения верные. Я уверена. Ну… почти. Процентов эдак на девяносто восемь с половинкой…

– Откуда?

– Группа прослушки. Я копнула очень глубоко… И отдала за это очень много. У Электроцеха тоже есть общак, братишка, – она усмехается. – Оказывается, в администрации каждого модуля есть специальная группа, особо приближенная к Главглавам. Они занимаются только одним – отсматривают и отслушивают записи систем слежения. За нехилый магарыч – и через цепочку из третьих лиц – один из них поделился сведениями. Ему попался файл, где есть переговоры капо докеров о том, что «баба Лиса, бугра из Второго, подслушала и рассказала про их общак». Это дословная цитата, понял? А теперь вспоминай. Не заметил ли за ней странного в последние декады?..

Я молчу. Я уже понял – и уже копаюсь в памяти. Это нелегко, ведь я почти всегда заваливался к ней в дупель – и разве можно вспомнить то, что ты говорил или делал, пребывая в перманентном штопоре?

– Может, не ночью. Может – накануне или под утро? – продолжает нажимать Васька.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И вдруг…

– С‑с‑сука… – хрипло выдавливаю я. – Вот с‑с‑сука… Ах ты ж гребаная срань, долбить тя в гланды!..

«…Лисеночек… А если в очередной раз ты не сможешь выиграть в Круге и заплатить Крюку? Что тогда будет со мной?..»

Это точно оно.

– Что будешь делать? – спрашивает Васька.

Я молчу и яростно начесываю затылок.

– А что тут сделаешь? Поздновато уже рыпаться. Семеро докеров уже на компосте – и, получается, о нашем хабаре знает только их главный. Ведь он‑то не попал под замес. Значит, теперь опасен только он…

– Получается, так, – кивает Васька. – Но здесь есть нюанс – если только он не подобрал себе помощников и не раскрыл им карты…

Я усмехаюсь.

– Докеры уже получили новых капо – но вряд ли старший будет рассказывать новичкам. Сначала он убедится, что они надежны, сначала узнает их, собьет в плотную группу. И только тогда…

Васька кивает.

– Пожалуй. Тогда остается последний вопрос. Как его замочить.

Да уж. Это вопрос. Это, сука, просто вопрос вопросов… Если эта тайна не подохнет вместе с капо – довольно скоро нас с братьями ожидает второй этап марлезонского балета. И в это раз докеры подготовятся надежнее…

– Будем думать, – говорю я. – Кой‑какая отсрочка у нас уже есть. Завтра выходит Желтый. Соберемся четверо – и будем решать.

– Добро. Разберетесь с капо. Ну а я уже знаю, что сделаю с этой проституткой…

Я качаю головой.

– Лучше не лезь. Ты же бешеная. Наломаешь – не разгребем. Тут осторожно надо… И с Лаской я сам разберусь. Уж будь спокойна.

Васька фыркает… и вдруг кивает.

– Ладно. Забились.

Неожиданно. Такая покладистость совсем не в ее характере – и я какое‑то время всматриваюсь ей в глаза. Врет? Или нет? Или и впрямь решила оставить это дело нам? Поди пойми…

– Да честно тебе говорю…

Ладно. Поверим. Тем более что другого и не остается. Я поднимаюсь и подаю ей руку.

– Ладно, сестренка. Пойдем. Сегодня жуть как не хочется напрягать извилины. Для этого впереди целая декада. А сегодня и без того куча забот – там меня ублюдочный Керч дожидается. Хотелось бы закончить с этим как можно быстрее…

Кубик уделал Вятку, сущего демона из компостной братии. Уделал в лохмотья. В грибы, в фарш, в сопли и отбивную с антрекотами. Во всяком случае именно так считает Шматок, один из младших поваров Пищеблока. Он сидит ниже на один ряд, прямо подо мной – и живо обсуждает бой со своей шлюшкой, заангажированной на этот вечер. Настолько живо, что на меня иногда брызжет сок крысиного шашлыка, которым он, войдя в раж, машет во все стороны. Не знаю, что такое «антрекот» – но «фарш с отбивной» тоже вполне подходит для обозначения того, что осталось от Вятки. И меня даже не тянет спорить – Кубик проявил себя без всяких там «дать себя отлупить за‑ради эффекта». Кубик не подставился и отмудохал Вятку в хлам. Пацаны бились с кастетами – потому сам победитель выглядел тоже не особо аппетитно. Но зато твердо стоял на ногах. Почти.

Тело, улетевшее в астрал и пускающее кровавые слюни, утаскивают в уголок, где ждут два парня Дока. Сейчас им есть чем заняться – бинты, игла с нитью и даже шина мелькают там в хаотичном, но очень нужном порядке. Странно, почему нет его самого – Док обычно редко когда пропускает Нору – но, наверное, сегодня как раз один из таких случаев.

– Кубик – чемпион! – визжит местный карлан, веселящий толпу в промежутках между боями. – Кубик превратил Вятку в поломанный кубик. Га‑га‑га!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Толпа бешено гогочет – хотя даже вставь слово «лопата», смеяться тут особо не над чем.

– А теперь… – секундная заминка для привлечения внимания. Карла‑шут, одетый в рыжее и красное, картинно разводит руки, словно желает обнять разом всю толпу. – После небольшого перерыва вы сможете насладиться редким зрелищем!..