Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина

По мере продвижения под землей он сразу устанавливал и освещение. Не просто разбросав повсюду светлячков, как в тоннеле, а сразу собирая их в емкости, подобные тем, которые он создал для антрацитового мира. И в ничуть не меньших количествах, чтобы новому главе не чудилось в тенях по углам очередное нападение.

В самый разгар этой работы его вызвали миры — возбужденные, ликующие, прямо захлебывающиеся от нетерпения. Вернулись, подумал Первый — значит, у него все же появился хотя бы опосредованный контакт с его миром. Хотя бы тонкий ручеек информации оттуда. Он попросил своих гонцов занести свои наблюдения и впечатления в их архив — сейчас ему показалось особенно символичным то, что он создал его по образу оболочки своего мира: не имея возможности проникнуть сквозь нее, он хотя бы сможет видеть все происходящее под нее на ее подобии.

Миры проворчали, что предпочли бы поделиться всем, что узнали, увидели и услышали, с ним, а не с бессловесным предметом — он парировал, что такой предмет обретает не ограниченный во времени дар речи, если в нем фиксировать все по свежей памяти. Чтобы окончательно убедить их, он намекнул, что готовит им сюрприз, и пообещал представить им его, как только закончит.

Что он и сделал даже быстрее, чем ожидал — миры заразили его своим нетерпением.

Закончив со светильниками, он разместил в шахте отложенную ранее винтовую лестницу. И хорошо, что отложил, подумал он, сделав ее более пологой, чем собирался изначально — чтобы спуск по ней вызывал ощущение не стремительного скатывания, а торжественного схождения вниз.

В качестве последнего штриха он закрыл вход в апартаменты нового главы высокой, широкой и тяжелой дверью, отдаленно напоминающей отныне наглухо запертые врата в башню Второго.

Пусть тешится его бывший помощник сходством своего нового места обитания с кабинетом своего победителя. Весьма слабым и бледным, словно в насмешку — что он, впрочем, вполне может и отказаться замечать.

Вызвав его, Первый сообщил, что новые апартаменты готовы и ждут его. Теперь можно было приступать к созданию защитного сооружения вокруг башни — но он вернулся в свой кабинет. Миры, должно быть, уже перенесли свои самые свежие воспоминания в архив, и искушение увидеть их все своими глазами — и в сопровождении замечаний и дополнений миров — было слишком велико. Но для этого нужно было сначала сделать его кабинет пригодным для открытого, не скованного никакими рамками общения.

Оглянувшись по сторонам, он уверенно кивнул. В свете всех последних изменений в башнях, такой большой кабинет ему точно больше не нужен — ни для контактов со своей бывшей командой, ни для встреч с будущими владельцами миров. Кроме того, в его кабинете находился единственный выход в макет его мира — именно через него и проникли в башню похитители, посланные Вторым. Он намеревался навсегда лишить их такой возможности, но новому главе их башни наверняка придется посещать ту, другую — мысленный контакт хорош для быстрого решения текущих вопросов, а в случае обсуждения более важных Второй ни за что не откажет себе в удовольствии заставить подверженного противника являться к нему на аудиенцию лично. И у Первого не было ни малейшего желания оставлять тому беспрепятственный доступ к его отныне личному пространству.

Глава 19.8

Он разделил свой кабинет на три части. Одну он превратил в коридор, ведущий от выхода в макет — не прямо, с двумя поворотами — к лестнице. Вдоль него он разместил несколько имитаций дверей — открыть их было невозможно, но любая попытка сделать это сразу же даст находящимся внутри знак об угрозе вторжения. И необходимое для исчезновения время.

Настоящей он оставил только ту дверь, которая вела из его кабинета на лестницу. Часть кабинета около нее он оставил лично для себя. Она располагалась в противоположной от выхода в макет стороне и — главное — включала в себя вход в тоннель. Его обнаружением Первый не хотел рисковать ни при каких обстоятельствах — он даже замаскировал его, поставив сверху то самое громоздкое кресло, которым никогда прежде не пользовался. Это кресло сделало и так самую маленькую часть его кабинета совсем крохотной, но он не планировал проводить в ней много времени.

И наконец, оставшуюся центральную и самую большую часть он оставил для миров — и для архива. Единственный выход оттуда вел в его личное помещение — он предпочел держать их все при себе, и там им будет проще незаметно переноситься в его мир. Кроме того, если кому-то снова придет в голову мысль захватить их — сначала ему придется встретиться с самим Первым. А судя по пугливым взглядам, которые начала вдруг бросать на него его бывшая команда, задержать его вряд ли кто решится.

Закончив переоборудование своего кабинета, он напоследок защитил помещение для миров и свое собственное блоком. Точно таким, каким каждый из них закрывал свое сознание от мысленного вторжения. Он выбрал образ настоящей стены — ничем не отличаемой от реальной, даже с точной копией дверей в ней — увеличил его, растянул по всему периметру помещений и привязал его не к своему сознанию, а к тоннелю — чтобы блок не зависел от его присутствия в башне.

Вот теперь можно было спокойно, без опаски быть подслушанными, насладиться рассказом миров о том, что они обнаружили в его собственном. Он вызвал их и попросил спуститься к нему. С архивом.

— Одного пустите вперед, на разведку, — добавил он, — чтобы без лишних глаз.

Он встретил их на лестнице у входа в свое новое помещение — и, открыв перед ними дверь, жестом пригласил внутрь. Они вошли, отдуваясь под весом архива, и замерли на месте, недоуменно оглядываясь.

— Дальше, — кивнул он им в сторону второй двери, расположенной наискосок от первой и в каком-то десятке не слишком широких шагов от нее.

Когда они все переместились, наконец, в большее помещение, Первый широко повел рукой вокруг себя.

— Что скажете? — спросил он миры. — Нравится? Я предлагаю вам обосноваться здесь. Для начала, нам всем лучше держаться вместе — и потом, это место уже снабжено как звуко-, так и мысле-изоляцией. Не говоря уже о том, что здесь до вас никто не доберется.

Миры оживились, переглянулись с довольным видом — затем энергетический слегка притушил блеск в глазах.

— Так нас же должны вызывать на какие-то консультации, — мрачно бросил он.

— Вот и оставят запрос на них вон там, — ткнул Первый большим пальцем себе за спину. — Либо мне лично, либо — в мое отсутствие — в двери. В новых правилах, насколько мне известно, не указано, что вы должны являться мгновенно, по первому же вызову?

Миры дружно замотали головами, не сдерживая усмешки, и снова оглянулись по сторонам — но уже иначе: каждый, казалось, присматривал себе место по душе.

— Теперь рассказывайте, — бросил им Первый, сделав вывод, что его приглашение принято.

Нельзя было, конечно, сказать, что обитатели миров уже освоились на новом месте, но они явно были на пути к этому. Новый мир не был копией их прежних, но каждый из пришельцев уже смог найти в нем нечто отдаленно знакомое и был более или менее готов адаптироваться к новым условиям.

Проще всего пришлось антрацитовым. Поверхность континента еще не покрылась густой растительностью, и их наметанный глаз уже обнаружил в некоторых местах выходы скрытых под землей полезных ископаемых. Вдобавок, их привычка к самоорганизации не оставляла сомнений, что эти места будут довольно быстро разработаны.

Так, подумал Первый, этим более совершенные орудия труда не передавать — а то они весь континент так перекопают, что пищу сажать негде будет.

Пушистые уже тоже отыскали чудом выжившую живность и бросили все силы на ее изучение и выхаживание. Гладкокожие их удивляли, не вызывая, впрочем, отторжения, но больше всего их поразили те создания мира, которые были удивительно похожи на первородных. С ними они нянчились, как со своим собственным потомством, и именно эта группа пришельцев вызывала, казалось, наибольшую благожелательность мира.