Лысый… шиноби? - GelioLex

напрягали камеры наблюдения, натыканные чуть ли не в каждом углу, что в одном комплексе, что в другом. Но уж как есть. Не доверяет старик, не доверяет. Но учитывая его прошлую «любовь» к сенсею — неудивительно.

Да и ментальные печати тоже не добавляли хорошего настроения. Разумеется, он отлично знал, как можно обходить те или иные ограничения, также у печатей была одна значительная слабость — они привязывались к мозгу жертвы, а не к её душе. Потому их можно спокойно сбросить при перерождении, но доводить до этого Орочимару пока не собирался. Зачем? Ведь он использовал ресурсную базу и мощь Конохи в свою пользу. А сбросить поводок он всегда успеет.

Затянув потуже фиолетовый пояс на халате, саннин надел свежие латексные перчатки. Взял инъектор. Набрал в него ядовито-жёлтую жидкость с зелёными и красными точками. И последовал к одному из медицинских столов, на котором был закреплён крепкими кожаными ремнями полностью обнажённый подопытный номер сорок четыре… или всё же подопытный номер сорок три? Не так уж и важно.

Увидев Змеиного Саннина, который вальяжной походкой подошёл к столу, подопытный забился в путах и замычал сквозь кляп. Плотно зафиксированный шиноби с голубыми обстриженными волосами бешено вращал зелёными глазами. Видимо, пытался что-то сказать.

Орочимару был сегодня добрым, потому он дал слово подопытному кролику. Всё же велик шанс, что этот кролик сегодня не выживет.

— Ты что-то хотел сказать, Мизуки-кун? — ощерился в ухмылке вивисектора Орочимару.

— П-пожалуйста… Мы же с вами были на одной стороне, — дрожащим голосом проблеял бывший учитель Академии. — Я служил вам… верой и правдой… умоляю… пощадите, Орочимару-сама.

— Ах… — показательно задумался Змеиный Саннин и заговорил сам с собой. — Я думал, будет что-то более оригинальное. Почему у них всё время примерно одно и то же на устах?

Он успокаивающе похлопал Мизуки по щеке:

— Ну-ну, не переживай, Мизуки-кун. Шанс, что ты сегодня выживешь, довольно высок. К тому же ты ведь хотел обрести силу? А этот шприц может дать тебе искомое. Практически даром.

Недавно Орочимару испытывал подобную сыворотку на обычном дорожном разбойнике с практически неразвитой системой циркуляции чакры. И… подопытный закричал в невыносимой агонии, затем взорвался после инъекции. А Мизуки как раз в это время сидел в клетке и видел всё воочию. Наверное, поэтому бывший чунин сейчас такой нервный.

— Правда? — прошептал Мизуки. В глазах его загорелись отблески надежды.

— Конечно, — кивнул Змеиный Саннин. — Ты сможешь стать сильнее. Шансы на успешное принятие твоим организмом сыворотки действительно велики. Их аж целых… четыре процента. Ку-ку-ку…

Некоторое время предатель Конохи переваривал услышанное, потом его тело вновь забила дрожь, а из глотки вырвался пронзительный визг, будто резали свинью.

Одним мимолётным движением Орочимару нажал на особые точки, пустив в них немного чакры, и обездвижил Мизуки, голосовые связки были парализованы. Рот вновь оказался закрыт ремешком с резиновым мячиком. Пальцы в перчатке смахнули слёзы с лица Мизуки.

— Не плачь, Мизуки-кун, — в глазах этого экземпляра сквозь пелену слёз Орочимару мог разглядеть гнев. — Что поделать? Наука требует жертв. С другой стороны, если всё пойдёт не так, то ты умрёшь быстро… м-м… наверное.

Он вогнал иглу в шею. Препарат залился в вену. Орочимару отступил на шаг, активировал диагностирующие фуин-печати на полу и столе, а также засёк время на наручных часах.

— В прошлый раз неудача постигла меня через три секунды. Что меня ждёт на этот раз? — бормотал под нос Орочимару.

Мизуки забился в конвульсиях, несмотря на крепко сдерживающие ремни. Его вены набухли, по ним запульсировал яркий жёлто-зелёный свет, что просвечивал даже сквозь кожу.

Змеиный Саннин кивал своим мыслям и сверялся то с часами, то с фуин-диском, что отображал состояние эксперимента. Прошло уже целых десять секунд, а Мизуки был жив. Более того, его тело менялось. На коже вспыхивали вязи предварительно нанесённых фуин и тотчас испарялись с его тела. Вместо них выросла светло-серая шерсть с голубым отливом. Челюсть вытянулась, уши заострились, ремень с мячиком треснул, освобождая волкообразную пасть.

— ГРО-А-А-Р… — заревело то, что раньше было Мизуки. Мохнатые лапы с когтями вырвались из креплений. Остальные сдерживающие ремни попросту лопнули, высвобождая увеличившееся почти вдвое тело зверя.

— Ку-ку-ку… надо же, — протянул Орочимару, не выказывая ни малейшего беспокойства, — значит, предварительное усиление всё же сработало.

Он долго думал над тем, какую мутацию привить. Вернее, какой ген можно внедрить подопытному вместе с сывороткой. Изначально он собирался попробовать семейство кошачьих из полигона сорок четыре. Но спустя три неудачи он понял, что их ДНК слишком отличается от человеческого, нужно было изменить подход. Благодаря сотрудничеству (добровольно-принудительному) с хокаге и исследователями АНБУ, ему удалось получить кровь и ткани Инузука, а также их нинкенов — всё же в госпитале работают не только ирьёнины, но и лаборанты, имеющие доступ к столь значимым для саннина будущим «ингредиентам» сыворотки. После этого дело пошло на лад. Относительно. Ибо первые опыты всё равно оказались неудачными. Нужны были более сильные подопытные. С более развитой СЦЧ. И ему их предоставили. Правда, совсем немного. Всего пяток нукенинов да его бывшего агента-неудачника — Мизуки. И если первых постигла участь мутировавших в непонятные комки шерсти и клыков монстров, что сразу пошли в утиль, то последний — откровенно порадовал.

Гуманоидная форма, помесь человека и псового. Внешне он напоминал оборотня из деревенских легенд и страшилок. Мускулатура увеличилась, как и рост. Пасть, полная острейших клыков, когти на лапах размером с кунаи. Теперь Мизуки выглядел грозной и относительно разумной машиной смерти. Хотя касательно его разумности — это ещё нужно проверить.

«Наверное, сегодня катализатором к успеху послужили части генов Узу…» — его размышления прервал очередной рёв подопытного.

Мизуки окончательно выбрался из пут и, отбросив металлический, изначально прикрученный болтами к полу стол, с диким рыком бросился к Змеиному Саннину. Барьер, который должен был сдержать подопытного, лопнул мыльным пузырем. Впрочем, на лице Орочимару всё ещё играла лёгкая полуулыбка, полная любопытства и предвкушения.

— Не так быстро, волчонок, — хмыкнул саннин. Из рукавов его белого халата вырвались сотни змей, что прямо в воздухе спеленали подопытного. Мизуки удалось загрызть несколько и разорвать десяток своими лапами, но на этом его боевые успехи кончились.