Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами - Федор Раззаков

«Зеркало» не стало исключением и повторило судьбу предыдущих картин Тарковского. В начале 1975 года судьбу картины вынесли на обсуждение коллегии Госкино СССР и секретариата Союза кинематографистов. В итоге фильм был записан в неудачные и выпущен на экраны страны ограниченным тиражом.

Советские прокатчики, наученные горьким опытом предыдущих картин Тарковского, никогда не приносивших хорошей кассы, не проявили особого энтузиазма и по отношению к новому творению режиссера. А иностранцы наоборот – вновь заинтересовались. К примеру, представитель Каннского кинофестиваля лично приехал в Москву, чтобы посмотреть и оценить «Зеркало».

В конце 70-х у Тарковского возникла идея снять фильм о Ф. М. Достоевском. Однако в Госкино на эту затею посмотрели скептически и замысел Тарковского отдали другому режиссеру – Александру Зархи, который снял фильм «26 дней из жизни Достоевского». Чтобы дать Тарковскому возможность немного заработать и раздать хотя бы частично долги, которые он успел накопить за время своего бездействия, чиновники от кино разрешили ему написать сценарий «Гофманианы». Впрочем, Госкино потом его тоже запретило. Затем режиссеру дали группу студентов, для которых учиться у самого Тарковского было неслыханным счастьем. Параллельно с этим Тарковский выступил и как театральный режиссер: поставил на сцене Ленкома спектакль «Гамлет» с Анатолием Солоницыным в главной роли. Правда, большого успеха эта постановка не имела и довольно быстро вылетела из репертуара.

Наконец, в 1977 году Тарковский вернулся в кинематограф. Причем снова решил обратиться к фантастике. Только на этот раз выбрал для экранизации произведение отечественных авторов – «Пикник на обочине» братьев Стругацких. Фильм получил название «Сталкер».

Судьба этого фильма поистине драматична и не знает аналогов в истории отечественного кино. Будущий фильм был куплен западным кинопрокатчиком Гамбаровым только потому, что был связан с именем Тарковского. В качестве платы была получена очень дефицитная по тем временам кинопленка «Кодак». Причем ее хватило еще на два проекта: «Степь» Сергея Бондарчука и «Сибириаду» Андрея Михалкова-Кончаловского. Однако «Кодак» Тарковского был загублен.

Уже была снята половина фильма, когда вдруг выяснилось, что большая часть отснятого – пленочный брак. Тарковский обвинил в происшедшем оператора Георгия Рерберга (они начали сотрудничать с «Зеркала», а до этого оператором у Тарковского был Вадим Юсов), который, обидившись, немедленно ушел из проекта. Поскольку Тарковский нанес большие убытки «Мосфильму», руководство вполне могло отстранить его от работы. Но этого сделано не было. А было сделано другое, из разряда беспрецедентных: руководство Госкино разрешило выделить Тарковскому новые средства для продолжения работы. В итоге режиссер нашел нового оператора – Александра Княжинского – и начал снимать фильм заново. На главные роли были приглашены как хорошо известные Тарковскому актеры – Анатолий Солоницын, Николай Гринько, так и незнакомые – Александр Кайдановский, Алиса Фрейндлих. Съемки проходили летом 1978 года в Эстонии, недалеко от Таллина, возле заброшенной электростанции.

«Сталкер» был закончен в 1980 году, и в том же году Тарковскому было присвоено звание народного артиста РСФСР. Однако на судьбе картины это не сказалось – она, по сути, повторила путь предыдущих. «Сталкеру» присудили вторую категорию и, отпечатав 196 экземпляров, пустили малым экраном (в недрах Госкино существовал специальный циркуляр, согласно которому фильмы Тарковского имели существенные ограничения в прокате, поэтому на одну Москву выделили всего три (!) копии «Сталкера»). Фильм собрал в прокате минимальное количество зрителей – четыре с небольшим миллиона (самый низкий показатель из всех картин режиссера).

Между тем за пределами Советского Союза «Сталкер» имел куда больший успех. Он был удостоен призов на фестивалях в Триесте, Мадриде (в 1981 году), в Каннах (в 1982-м). Однако на материальную сторону жизни Тарковского эти награды никак не повлияли. Были моменты, когда его семья вообще сидела без денег. Так было и в том триумфальном 1981 году, когда из-за безденежья Тарковскому пришлось отменить собственный день рождения – не было денег, чтобы накрыть стол. Вдобавок ко всему тогда же к Тарковским пришли из Мосэнерго и отключили в доме электричество за неуплату.

После «Сталкера» Тарковский думал осуществить свою давнюю мечту – снять пушкинского «Бориса Годунова», но руководство Госкино даже слышать об этом ничего не хотело. В итоге экранизировать бессмертное произведение великого классика доверили Бондарчуку, а Тарковскому посоветовали подумать над чем-нибудь другим. В 1982 году он съездил в Италию, и во время этой поездки у него возник замысел нового фильма – первой в его кинематографической биографии картины на современный сюжет.

Фильм получил название «Ностальгия» и снимался целиком на средства итальянских кинематографистов. Таким образом, Тарковский стал первым советским режиссером, который сделал не совместную постановку, а фильм иностранного производства. Своим ассистентом Тарковский сделал собственную жену Ларису. Он мечтал взять в Италию и своего сына Андрея, однако по решению ЦК КПСС мальчика не выпустили из Союза, опасаясь, что после этого семья навсегда останется за границей.

«Ностальгию» Тарковский закончил в самом начале следующего года, и сразу же картина была включена в конкурсную программу Каннского кинофестиваля от Италии. Однако стараниями членов советской делегации фильм, претендовавший на Гран-при, получил лишь один из «утешительных» призов. Эта история настолько возмутила Тарковского, что он пишет полное боли и отчаяния письмо руководителю Госкино Ермашу, где были следующие строки:

«За 22 года работы в Советском Союзе я сделал 5 фильмов – то есть по одному фильму за четыре с половиной года. Если на работу над картиной в среднем уходит около года плюс время для написания сценария, то из этих 22 лет в течение 16 лет я был без работы. Тем не менее Госкино успешно торгует моими картинами за границей, в то время как я часто не знаю, чем кормить свою семью…

Все свои силы, все свое умение, все свои способности я отдавал советскому киноискусству… Именно по совести я всегда готов служить своему искусству и никогда – прислуживаться. Я – не холуй, я советский художник и гражданин…

За всю мою двадцатилетнюю деятельность у себя на Родине я не получил ни одной награды, премии, не участвовал ни в одном советском фестивале. Это ли не показатель истинного Вашего отношения к моему многолетнему и, уверяю Вас, нелегкому труду! Когда мне исполнилось 50 лет, никто из официальных кинематографических кругов даже не вспомнил о моем существовании. Когда я лежал с инфарктом – никто не навестил меня ни разу…