Часть 2. Классическая поэзия - Коллектив авторов

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 107

Лютня ("На стол изогнутый я лютню положил...")

На стол изогнутый я лютню положил,

но прикоснуться к струнам не имею сил.

Так почему взволнована моя душа?

Чу! Слышу, как звенит мелодия дрожа...

Сама поет от ветра лютня все звучней,

и, чувства затаив, прислушиваюсь к ней.

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 107

Лютня певицы ("Ее лицо — цветок и локоны — как тучи...")

(В доме Цюй Ци)

Ее лицо — цветок и локоны — как тучи,

На башне яшмовой она сидит.

Тринадцать струн тоскою сердце мучат

У старого чиновника в груди.

Прошу вас, друг, скажите ей: пусть перестанет

Играть свою мелодию она,

Не то совсем от скорби белой станет

Цзянчжоуского старца голова1.

Примечания

1 Цзянчжоуского старца голова — т.е. голова самого поэта.

Источник: "Китайская литература. Хрестоматия.", Т.1., 1959, стр. 336

Лютня певицы (В доме Цуй Ци) ("Ее лицо — цветок, и локоны — как тучи...")

Ее лицо — цветок, и локоны — как тучи,

на башне Яшмовой она сидит.

Тринадцать струн тоскою сердце мучат

у старого чиновника в груди.

Прошу вас, друг, скажите ей, — пусть перестанет

играть свою мелодию она,

не то совсем от скорби белой станет

цзян-чжоуского старца голова.

Источник: "Восток (сборник первый). Литература Китая и Японии", 1935, стр. 130

Моей Цзе-чжи ("Любовь и радость где же?..")

Любовь и радость где же?..

Исчезли, как мечты...

Печаль и слезы — свежи,

но тоже лишь пусты...

Сегодня нам приснились

одни и те же сны:

Ведь десять лет прожили

с тобою вместе мы.

Комментарий И. Смирнова

Цзе-чжи — вероятно, подруга поэта: Чэнь Цзе-чжи.

Примечания Редакции

Данная редакция стиха, несмотря на идентичность всего текста с ранее опубликованным на сайте "Китайская поэзия" текстом из сборника "Восток, 1935" (*), помещена в связи с уточненным здесь названием стиха, в котором в сборнике "Восток, 1935" имя "Цзе-чжи" было отнесено к мужчине.

На это указывал в своих комментариях А. Кобзев (*), но почему-то квалифицировал этот казус как профессиональную ошибку переводчика ("...приписал их мужчине..."). Однако, налицо явный недосмотр редактора сборника "Восток, 1935", потому что иначе придется принять, что Б. Васильев посвятил текст своего перевода однополой любви. Вряд ли можно допустить такую дерзость на фоне принятой 7 марта 1934 года статьи Уголовного кодекса за мужеложство.

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 92

Моему Цзе Чжи ("Любовь и радость где же?.. Исчезли, как мечты...")

Любовь и радость где же?..

Исчезли, как мечты...

Печаль и слезы — свежи,

но тоже лишь пусты...

Сегодня нам приснились

одни и те же сны...

Ведь десять лет прожили

с тобою вместе мы.

Примечания Редакции

См. примечания Редакции *

Источник: "Восток (сборник первый). Литература Китая и Японии", 1935, стр. 134

Мой ответ ("Не удивляйся, что теперь я пить вина совсем не мог...")

Не удивляйся, что теперь

я пить вина совсем не мог;

я начал было, но, поверь,

потом мочил в слезах платок.

Кто угадал бы, что не раз

безумно чаши пил до дна

и превратился вдруг сейчас

в того, кто плачет от вина...

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 108

На улице Небесных врат ("Растаял снег; в горах Чжуннань опять желанная весна...")

Растаял снег; в горах Чжуннань

опять желанная весна.

Цвет бирюзовых гор — далек,

а здесь, в столице, пыль красна.

На императорском пути

не счесть повозок и коней...

Я обернулся и смотрю:

Там горы... только без людей.

Комментарий И. Смирнова

Улица Небесных врат (Тяньмэньцзе) — в танской столице Чанъань.

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 108

На Цюй-цзяне вспоминаю Юань Цзю ("Вновь весна, праздник дружбы беспечной, но не в силах гулять я без вас...")

Вновь весна, праздник дружбы беспечной,

но не в силах гулять я без вас...

В одиночестве радость, конечно,

уменьшается в несколько раз.

И среди абрикосов, тоскуя,

в это утро к тому же, увы...

всех гуляющих встретил в саду я,

но меж ними не встретились вы...

Источник: "Восток (сборник первый). Литература Китая и Японии", 1935, стр. 130

Над городом ("— Тун-тун... То барабаны бьют...")

— Тун-тун... То барабаны бьют;

над городом их слышен рокот...

И днем и вечером я тут

сижу на службе одиноко.

С тобой мы вместе не гуляли...

Ленясь, ко мне не вышел друг,

а ведь уже совсем опали

цветы за городом вокруг...

Источник: "Восток (сборник первый). Литература Китая и Японии", 1935, стр. 133

Ночлег в монастыре Дуньлинсы ("В окно, закрытое бумагой, чуть проникает тусклый свет...")

В окно, закрытое бумагой,

чуть проникает тусклый свет,

и пламени под пеплом слабый

в жаровне у монаха след.

Я изнурен, ищу приюта,

и храм Дунлинь — вот мой ночлег...

Пускай же злится ветер лютый

и в тьме ночной взметает снег.

Источник: "Восток-Запад 2003-2004", стр. 107

Ночная стража ("Трижды пропело дворцовое било...")

Трижды пропело дворцовое било:

знаю, что полночь уже наступила.

Веяньем ветра, холодной луной

полны сосна и бамбук вековой.

Этой порою сидят, затворившись,

в полном безмолвии двое притихших

там, где деревья тень ночи таят...

Это лишь