Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

Понятно. Ему не терпелось впервые провести подобие допроса. А тут ещё и настоящий подозреваемый.

— То есть, что вектор у неё станет некромантский, никого не волнует? — на всякий случай уточнила я. Мне никто не ответил. Разумеется.

Я села на кровать Палдны.

Чича примостился рядом и обнял меня за талию. Ни минуты покоя от этих прилипчивых парней! Ну точно уеду в глушь и буду там охотиться на упырей! Буду самой загадочной королевой. И самой труднодоступной.

Хотя нет, тут мне с мамой не сравниться, конечно.

Тем временем Апфель надел браслеты и ошейник на Ниру. Оказывается, вовсе не обязательно пристёгивать к стулу. Какие подробности открываются!

Апфель повернул тонкий как игла ключ на всех замках и… тонкое тело просто выскользнуло наружу. А Апфель повернул всё обратно. Лихо!

— Что вы делаете? — возмутилась Нира-призрак. — Вы… убили меня?

— Я проведу ваш допрос, — Апфель ловко отвлёк призрачную девушку. — Вы обвиняетесь в покушении на убийство двух человек.

— Каких ещё двух! — возмущалась Нира, пока Апфель тянул её за кончики ключа-иглы прочь от комнаты. — Только одного!

— А вы сами? — слышала я из коридора. — Вы тоже человек.

Я же подумала, что штрафовать неудавшихся самоубийц или заставлять отрабатывать штраф у некромантов — для удавшихся, неплохой способ избавить подданных от дурной привычки чуть что сигать из окна или прыгать в речку. И казна опять же пополнится.

Даррен прикрыл дверь и повернулся к Нире. Он сел напротив неё на стул и потянул руки так, словно в них скользила нить.

И тело Ниры село.

Глава 20

Белка принимает решение

'Решения королевы могут изменить эпоху.

Но только в том случае,

если о них узнает кто-то посторонний'

Королева Лесия Интийская

«Тайные мемуары королевы, которая не хотела ею быть».

Я вообще никогда не задумывалась, что кто-то мог быть плох в варке зелий и отваров. Наверное, потому, что мы с Софи интуиты и варим, как бесы шепнут, но до сих пор никого не взорвали. Но Даррен, казавшийся мне совершенством во всех науках, оказался чудовищно несведущ в зельях. Просто катастрофически. Как вообще он зачёт сдал, спрашивается.

— Да не поперёк нарезай, а вдоль, — шипела я, устроившись у него за спиной. Ему приходилось брать те же ингредиенты и портить их для того, чтобы тело Ниры сварило нормально. Радовало, что Нира оказалась в алхимии и травоведении лучше, чем я о ней думала. Беря щепотью розовую соль, она ухватывала столько кристаллов, сколько нужно, а не сколько ухватывали большие пальцы Даррена.

— Сейчас мешай восьмёркой. Справа налево, — диктовала я Даррену, заглядывая в рецепт. Понятия не имею, почему рецепт лежал перед ним, когда самой тупой виверне понятно, что он просто слушает меня, а сам рецепт даже не читает! Интересно, он вообще умеет читать такие рецепты?

Не время было об этом спрашивать, и поэтому я молчала. Смолчала и когда восьмёрка стала получаться неровной. Он ещё и цифры не знает!

Я накрыла его сжатую на хрустальной палочке ладонь своей и повела как нужно: плавно, проводя аккуратные восьмёрки в жидкости. Для этого мне пришлось облокотиться на широкие плечи Даррена и уткнуться острым подбородком — мои руки иначе не дотягивались бы. И Даррен замер, даже дышать перестал. Я грудью чувствовала лишь как отчаянно колотится его сердце.

— Не перестаём мешать, — прошипела я, а высвободившийся из-под шляпы Клема подтвердил моё шипение громким кваком.

Оказалось, что управлять Дарреном не только голосом, а ещё и собственными руками, довольно смущающе, но значительно эффективнее, чем пытаться сделать то же самое с Нирой, которая сейчас точно кукла-марионетка повторяла каждое действие некроманта.

Смущало меня не столько вынужденное прикосновение к Даррену, сколько то, что в комнате оставался Чича. Вампиру хватило совести молчать, он ведь не идиот и видел, какой криворукий Даррен! А с учётом, что они вместе учились, небось ещё и знал, что оценки по алхимии у него тоже не очень. Из жалости ему, что ли, мастер Фелисия зачёт поставила? Сейчас поди ещё узнай!

Но молчание Чичи было весьма красноречивым. Прямо откровенно слышным, я бы даже так сказала. Ещё немного, и его взгляд прожёг бы дырку на моём затылке! Зато Даррен уже расслабился, увереннее водил рукой, работал ножом и каждый раз мгновение ждал, чтобы я положила руку на его и направила движения. Так что к концу варки мы перестали напрасно тратить ингредиенты, да и зелья получились у обоих одинаково хорошими. Я даже подумала о преподавательской карьере. А что? Пойду в помощницы к Фелисии, буду учить варить отвар от простуды самых никчёмных некромантов!..

Тут я вспомнила, что, вообще-то, являюсь королевой и приуныла. Что делать, когда мечтам не суждено сбыться? Мне никто не позволит просто так работать в университете. Конечно, можно было бы сбежать и вернуться под другим именем, но моя мама уже сбежала. Не буду же я повторяться! Ладно бы через поколение хотя бы.

— Почему же я похожа на Лисавету, — пробормотала я, наконец отодвигаясь от сидящего Даррена и отходя в сторону. Зелье получилось отличным, но я не собиралась рисковать и первой выпить должна была сама Нира. Нечего тут! Устроила непонятно что!

Я радовалась, что у нас получилось разобраться с одним зельем, второе я знала и так, но оставалось ещё два проклятия и, будем честными, мы всё ещё не знали преступника со вторым зельем. Так что радоваться было преждевременно, но я не могла не улыбаться. Дело сдвинулось с мёртвой в прямом смысле точки, и я поверила в то, что ещё немного — и мы оживим Софи, и она выйдет замуж за Викуэля, а потом вернётся исправленная моей бабушкой Клементина, и выйдет замуж за Бриена. Это он сейчас бормочет что-то про сложности в отношениях. Снова увидит её пышные формы и забудет обо всём, как ректор Зиний забывал при виде Фелисии!

Я задумалась, что Бриен только что из Астароса, а про Клементину ни слова, но додумать мне не дали. Как всегда. Как тут стать опытной и мудрой, если постоянно дёргают посреди размышлений? Остаётся стать только опытной.

— Чего? — недовольно спросила я, подняв взгляд на Даррена, который поднялся из-за стола и потому снова стал сильно меня выше. Надо ввести закон на изобретение туфель на невыносимо высоких каблуках,