Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 Не успел он к нам ко всем, собравшимся опять к нему выттить как, поговорив минуты с три с нашим городничим и судьями, обратился тотчас ко мне я сказал: «как бы, сударь, вам камешек–то из песку велеть выпилить?» — «Он у меня уже готов, ваше превосходительство, но не знаю, будет ли угоден?» и тотчас выбежал в зал и, взяв у держащего его на дощечке, поднес к нему. «Прекрасный, прекрасный, воскликнул наместник, как нельзя быть лучше», и стал его со всех сторон рассматривать и, им любуясь, говорил: «какие это прекрасные жилки, какое удивительное сплетение между ими, сколько разных колеров, перемешанных даже с блестками, истинно заглядеться надобно, и я не сомневаюсь, что государыня с удовольствием на него посмотрит!» Потом сказал он мне: «как же бы велеть, сударь, сделать по точной мере его и ящичек?» — «Готов и сей», подхватил я, и, вышедши опять в зал, принес к нему его. — «Вот, право, хорошо, воскликнул он опять, да когда же ты успел все это сделать и поклеить еще его?» — «Сегодняшним утром, ваше превосходительство, столяр есть, так долго ль делать?» — «Ну, спасибо; ей, ей спасибо, что вы так поспроворили сим делом». После чего и уложили мы сей камешек прямо в ларчик и, покрыв плотно бумажной ватой, закрыли и на крючки заперли.

 Все сие продлилось несколько минут времени. И не успели мы дело сие кончить, как он опять мне сказал: «Вы хотели мне, сударь, показать еще ваши прожекты и рисунки украшениям садовым». — «И они у меня принесены и здесь, ваше превосходительство», и тотчас вышедши в зал и взяв их от слуги, принес к нему. «Пожалуйте–ка, сударь, пожалуйте, покажите». Я тотчас и прежде всего развернул ему план всему местоположению вокруг дома, на котором все сделанное уже обозначено было красками и тушью, а замышляемое вперед карандашными чертами. И между тем как он его рассматривал, стал ему я показывать опять все те места, которые он уже видел, и сказывать о прочих, кои еще были не сделаны, или замышлял я только еще вперед сделать. Он слушал все мои слова с величайшим вниманием, и казалось, что было ему все очень угодно. Со всем тем, приметив, что ему все то не так было понятно, как мне, сказал я: «Жаль, что планы сего рода садам далеко не так могут быть для глаз занимательны и хороши, как садов регулярных». — «То–то и дело, подхватил наместник, там, по крайней мере, все черты прямые и регулярные, а тут нигде их нет, да и быть не должно». — «Эго правда, ваше превосходительство, да и расположить их по планам сего рода совсем неудобно и почти невозможно: тут не доходит дело ни до шнура, ни до сажени; а опытность доказала мне, что употребить надобно к ним совсем иную методу». — «А какую такую?» спросил наместник. — «Тут советоваться надобно с самим натуральным положением места и не то делать, что бы хотелось, а то, что самое местоположение надоумит и к чему удобнее и способнее быть месту, да и назначать все сцены, сообразуясь не с планом, а с проспективическими и ландшафтными рисунками, сделанными предварительно с воображением их в таком виде, какой должны они получить по своей отделке и по возрасте всех насаждений». — «Как это?» спросил меня, недовольно сие понимающий, наместник. «А вот, ваше превосходительство, не угодно ли взглянуть на рисунки сего рода». И развернув некоторые из них, стал ему показывать скицы, сделанные некоторым сценам. «Вот теперь и мне это уже понятно, сказал наместник, да как же по сим рисункам назначили вы места?» — «При помощи нескольких драниц, соломенных веревок, воображения и перьев, обкладывал и обводил я все те места, которые должны засажены быть лесом; а затем, смотрел и воображал себе уже выросши на том месте лес, и судил — хорошо [ли] будет и в нужде, где что прибавить или переменить и так далее». — «Ну, это совсем новый род искусства, сказал наместник, и это вам, сударь, только можно делать, а садовники учинить сего не в состоянии. Но скажите ж мне, где бы вы думали можно было нам построить какие–нибудь беседочки и здания?» — «А вот, ваше превосходительство, где и где». И стал ему на плане показывать места, мною к тому предназначаемые: вот тут прилично бы то сделать, а здесь то и то построить». — «Но какие же нам сделать? Нет ли у вас им рисунков?» — «Нет, ваше превосходительство, по сие зависеть будет от повеления вашего, а есть у меня новенькая, о садах сего рода, книга, со множеством рисунков всякого рода садовых зданий, и не будет ли угодно вашему превосходительству из них которые–нибудь выбрать?» — «Пожалуйте, мне их покажите». — «Они у меня здесь», сказал я, и тотчас принес их из зала, все пять частей Гиршфельдовых книг. Наместник развернул их и, увядав всё эстампы, сказал: «От да их тут множество и выбирать, в самом деле, есть из чего; однако, на сие надобно время и более досуга. Этим займусь я после обеда; а теперь не походить ли нам опять, сударь, куда–нибудь? Итак, оставьте вы у меня их здесь до ужоткова, а теперь надобно, сударь, походить. Я не был еще никогда в вашей церкви, и мне хотелось бы ее видеть. Прикажите ее отпереть». — «Извольте, ваше превосходительство», сказал я, и тотчас послал сказать о том нашему протопопу.

 Между тем, покуда побежал туда посланный и наместнику приготовляли его платье и трость, расхаживал он по всем комнатам и, осматривая оные, мне сказал: «Дом хоть небольшой, но прекрасно построенный; но жаль, что обить скучными такими, просто ничего незначущими, обойцами; надобно бы их прибрать получше сколько–нибудь, и лучше все стены и потолки росписать». — «Это зависит от вас, ваше превосходительство, сказал я, конечно бы лучше было; но жаль, что у нас нет способного к тому художника». — «О, сударь, подхватил наместник, что касается до мастера, то я к вам пришлю очень хорошего. У меня есть в Калуге человек, весьма к тому способный и знающий, и вы, пожалуйте, с ним вдвоем постарайтесь о том; говорится в пословице: ум хорош, а два лучше того; вы же на все такой искусник, так я надеюсь, что будет и сие сделано не худо». На сие ответствовал я ему поклоном и сказал только, что сколько силы и знания моего достанет, так я с охотою моею и в том отношении угодное ему сделать постараюсь.

 В самое сие время возвратился мой посланный и сказал, что церковь отперта и готова. «Ну пойдемте туда, сударь, сказал наместник, сие услышав, я не сумневаюсь, что и там найду для себя какой–нибудь сюрприз, я уже кое–что и слышал об ней». — «Извольте, ваше превосходительство», сказал я, и пошел вслед за оным вместе с прочими.

 Церемониально наш протоптоп встретил его при дверях, и наместник не успел в нее войти и помолиться, как окинув всю взором, начал с величайшим вниманием рассматривать все ее украшения: необыкновенное украшение царских дверей, образ Господа Саваофа с его лучами, кафедра и полупрозрачные вазы, поставленные против окон на карнизе, поразили собою тотчас любопытное его зрение, и долго он и с особливым удовольствием все сии вещи рассматривал. И потом, обратясь ко мне, сказал: «теперь вижу, что мне не солгали, а сказывали сущую правду о сих необыкновенных, но прекрасных украшениях; бессомненно и это все ваши выдумки и похвальные затеи». При сих словах подхватил наш городничий: «не только выдуманы, но и работаны самим им, ваше превосходительство. — «Не правда!» подхватил удивленный наместник. — «Точно», сказал оный. — «Ну, сударь, могу сказать, продолжал он, обратясь ко мне, могу сказать, что и это все делает честь вашему уму и вкусу; все, что ни вижу, так хорошо, так все кстати, а особливо нравятся мне эти вазы; но скажите, пожалуйте, из чего и как они сделаны?» — «Из толстой политуры и снаружи раззолочены и расписаны, а сзади прикреплена в прорезах их раскрашенная слюда, чтоб служили они и днем, и ночью (когда в праздники зажигаем мы позади их свечи) некоторого рода иллюминациею. — «Вижу! вижу! подхватил наместник, и это–то мне всего приятнее; и возможно ль, — такие хорошие затеи и при том очень малого стоящие. Нечего говорить, вы на все великий искусник!»