Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

сражаться на границах христианства в Пруссии, Венгрии или на Ближнем Востоке. "В конце концов, мы могли бы с тем же успехом отправиться в Парламент в Шрусбери, — сказал Моубрей своим сторонникам, покидая поле боя, — если бы мы это сделали, нас обоих предали бы смерти, как графа Арундела"[1171].

* * *

За конфликтом между Моубреем и Болингброком во Франции следили с интересом и тревогой. Совет Карла VI регулярно получал новости и сплетни от французских дипломатов, посещавших Англию, и членов французского двора молодой королевы. Изолированные в чужой стране, окруженные народом, который считал их раскольниками и врагами, эти люди имели мрачный взгляд на будущее страны своего пребывания. Пьер Сальмон, клерк двора Изабеллы, боялся путешествовать по английской сельской местности без сопровождения из-за развала правопорядка и непопулярности французов. В Париже нарастало беспокойство по поводу сложившейся ситуации. Во время заседания Парламента в Шрусбери в Англии находилась делегация французских рыцарей, которым было поручено доставить подарки и послания доброй воли Ричарду II и его королеве. Они вернулись весной 1398 года с докладами о том, что вся страна "потрясена раздорами и мятежами и находится под угрозой черных бурь". Герцог Беррийский вслух размышлял о последствиях для перемирия. По его словам, его беспокоило снижение доходов от сбора налога с продаж, "учитывая то, как англичане ведут свои дела". В августе, незадолго до поединка Болингброка и Моубрея, французский королевский Совет направил одного из своих членов, Николя Пейнеля, в Англию для обсуждения текущих вопросов между двумя правительствами. Ему было поручено срочно поднять вопрос о поединке с королем Ричардом II. Карл VI, по его словам, был огорчен перспективой поединка на смерть между двумя людьми, столь тесно связанными с королем, тем более что повод для него казался столь ничтожным. "Обидные слова иногда легкомысленно произносятся достойными людьми, на чью преданность можно положиться. В таких вопросах король может проявить немного гибкости и житейской снисходительности". Граф Сен-Поль, который так часто выступал в роли неофициального посредника, был отправлен в Англию, предположительно, с аналогичным посланием и был с королем в Ковентри. Герцог Бургундский, несомненно, отвечал за составление инструкции для них. И как же мало он понимал сложную, противоречивую личность Ричарда II. Ответ английского короля не зафиксирован[1172].

В октябре 1398 года Болингброк отплыл из Дувра во Францию, сопровождаемый многочисленной свитой и значительным багажом. Он поселился в Париже, где мог быть в курсе английских дел. Болингброк был хорошо известен во Франции. Он участвовал в турнире вместе с цветом французского рыцарства в Сен-Энгельберте и воевал рядом с ними в Пруссии. Его тепло приняли при дворе, пригласили на пир дяди короля и поселили вместе со свитой в опустевшем великолепном особняке Оливье де Клиссона. Отсюда он начал искать союзников среди французских принцев. В течение короткого времени после своего прибытия он втерся в доверие к герцогу Беррийскому, и уже вел переговоры с ним за руку его дочери Марии, вдовы графа д'Э, погибшего при Никополе. Известия о хорошем приеме Болингброка во Франции и его возможной помолвке вызвали сильное раздражение при дворе Ричарда II. Графу Солсбери, который находился во французской столице для обсуждения вопроса о выплате приданого королевы Изабеллы, было поручено выразить протест. Герцог Бургундский вмешался, чтобы предотвратить дипломатический конфликт с Англией. Предложение о помолвке с Марией было отозвано[1173].

3 февраля 1399 года Джон Гонт умер в возрасте пятидесяти девяти лет в своем замке в Лестере. Хронисты едва ли сделали паузу, чтобы поразмышлять об исчезновении со сцены человека, который главенствовал в английской политике на протяжении почти всех последних двадцати пяти лет. Его смерть быстро уступила место более драматическим событиям. 18 марта 1399 года, всего через два дня после похорон Гонта в соборе Святого Павла, Ричард II объявил перед Большим Советом в Вестминстере, что изгнание Болингброка продлевается до конца его жизни и что все владения дома Ланкастеров конфискуются в пользу короны. Люди, собравшиеся послушать это объявление, поклялись поддержать это решение. Даже граф Ратленд, который был одним из главных бенефициаров этого акта, заметил, что это "ославит нас на весь мир". Жертвой указа короля стал первый человек в королевстве и это было прямое оскорбление всеобщих представлений о незыблемости прав собственности. Указ был принят без какой-либо формы юридического процесса. Для него не было представлено никакого обоснования. Ричард II претендовал на полномочия Парламентской комиссии. Но он был вынужден подделать протокол заседания Парламента в Шрусбери, чтобы наделить комиссию полномочиями, которые никогда не предусматривались при ее создании. Мотив Ричарда II, несомненно, был тот же, что побудил его изгнать Болингброка в первую очередь: страх перед соперником и потенциальным конкурентом. Но здесь также присутствовал элемент территориального строительства империи. Герцогство Ланкастер и три ланкастерских лордства в Уэльсе были основными строительными блоками в расширяющейся цитадели короля в Уэльских марках и северо-западной Англии. В то же время Ричард II предпринял шаги, чтобы исключить Болингброка из числа наследников престола. Даже будучи лишенным наследства изгнанником, Болингброк всегда нашел бы амбициозных людей, которые поддержали бы его, если бы он мог стать следующим королем Англии. Единственным другим человеком, имеющим серьезные претензии, был малолетний наследник Мортимеров, графов Марч, чье право на престол происходило от дочери второго сына Эдуарда III Лайонела Антверпенского, герцога Кларенса. В свое время Ричард II рассматривал идею продвижения притязаний Мортимеров, но в 1399 году его предпочтительным наследником стал его кузен и фаворит, граф Ратленд. Ричард никогда официально не назначал наследника, но в своем завещании он ясно дал понять, что ожидает, что его преемником станет стареющий и не амбициозный отец графа Ратленда Эдмунд Лэнгли, герцог Йоркский, которому Ратленд рано или поздно станет преемником[1174].

Сэр Уильям Багот был одним из многих в Англии, кто был напуган тем, как развивались события и написал частное письмо Болингброку в Париж с косвенным предупреждением о том, что должно произойти. Король, по его словам, был его заклятым врагом. Теперь у него не было другого пути, кроме силового решения вопроса. Известие о лишении Болингброка владений достигло французской столицы через несколько дней после этого послания, вероятно, в конце марта. Болингброк решил силой отстоять свое право на наследство отца. С ним в Париже находились несколько способных профессиональных солдат. Среди них были сэр Томас Эрпингем, который сражался вместе с Джоном Гонтом в Шотландии, при Бресте, в Португалии и Кастилии и сопровождал Болингброка в крестовом походе в Пруссии в 1390 году; и сэр Джон Норбери, еще один ветеран прусского крестового похода с почти тремя десятилетиями военной службы за плечами, который был одним из капитанов английских войск в битве при Алжубарроте. Болингброк установил контакт со своими друзьями и сторонниками в Англии. Он обратился