Сказки Долгой Земли (сборник) - Антон Орлов

– Когда его выбили из Танхалы, он отправился в Кесуан, – буравя меня недобрым взглядом, процедила Вир. – Такие, как ты, Залман, у нас в НПА сортиры чистят! Очень полезное упражнение для мозгов, особенно для некоторых… Сразу пропадает желание умничать и задавать вопросы.

Скоро она ушла. Сказать, что за время своей службы в Народной Повстанческой армии она изменилась – не совсем то. Примерно так: раньше ее лицо напоминало незавершенный карандашный эскиз с налетом тайны, а сейчас словно кто-то с нажимом прорисовал по этому эскизу четкие, определенные, грубоватые черты, и то, что получилось, мне совсем не нравится.

Собираюсь в Кесуан. Договорился на работе насчет отпуска, купил у Гершевича глиссер с мощным мотором и вместительным резервуаром. Я смотрел карту: до Кесуанских гор можно дойти по рекам. Возьму с собой побольше бензина, а съестных припасов понадобится немного – я, что ли, в Лесу не прокормлюсь? Сделал лук и стрелы, во время стоянок буду охотиться.

Главное – ускользнуть от патрулей и от Сандры. Особенно от Сандры! Но я уже отвез все, что понадобится, на речной вокзал, и маленькое чудовище ничего не знает о моих планах.

Я должен увидеть Эфру, как можно скорее. Перед тем, как я ушел в рейс, она вела себя немного странно: выражение лица, интонации, жесты – все в ней стало чуть-чуть другим. Более мягким? Более созерцательным? Более значительным? Все это вместе плюс что-то еще. Напоследок она сказала, что у нее, кажется, есть для меня сюрприз, но я узнаю, в чем дело, когда вернусь. Вот и вернулся…

Что ж, я отправлюсь туда, где она сейчас находится, и никто меня не остановит. Их лозунги и грызня за власть мне уже поперек горла! К черту все это, мне нужна моя жена.

Вырезал вымпел из куска пурпурной ткани, укреплю его на носу глиссера: флаг парламентера, чтобы кесу в меня не стреляли.

Выбраться с архипелага вместе с глиссером оказалось труднее, чем я думал. Танху днем и ночью патрулируют военные катера, и еще там установили бакены, меж которых натянуты цепи. Опасаются высадки кесейского речного десанта.

Меня выручил Михас. У него есть знакомые среди контрабандистов, которые добывают в Лесу всякую запрещенную всячину для продажи колдунам, коллекционерам и иноземным туристам (туристический сезон наступит летом, когда откроются межмировые порталы). Они вытащили мой глиссер в Лес, минуя кордоны, через какую-то свою лазейку, и доставили в условленное место на берегу Танхи, а я добрался туда пешком.

Допытывались, куда и зачем я направляюсь, и в конце концов я сказал им, что Темный Властитель забрал с собой мою девушку. Они тогда решили, что я немного чокнутый, но пожелали мне удачи.

Сижу на песчаной отмели, варю в котелке рыбину на ужин. На берегу растут покрытые побуревшей прошлогодней чешуей русалочьи хвосты, возле воды их особенно много.

Я уже третий день в пути, Кордея осталась далеко на севере. Глиссер в режиме глиссирования идет быстрее, чем прокладывающая трассу таран-машина, однако река местами сильно заросла – на таких участках приходится глушить мотор и грести веслами или пользоваться шестом, петляя среди торчащих из воды деревьев с ходульными корнями, стеблей и коряг. Хорошо еще, сейчас не сезон для речной травы, какая заполонила летом два притока Хелены неподалеку от нашего островка (кесу называют их Лийгла (Злая) и Исчажаму (Задумчивая), а на картах они обозначены как Протей и Улитка). Именно из-за этих речных дебрей возможно только сухопутное сообщение между архипелагами.

Над водой поднялся туман, и за этой завесой кто-то тяжело плещется. На случай, если он полезет на берег и захочет меня сожрать, держу под рукой острогу.

На юге уже взошла зеленая звезда Странников – путеводная звезда караванов, а справа от нее серебристыми точками проступила Летучая Мышь. Холодные лилово-серые сумерки постепенно сгущаются, но я еще успею дописать, что хотел.

Когда я покидал столицу, она мало чем отличалась от весеннего Леса с его кишащими личинками и выходящими из спячки монстрами. Коалиция объявила, что с изгнанием Темного Властителя настоящая борьба с Тьмой только начинается, и я бы понял, если б они призывали каждого бороться с Тьмой в самом себе, но имеется в виду другое: следить за окружающими и обо всех промерсмонианских действиях, высказываниях, настроениях сообщать в органы НПА. Мол, только так мы победим зло!

Слейгриц опять скрывается, и с ним исчезло еще несколько человек из руководства компании. НПА их ищет, но найти не может. Доротея сказала, что Инару арестовали, как и весь остальной дворцовый персонал. В общем, охота на ведьм. Эфре и Дэнису нельзя было оставаться в Танхале.

На дверях офисов НПА висят специальные ящики – для доносов и для денежных пожертвований. На каждом надпись: „Твой вклад в борьбу“. Это похоже на какую-то сумасшедшую игру.

А так называемых „пособников зла“, или „мерсмоновых прихвостней“, довольно много: все те, кого правление Темного Властителя по каким-либо причинам устраивало больше, чем порядки, заведенные коалицией. Недовольны бизнесмены, которые из-за перемены власти понесли убытки, государственные чиновники, изгнанные с работы, часть творческой богемы – потому что новое правительство разродилось еще одним пакетом запретов и предписаний в области искусства, еще хуже, чем в прошлый раз. Прежнее коалиционное правительство возглавлял Келлард, он всяких маразматиков и религиозных мракобесов вроде Курконо по мере сил сдерживал (мне об этом Вир говорила), а теперь его нет, и у них стало больше влияния.

Я ничего не имею против религиозных людей. Буддистов, например, уважаю. Но некоторые религии стремятся всем навязать свое и все подмять под себя – тут нет ничего общего с Бесконечностью, Богом и духовным самосовершенствованием, это все та же политика. В правительстве засели как раз такие. Они плохо ладят между собой (не могут договориться, чье учение истинное) и на ножах с той группировкой Высших, к которой принадлежат друзья Вир – таким образом, отчасти нейтрализуют друг друга, и то хорошо.

Допустим, я-то в случае крайней нужды смогу уйти в Лес и жить там вольным охотником, а всем остальным куда деваться?

Эфра погибла. Я у себя дома, в Танхале, но завтра на рассвете снова отправляюсь в Кесуан. Я должен довести до конца одно дело, хотя знаю, что ее это не вернет.

Виноват прежде всего я сам. Наверное, нам следовало остаться в Кесуане. Меня оттуда никто не гнал, хоть я и сказал Мерсмону, что сохраняю нейтралитет, сославшись на правила для работников Трансматериковой компании.

Кесейский патруль накрыл меня во время пятой ночевки на берегу Бераны, когда до гор было рукой подать. Я заговорил с ними на сескаде и сообщил, что я собственность Хэтэсси-кьян-Беалдри-эбо-Сеямэкори. Ничего особенного, я-то знаю, что мы с ней просто друзья, и не придаю такого непомерного значения словам, как большинство других людей.